Некрещеная Русь. Не верь учебникам истории! - Андрей Буровский

Сегодня большинство народов Европы и русские используют латинские названия месяцев. Но во многих славянских языках месяцы называются старыми славянскими именами. Эти имена в разных языках не совпадают — уже потому, что в разных областях славянского мира был разным сельскохозяйственный календарь. Только в языках южных славян есть названия месяцев, связанные со сбором винограда. Это гроздобер — сентябрь в македонском, и vinotok — октябрь в словенском.

Месяц, когда набухают почки березы, березень — март на Украине и в Чехии, апрель в Болгарии. Месяц цветения, квитень — на Украине и в Польше, май в Чехии.

Почти у всех славян мая — травень, месяц роста травы. Июнь (у чехов и болгар — июль) был липень — месяц, в котором цветет липа.

Июль — червень, то есть красный месяц. По одной из версий, этот месяц получил название от червецов, кошениль, чьи личинки появляются в это время, из которых изготавливали красную краску. По другой версии, это личинки пчел; по третьей версии, месяц так назван из-за того, что в это время появляются красные ягоды и цветы.

Но объяснить можно и иначе — «красный» у славян одначало не только цвет, но и «красивый». А какой месяц считать красивым, у них могло быть свое мнение.

Август — серпень (а также жнівень, жнівец, житар) — время жатвы, работы серпом.

Сентябрь называли вересень. По одной из версий, название пошло от «врещи» — по-древнеславянски «молотить». По другой — из-за того, что в этот месяц цветет вереск.

Октябрь по украински жовтень — желтый месяц, месяц желтых листьев. Западные славяне называли его рюен или руй — то же самое на своих языках. Ноябрь называли листопад… Украинский: грудень — декабрь. Январь — сичень. Февраль — лютень. В других славянских языках один из зимних месяцев называется студен.

Возможно, славяне почитали еще День и Ночь — по-видимому, брата и сестру, меняющих друг друга в господстве над миром.

Очень древен сюжет трех «царств» — трех уровней мироздания: нижнего подземного мира населенного чудовищами, среднего мира, известного нам, и верхнего мира, мира воздушных волшебных существ. Представления о трех уровнях мироздания — не только арийское, но есть подозрения — без ариев и их предков, древнейших обитателей Европы тут тоже не обошлось, они передали свои представления другим народам.

Первоначально эти три мира не имели никакого отношения ни к царству мертвых, ни к царству богов. Боги славян вовсе не жили на небесах. Скандинавские боги жили в своем особом мире, Асгарде, греческие — на высочайшей горе Олимпе. Боги кельтов, римлян и других италиков, германцев и славян не имели какого-то определённого места обитания.

И германцы, и славяне (как и все арии) полагали, что выдающиеся люди становятся богами. Большинство же покойников сначала становились другими животными, и очень часто возвращались в свою семью. Мы радуемся, если новорожденный похож на деда или прадеда, а для язычника это означало именно «возвращение» предка в новом обличьи. Индусы до сих пор верят в переселение душ… Настолько, что известны случаи: шофер автобуса отказался давить кобру на трассе: «А если это моя бабушка?» Правда, в возвращение душ покойников обратно в свою семью индусы не верят.

Позже покойники уходят в какое-то свое, особое царство. Долгое время оно находится вовсе не под землей, а просто на другой территории, где живут живые люди. Даже когда мертвецы живут в подземном царстве, иногда их можно вернуть оттуда. Сюжет о человеке, который возвращает умершую жену, сражаясь с самим владыкой Царства Мертвых, есть у всех арийских народов.

Орфей проникает в Аид, и уводит оттуда Эвридику… Совсем было увел, но девушка не вовремя оглянулась, и осталась навсегда у Аида. Так же точно Геракл увел из Аида жену своего друга Адмета, Алкесту, а для этого победил страшного трехголового пса Цербера. В Италии бытовал похожий сюжет о проникновении героя в Тартар и о победе над царем Царства Мертвых.

На Руси есть аналогичный сюжет, но в нем смешались представления разных эпох. Герой этого сюжета, классический «третий сын» некого князя или царя, для начала расколдовывает женщину, превращенную в лягушку. Он нетерпеливо сжигает ее лягушачью кожу, и тем самым не дает женщине вовремя снять с себя заклятие. Елена Прекрасная, героиня языческой сказки с христианским именем, не смогла опять стать лягушкой, и должна была вернуться в Царство Мертвых.

