Охотница. Пробуждённая кровь. Книга третья - Алёна Нова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она с таким облегчением простонала, наконец, кончая, и вновь расслабленно опустилась на него, прикасаясь влажной кожей, что Громов едва не взорвался сам. Но самоконтроль у него, к счастью, был железный, так что он, пусть и с трудом, но подавил собственное возбуждение и позволил охотнице продолжить свой сон в том же положении. В – выдержка. С – старость.
Утро было незабываемо… Из-под опущенных ресниц он наблюдал за реакцией Рины, осознающей всю ситуацию, и едва мог не улыбнуться её зарумянившимся щекам и паникой. Охотница, роющаяся в шкафу вампира и обкрадывающая его – зрелище ещё более незабываемое, и Ник сильно жалел, что под рукой не было хотя бы телефона, чтобы это всё запечатлеть. По-хорошему, ему стоило промолчать, когда она уходила, ведь и без него прекрасно знала, где он хранит обувь, но мужчина не смог просто так отпустить эту девятихвостую, и не сказать ей хоть слово после года разлуки и того идиотского прощального письма.
«Обувь на полке в коридоре» ─ идеальная фраза, чтобы вновь начать общаться с тем, кого так беспощадно бросил.
Естественно, она сбежала так, будто за ней гнались все её безумные родственники разом.
И что ему теперь делать, он слабо представлял, но одно знал точно: Рина не просто вернула ему силу – она сама была его силой, сдерживающей его там, где он сам не мог и думать, что сдержится. И одна лишь память об этом не позволяла Нику, находясь вдали от охотницы, безжалостно убивать магов, оправдывая данное ему когда-то прозвище – Испепеляющий Демон.
Какое-то время вампир лежал, задумчиво разглядывая браслет, который так и не снимал с того раза, как Вик отдал его ему. Янтарь загадочно переливался в отсветах утреннего солнца, и, когда Громов смотрел на этот полупрозрачный камень, у него в голове отчего-то всегда прояснялось, как после бури – вот и сейчас видя перед глазами украшение, ставшее талисманом, мужчина сперва задумался. А вот после, как по волшебству, к брюнету пришло и внезапное озарение по поводу ночного происшествия. Каким же глупцом надо быть, чтобы не понять сразу…
─ Да какие к демонам в пасть лунные лисицы?! ─ вслух выругался он, напугав появившегося в спальне пса, который, видя взвинченного хозяина, вскочил на кровать.
Рина вовсе не редкий вид оборотниц, обитающих когда-то вокруг храмов Великой Богини Антаррэль, а его зверь не стал бы так дружелюбно реагировать на животное, даже если его человеческая половина дорога для него! Так ведут себя лишь звери, признавшие другого такого же зверя, как кого-то из семьи…
─ Идиот! Гром, какой же я идиот!
И пёс был полностью согласен с хозяином, оглушив громким лаем весь дом.
* * *
Столько противоречий за раз я прежде ещё не испытывала. Как я добралась до дома, и осталась никем незамеченной – отдельная история, но по старой памяти я чуть не отправилась к нашему прежнему домику, где мы жили до того жуткого случая, и только чудом я, наверное, опомнилась. Наверное, с возвращением в город этого черноволосого вампира, вернулись и мои воспоминания о том, как я бесчисленное множество раз с бешено колотящимся сердцем и необъятной радостью мчалась от него, надеясь, что меня не увидят и не поймут, где я ночевала…
Но это казалось лишь глупыми выходками школьницы, и теперь у меня были проблемы посерьёзнее. Я не боялась, что Ник вдруг раскроет мою тайну. Я боялась, что снова растекусь розовой лужицей у его ног, как только он чаще начнёт мелькать перед глазами, и тогда мне будет уже не справиться с собой, а я не могу этого позволить. Итак уже слишком много на себя взяла. Конечно, он здесь не ради меня, а ради сестры и выяснения правды об убийствах вампиров, и я это понимаю, но легче не становится. Нужно какое-то лекарство от этого наваждения, иначе я рискую окончательно сойти с ума.
И он тоже хорош… Просто ввернул идиотскую фразу, повернулся на бок и заснул, словно не было этого слишком мучительного года, а мы – просто добрые друзья, которые постоянно вот так друг у друга кантуются ночами. Его дом, его постель, и его прикосновения и запах принесли за раз столько воспоминаний, что мне вновь стало не хватать воздуха, а мысли о его постоянно сменяющихся женщинах заставили остановиться, потому что я уже давно перешла на бег, не видя ничего из-за болезненной вспышки в глазах.
Приди в себя, охотница. Ты ему не нужна, а значит, нет смысла так убиваться.
Я заставила себя успокоиться, к тому времени, когда, наконец, вернулась, дома оказались только уже крепко спящие после какой-то крупной охоты загородом родители, а братья, по-моему, ещё не приходили. У Тима, кажется, вчера намечалась какая-то безумная вечеринка с однокурсниками, а Эрик всё больше вникал в дела папиного бизнеса, и попутно с этим они ещё успевали совмещать всё это с охотничьей деятельностью. Моё будущее может быть таким же или это фантастика для другого поколения охотниц? Девушки в нашем деле всегда были почти безвольными в выборе собственного пути – или замуж за одобренного семьёй кандидата или, если заартачишься, Совет сам тебе подберёт мужа. Но я не собиралась так жить.
Я всё ещё тщетно пыталась выяснить причину того, почему в семьях простых человеческих охотников больше не рождаются девочки, но пока не преуспела. Несмотря на то, что папа занял пост Главы, это не избавило меня от постоянного давления, и вечные «смотрины» затянулись уже неприлично надолго, однако родители у меня были всё же адекватные, и не прогибались под древние законы – просто продолжали тянуть время.
Я понимала, что необходимо было срочно что-то с этим решать, вот тогда-то и пришлось разыграть свой козырь с фиктивной помолвкой, а Князев, когда я всё же смогла до него достучаться бесконечными сообщениями, заявил, что был абсолютно серьёзен, и если потребуется, он пойдёт на этот безумный шаг со мной. Не сказать, что меня после этого заявления совсем оставили в покое, но, по крайней мере, постоянное паломничество кандидатов в мужья к нам прекратилось. Весь охотничий мир, казалось, замер в ожидании моих следующих решений, а я вообще не представляла, что буду делать дальше. Особенно после
