Мадин - Лия Рой

пути не стало, а Ева все равно кривилась и морщилась при виде меня, будто я был прокаженным. У меня изначально не было ни единого шанса, просто признать это оказалось чудовищно непросто.

Я не следил за ее жизнью. Вообще. Постарался забыть и забыться. Занялся рутинными делами, стал встречаться с другими девушками, зажил, как обычно, как и всегда. И лишь пару месяцев назад я понял, что я натворил. Через что заставил пройти в одиночку ту единственную, что до сих пор продолжала мне сниться.

Я не знал, что ребенок родился с проблемами со здоровьем. И я никогда не делал ставку на то, что эта история коснется кого-то, кроме меня, Мадина и Евы. Я не знал, даже предположить не мог, что за мои безрассудные поступки будет нести ответственность ни в чем неповинный ребенок.

А знаете, что самое стремное в этой ситуации? Я бы хотел помочь этому ребенку, и я бы сделал это, причем анонимно, только вот нарыв информацию, я понял, что операция и реабилитация, которые требовались Игорю стоили столько, что мне и не снилось. Да, я был сыном богатых, очень богатых родителей, но знаете, что у меня было? Ничего. Роскошная квартира, в которой я жил была записана на отца, машины — на мать. У меня была зарплата, которую милостиво платил мне младший брат и кое-какой небольшой счет в банке, так, на черный день. Его бы даже близко не хватило на то, чтобы помочь этому мальчику.

Я дал себе слово, что обязательно найду спонсора или мецената, который поможет этому ребенку, и каждый день посвящал этому уйму времени, но, как оказалось, это не так просто, а влияния и стоящих связей у меня, по сути, не было. Я уже даже подумывал над тем, чтобы рассказать обо всем младшему. То есть, я, конечно, его ненавидел и был уверен, что после того, как он узнает, что мелкий — от него, он сойдется с Евой, а та, дурочка, его простит. И, нет, я ни за что этого не хотел, но жизнь Игоря… она стоила дороже моих желаний.

35

Я не знаю, каким кандидатом наук был мой брат, но умом он похвастаться уж точно не мог. Он вызвал меня на ковер, иначе это назвать было нельзя, но я отвертелся. Я всегда мог вертеться так, что за руку меня поймать было практически невозможно. Даже если я тысячу раз был виноват, а я был виноват. Природный дар, единственное умение, в котором младший мне уступал.

В конечном итоге Мадин «приказал» мне следить за Евой.

Чертов придурок, я по его мнению был сраным детективом что ли? Или у него не было денег на последнего? Почему за его бывшей бабой всегда должен был что-то досматривать я?!

Я не хотел! Не после того, как Ева, едва завидев меня, состроила такое лицо, будто проглотила целый лимон. Боже, да на меня с таким отвращением не смотрел… никто! Я не был настроен на ту ругань, в которую вылилась наша «беседа». Но она спровоцировала меня. Вместо извинений, которые мне стоило бы принести, я набросился на нее с грязными обвинениями. Впрочем, не скажу, что она мне в чем-то уступила.

В ту секунду я понял, что так сильно старался только ради нее. В смысле, поступки мои, разумеется, были теми еще, гордится было нечем, но ни ради кого и ни ради чего я не лез из кожи вон так сильно.

Как только я не настраивал брата против Евы, на какие только ухищрения не пошел… и все для того, чтобы оставить племянника без отца и с проблемами со здоровьем.

Не этого результата я, конечно, хотел.

А, впрочем, когда я получал, что хотел? Я мало, чего хотел по-настоящему, но я всегда лишался желаемого и со временем начал к этому привыкать. Я привык быть ненужным, привык быть одиноким и, наверное, глупо было полагать, что в свои тридцать четыре я возьму и изменюсь. Да и не ради кого было меняться.

А следить за Евой все-таки пришлось. Ну, то есть, не так прямо, как голливудских фильмах, но все же. Я нанял детектива, на что не хватило ума у моего придурочного брата и тот разнюхал обычный распорядок дня нашей озлобленной на мужчин всего мира принцесски. Оказалось, что после работы она едет прямо к сыну чуть ли не с десятком пересадок, затем проводит время у него до самого поздна и только после отправляется домой. Между больницей и домом она часто заглядывает в кафешку, рядом с клиникой и изредка — в бар, пропустить один-два бокала вина.

Я настиг ее в последнем. Небольшое, довольно уютное заведение, где я сразу узнал Еву со спины. Тонкая, изящная фигурка осталась при ней, несмотря на рождение ребенка и все невзгоды, что случились в ее жизни. Из-за меня, в основном.

— Позволишь присоединиться? — Я хмыкнул, присаживаясь рядом. Ева бросила на меня такой удивленный взгляд, что я вынужденно рассмеялся. Она была очаровательна.

— Ты… — выдохнула она, хлопая своими чудесными ресничками.

— Я, — кивнул в подтверждение слов.

— Что ты здесь делаешь?! — тут же встала в оборонительную позу. — Преследуешь меня?!

— Да ты совсем уже, — я покачал головой, улыбаясь. На самом деле, я бы и на шаг к ней не подошел. К той, что пытался забыть годами. Нахер оно бы мне сдалось? Но ослушаться Мадина, значит, вызвать волну гнева у отца и получить от него же. А я, надо признаться, был полностью зависим от своей семьи. Жалко звучит, правда?

— Тогда что…

— Мне виски со льдом, — я кивнул подошедшему официанту, достал сигареты и зажег одну.

— У нас нельзя…

— Считай, как за штраф, — я протянул официанту карту, — и про чаевые не забудь. — Молодой, татуированный парень хмыкнул, пожал плечами и принял мое щедрое предложение.

— Мажор, — выплюнула Ева. О, да, киса, деньги правят миром, а ты только сейчас узнала? — Зачем ты здесь? — Ева гордо вздернула острый подбородок и отвернулась от меня. Может быть, я бы и поверил в то, что она холодна и спокойна, но