У всех индоевропейских народов есть такой сюжет: спасение жены из Царства Мертвых. Иван-Царевич убеждает покойницу Бабу-ягу, что он тоже покойник, договаривается с волками и медведями, проникает в Царство Мертвых и убивает его главу — Кощея Бессмертного. Что характерно, искать смерть Кащея ему приходиться на Острове Буяне, где-то на краю света.

Что делают умершие в Царстве Мертвых, трудно сказать — в древнейших славянских мифах об этом не говориться. Много позже Царство Мертвых, Ирий, приобретает вид замечательного места, где текут молочные реки в кисельных берегах, царит вечное лето, а хорошие, добрые люди живут у колодцев-студенцов, среди вечно цветущих цветов и зреющих на ветках молодильных яблок, пения райских птиц.

Попавшие в Ирий переживают такое блаженство, что год пролетает как единый миг, триста лет кажутся всего-навсего тремя короткими, счастливыми минутами.

Правит Ирием верховный бог Сварог, поэтому в мифах иногда Ирий упоминается под названием Сварга[65].

Очевидно, что эта сладостная картина Ирия-Сварга навеяна образом христианского рая. Особенно откровенно позднее название «Седьмое небо» — сразу видно, что Царство Мертвых из одного из миров мироустройства язычников превратили в некое «небо».

Но похоже, что и в языческие времена славянские покойники не бедствовали. Вообще у всех арийских народов долгое время не было представления об аде, как месте страшных мучений. В индуизме выдающийся человек может возвыситься до того, что станет богом, — но все остальные после смерти просто воплощаются в другие тела. Наказание за недостойную жизнь одно — плохое перерождение. По иранской этнической вере, праведники могут опять же войти в число богов; удел абсолютного большинства — перерождение.

У греков в число богов войти было особенно непросто. Герой у них, как правило — сын бога или богини. Как Геракл, внебрачный сын Зевса, или Ахилес, сын нимфы и земного человека. Но даже и у них выдающийся человек мог быть обожествлен — как изобретатель письменности афинянин Кадм. Остальным же не грозили никакие ужасные кары за прегрешения. Тихое убожество все забывших, скучных теней в мрачном Аиде никого особо не прельщало — но мучения, пытки, наказания предназначались только для отдельных выдающихся негодяев — причем не столько для грешников, сколько для тех, кто вызвал особое неудовольствие богов — как похитивший огонь Прометей. Как Тантал — любимец богов, допущенный на их пиры, и то ли разглашал их тайны, то ли похитил с их стола нектар и амброзию — священные блюда, дававшие бессмертие. За это, если верить Гомеру, Тантал в подземном царстве стоит по горло в воде, а над ним склоняются роскошные плоды. Но как только он открывает рот, чтобы зачерпнуть воды, или поднимает руки, чтобы сорвать плод, вода утекает и ветвь с плодами уходит вверх.

В общем ничтожная часть греков после смерти уходила к богам — и то в основном внебрачные детки богов. Такая же ничтожная часть после смерти наказывалась. Для них Царство Мертвых становилась адом — не зря же в христианской мифологии это неприятное место называется так же, как Царство Мертвых у язычников-греков.

Но для абсолютного большинства Царство Мертвых становилось своего рода отстойником, где они, позабыв земную жизнь, слонялись без дела и просто вечно прозябали… никогда не возвращаясь в наш мир.

Скандинавы после смерти тоже в наш мир не возвращались. Герои, погибшие на полях сражений, попадали в Валгаллу. Их уносили туда пышные валькирии, они же скрашивали их жизнь по ночам, во время пиров. Каждую ночь пируют герои с богом Одином, едят мясо вепря, который воскресает каждый день, и то ли пьют молоко священной козы, поедающей листву Иггдрасиля, то ли из вымени козы течет сразу хмельной мед.

С первым лучиком света сидящие слева от Одина кинутся на сидящих справа, и весь день они будут воевать. С первой же звездой раны затянутся, мертвые поднимутся, и все опять сядут пировать. О судьбе женщин, что характерно, в скандинавских мифах не сказано абсолютно ничего… их в этой религии нет. Ублажают героев валькирии.

Но попадают в Валгаллу исключительно герои — те, кто погиб на полях сражений.

Трусы, умершие в своей постели от старости и болезней, попадают в мрачную пропасть Нидльхейм. Главное блюдо зовется там Голодом, ложка — Истощением, постель — Одром болезни, покрывало постельное — Злой кручиной, дверь там — Напасть, служанка — Вялость, сами палаты — Мокрая Морось. В общем, отвратительное место.