Законы исчезновения - Борис Иванов

— Слушай, — вздохнул Николай. — Долго тебе объяснять это все. А времени — фиг! Потом потолкуем — время, может, и выдастся... А пока — слушай сюда... Сейчас я половину этой дряни, — он тряхнул перед глазами Эйба дурацкой бутылкой, — проглочу. После этого бери ее у меня из рук — быстро, не мешкая — и глотай все остальное. Что дальше делать — поймешь сам... Только запомни: эту штуку, — он снова потряс перед Эйбом загадочной емкостью, — этим сукам не вздумай оставить! Держи в руках крепко. Не выпускай!

Он одним движением «свернул шею» «Космосу» и опрокинул горловину бутыли себе в рот. Успевший к тому времени подняться на ноги Эйб потрясенно смотрел на него. Не подававший дотоле признаков жизни тип, порешивший несчастного Рори, тихо замычал и попытался нащупать пол под собой. Эйб испуганно глянул на него, потом на бородача. Тот прикончил свою дозу содержимого бутылки и одной рукой протягивал ее Эйбу, а рукавом другой утирал рот.

— Э-эт-то — яд? — хриплым, прерывающимся голосом спросил Эйб. — В д-другой м-мир — э-эт-то на т-тот свет? Д-да-а-а-а?

— Фигню не пори! — оборвал его Николай. — Бери бутыль и глотай быстро! А мне...

Он окинул пространство вокруг себя странным взглядом, словно увидел что-то для себя неожиданное.

— А мне пора... Держи!

Он сунул бутыль в руки Эйбу и, пошатнувшись, шагнул куда-то. Вышел.

Только вот куда?

Эйб оглянулся — бородача не было нигде окрест, — потом с недоумением и страхом посмотрел на чертову посудину, зажатую в руке. Из коридора доносились приглушенные крики:

— Открывай!... Будем взрывать дверь!

Эйб оглянулся в сторону лоджии. Сверху — с этажа, что нависал выше, уже сбросили вниз тросы. «Сейчас по ним спустятся мастера ручного боя в бронежилетах...» — мелькнуло в голове у Эйба.

Его отвлекло донесшееся с пола глухое мычание. Звук испускал силящийся подняться «охранник». Ему уже удалось стать на четвереньки, открыть глаза, и теперь он с ненавистью и удивлением пялился на Фукса.

«О господи! — подумал Эйб. — Ведь сейчас он меня — того...» И — скорее рефлекторно, чем сознательно, — он сунул горлышко бутылки себе в рот и принялся, давясь, заглатывать ее содержимое.

Оно оказалось совсем не похожим на коньяк — более густое словно маслянистое. Не слишком приятное на вкус. Сделав над собой усилие, Эйб опростал посудину и уже чуть было не швырнул ее в физиономию встающего на ноги «охранника», как вспомнил слова бородача: «Эту штуку сукам не вздумай оставить! Держи в руках крепко. Не выпускай!»

Волна странного озноба прокатилась по его телу. Мир вокруг стал неожиданно, невыносимо странен...

Он крепче сжал бутыль в руках и стал пятиться от возвращающегося к жизни лиходея. Судорожно огляделся в поисках пути к отступлению и — к немалому своему удивлению — увидел его. Он шагнул в ранее не замеченный им почему-то проход между двумя дверьми, ведущий из комнаты, прошел мимо шершавых, нездешних, в камне высеченных и неровных стен, спустился по переходящим в нагромождение каменных плит ступеням и, словно в гладь простершейся перед ним реки, вошел в теплый, влажный туман чужого мира. И мир этот, и его туман не спеша поглотили Эйба. Дали приют.

Дверь номера распахнулась настежь, помещение наполнил тошнотворный запах взрывчатки. Вслед за ним в комнату ввалилось с полдюжины крепко сложенных ребят в костюмах высшей защиты, тихо исходящих голубым, еле заметным пламенем защитного поля. Одновременно через дверь лоджии горохом посыпались точно такие же спецназовцы, только с другими нашивками.

Еще через десяток секунд все они — за исключением четырех-пяти человек, рванувшихся проверять содержимое ванной комнаты, туалета и всех подряд шкафов, — стояли тесным кругом, в центре которого, высоко вскинув руки, пошатывался коренастый «охранник», единственный живой человек, застигнутый стремительным штурмом спецназа в номере господина Посла. Что и говорить, добыча получилась не из богатых.

Потом один из людей, наряженных в защиту, поднял руку к забралу своего шлема и сдвинул его вверх. Забрало скрывало не слишком молодое лицо человека, который повидал в жизни побольше, чем остальные парни в защитных костюмах. В отличие от них он был в годах и в чинах. Хотя знаков различия на его бронекостюме видно не было, старший офицер в нем читался, что называется, однозначно. Склонив голову набок, он присмотрелся к лицу «охранника».

— Привет, Уолли, — хрипловатым голосом произнес он. — А я-то думал, что тебя упекли всерьез и надолго... На кого работаешь теперь?

Тип, поименованный Уолли, мрачно смотрел в сторону.

— Не твое дело, — процедил он сквозь зубы и сплюнул себе под ноги.

Офицер кивнул оперативникам, и в долю секунды «охранник» был скручен и «упакован» по всем правилам спецназовской науки. Правда, благоразумный Уолли и не подумал оказывать при этом никакого сопротивления.

— Здесь никого больше нет! — доложил офицеру слегка запыхавшийся командир группы, прочесавшей все закоулки гостиничного номера.

— Здесь было четверо, — с тихой яростью в голосе напомнил ему старший по чину. — Чет-ве-ро! А мы имеем одного покойника и одного пентюха из наших бывших...

Он нагнулся к удерживаемому в согбенном состоянии Уолли, так чтобы видеть его лицо.

— Тут были еще двое! Понимаешь?

Он потряс перед носом у пленника «козой», составленной из двух сухих, жилистых пальцев.

— Где они? Я повторяю: где?!

Вместо ответа Уолли затрясся от почти беззвучного, истерического смеха.

— Они... — наконец выговорил он. — Они не на продажу ключ сперли... Они его искали для себя! Понимаете вы, ослы этакие, — для себя!!! Так что ищите их отсюда — далеко! О-чень да-ле-ко!

— Что он порет? — спросил стоявший за спиной офицера — тоже, видно, не из простых боевиков. — Какой ключ?

Ответа он не успел услышать — в комнату повалил народ.

Несмотря на то что номер, отведенный под место временного обитания господина Посла, был помещением по всем понятиям просторным, в нем быстро становилось тесно.

Уже через минуту после того, как они вошли туда, Боев и Захаров поняли, что в образовавшейся толчее они — лишние. Обменявшись взглядами с довольно растерянным Филби, они оба без лишних разговоров выбрались в коридор. В небольшом зале у блока лифтов нашлось несколько кресел, сгрудившихся вокруг пары журнальных столиков под табличкой, допускающей курение в этом месте.

— Я ничего не понимаю... — глухим, неожиданно севшим голосом произнес Александр, опускаясь на обитое упругим пластиком сиденье.

— Я понял лишь одно, — пожал плечами Мирно. — Наши заботы, кажется, кончились.

— Похоже, что ты растерян, Сонни?

Голос Учителя был усталым и чуть хрипловатым со сна, но ни малейшего раздражения тем, что ученик потревожил его в столь поздний час, не звучало в нем. Наоборот, скрытое, но заметное все-таки нетерпеливое желание услышать поскорее что-то, что освободило бы его душу от какого-то давнего гнета, слышалось в нем.

— К вам пришли, Учитель, — растерянно доложил Сонни. — Он говорит, что это — не терпит отлагательств...

— Кто это — «он»?

— Повелевающий Демоном... — чуть испуганно уточнил мальчишка.

— И.

— Павел... — вздохнул Учитель. — Ладно. Не заставляй его ждать, Сонни...

— И вот еще...

На ладонях Сонни снова лежали две фигурки — стеклянная и каменная. Стеклянный Глинн-динн-Гланн — Неуловимый Бог Превращений казался хитровато-беспечной бестией, а угрюмый Тохо-и-Тау — Таинственный Бог Забытых Снов, как ему и полагалось, смотрел куда-то мимо, в одному ему ведомые пространства.

— Их свечи... — осторожно добавил ученик. — Они тоже погасли...

Учитель молча кивнул, жестом приказал впустить в келью позднего гостя.

Гость был широк в плечах, коренаст и бородат. Волосы его были так светлы, что притаившаяся в них седина была почти незаметна. Учитель кивнул ему на каменную скамейку у стола и сам присел напротив.

Ученик взглядом попросил разрешения уйти. Но Учитель покачал головой.

— Присядь здесь в углу, Сонни. Тебе пора привыкать слушать наши взрослые разговоры.

Он повернулся к гостю. Тот хмуро смотрел на него.

— Ты, наверное, уже понял, — произнес гость, — с чем я пришел?

— Костры? — осведомился Учитель. — Неназываемые дают Знак?

— Костры, — подтвердил гость. — Пять костров. Пять столбов дыма там — за Перевалами. Как и условлено.

— Все сходится, — кивнул Учитель и бросил взгляд на пять причудливых фигурок, выстроившихся на его столе. Боги Пестрой Веры хранили молчание.

— Новые Пятеро пришли, — вздохнул гость. — Но мы, собственно, уже обо всем договорились между собой... Я дам знать Цинь и Тому.

— А за мной — Марика, — кивнул в ответ хозяин. — Ты остаешься у меня на ночь? Вот — почитай на сон грядущий. Тебя, наверное, интересует, что я нарыл здесь с тех пор, как мы говорили в последний раз?