Бунт вурдалаков - Юрий Петухов

А тем временем огромные скрюченные руки тянулись к нему. Они опускались всё ниже и ниже, пальцы слегка подрагивали, будто предвкушая биения жертвы. Страшное испещренное оспинами и морщинами лицо Авварона склонялось над беззащитным землянином. Всё это было настолько нереально, сказочно, что Иван не мог сосредоточиться на главном, не мог уловить, откуда придёт опасность. Руки? Нет, этими газообразными, почти бесплотными ручищами с ним ничего не сделать, он пройдёт сквозь них, не ощутив их прикосновений. Глаза с их гипнотической силой, колдовской властью? Нет! Это глаза фантома, в них нет силы… Чудовище нависало, застилая уже всё небо, не давая бежать, искать лазейки. Ощеренный километровый рот грозил призрачными кривыми зубами. Нет! И только когда деваться уже было некуда, Иван заметил небольшую, но очень темную, почти чёрную дыру под капюшоном, прямо между разросшимися кудлатыми бровями. Из этой дыры исходила непонятная влекущая энергия, она поднимала на землей, тянула, втягивала в дыру. Иван почувствовал, как его ноги отрываются от каменистой поверхности.

Уцепиться было не за что. Его затягивало в чёрную дыру, словно в водоворот.

Огромные расплывчатые пальцы почти касались его тела, чёрт лица Иван уже не видел — они были слишком велики и слишком близки. А вот дыра обретала совершенно реальные объёмы — это был непроницаемый чёрный колодец.

Ивана всасывало в него неудержимо.

Смешно было барахтаться, сопротивляться. Иван лишь придерживал руками меч и лучемёт. Он полагался исключительно на случай. Или вообще ни на что.

В глазах у него смеркалось. И потому он не увидел того, что было в колодце.

Сознание покинуло его раньше.

Часть 3

ЗЛОЙ МОРОК

Трава была пересохшей и местами прелой, она источала сладковатый запах и щекотала лицо. Наверное, там, наверху дул ветер. Иван ещё не видел ничего, но он знал, что лежит в траве — густой, дикой траве, какая бывает лишь на лугах да в поймах рек. Всё это было ему знакомо. Он только не помнил, когда умудрился заснуть. Они долго говорили со стариком-священником, спорили и соглашались, Иван больше молчал. А с озера веяло прохладой, и всё было неплохо… но провал, проклятый провал в памяти! Он вернулся с Гадры, нет, с Сельмы? По чёму он никак не может вспомнить, где был в последний раз? Сейчас он на Земле, в отпуске, на земелюшке Вологодской, у родного озера. А вот раньше? В голове всплывало непонятное слово Хархан. Оно перекручивалось и звучало то так, то этак буква «а» то пропадала, то звучала протяжней — и получалось Ха-арха-ан, Хархан-А-а… слово замыкалось в кольцо, теряло начало. Бред! И всё же вот он под сводами, светлыми, высокими, он в Храме, и он слышит доброе напутствие перед дальней тревожной дорогой, его провожают словно на смерть, словно уже отпевают. Нет, не все его так провожают. Под сводами звучит: «Иди! И да будь благословен!» И он уходит.

Он собирается куда-то… Иван приоткрыл один глаз — по широкой и чуть пожелтевшей травинке ползла чёрная странная букашка с усиками-антеннами. Он что, уже вернулся? Или не улетал никуда?! Чего гадать, надо просто встать, стряхнуть с себя паутину липкого сна, и всё сразу вспомнится. Но вставать не хотелось. Хотелось только вытащить из-под бока лучемёт, уж больно мешает, ребра занемели. Но лень! Иван всё же сунул руку под себя, сдвинул лучемёт. И его пронзила ясная до нелепости мысль: а откуда у него тут, на Земле, в травке-муравке, спрашивается, лучемёт, десантное боевое оружие?!

Он открыл второй глаз, перевернулся на спину — по небу плыли серые невеселые облака. А где священник? Где береза, под которой он засыпал? Иван приподнялся, сей, упираясь руками в землю. Где озеро?! Что за дела вообще?!

Что за шутки?! И где эти самые шутники, что переволокли его, спящего, сюда, под какие-то хлипкие, трясущиеся на ветру осины, к этому вонючему болоту.

Иван встал на ноги. С болота и впрямь весло падалью и дрянью. Хорошие дела!

А это что? Он в полной растерянности уставился на здоровенный двуручный меч с витой рукоятью и проржавевшим местами лезвием.

Он жив? Разве его не затянуло а колодец?! Всё обрушилось на него сразу. Только в этот миг он проснулся по-настоящему. Чёрт возьми! Это вовсе не Земля! Это треклятая планета Навей! Опять его занесло в лес! Иван подошёл к ближайшей осине, потрогал её руками — настоящая. Нет, это не лес-преддверие, не лес-лабиринт, это совсем другой лес! Ну и ладно, ну и пускай! Он сделал ещё два шага и провалился ногой в трясину, еле успел вытащить. Но где этот обманщик? Где он, карлик-исполин?! Бросил его?

Сбежал?! Иван был очень зол на Авварона. Хотя понимал рассудком, что злиться на эту нечисть и смешно и глупо.

Голова трещала, раскалывалась. Ноги дрожали. Иван вытащил из клапана шарик стимулятора и проглотил. Не прошло и минуты, как кровь забурлила в жилах, мышцы налились силой, голова прояснилась. Рано, рано отчаиваться!

Иван расправил плечи. И дал пробный залп из лучемёта. Тот работал нормально, стало быть, никакие переходы и перемещения на него не действуют — уже это хорошо. Но что же это была за дыра, что за колодец? Ах, сколько вопросов! Бесчисленное множество. А вот ответов нет.

Э-ге-гей! Лю-юди-и!!! — протяжно прокричал Иван в серое небо, заведомо зная, что никто не откликнется.

Не отозвалось даже эхо.

Полдня Иван обходил болото краем и никак не мог выбиться на дорогу. Он почему-то был твёрдо уверен, что здесь есть дорога или хотя бы тропа, тропиночка, по которой он непременно куда-нибудь доберется. Но вот откуда в этот чертов мир попали простецкие российские осины? Эта мысль не давала покоя Ивану. Он успокаивал себя рассуждением, что, значит, полоса такая, растут осины, почва соответствующая, климат… всё это было нелепо, причем туг климат? Вот на Гадре, к примеру, бывает страшно жарко, но ведь там не растут баобабы! Правда, карлик-мошенник говорил что-то путанное про какое-то «пристанище», которое, якобы, частица Земли, а само больше Вселенной или нечто в этом роде, галиматья, бред! Надо просто мириться с реальностью и не рассуждать, не ломать голову, а то свихнуться можно.

Временами болото начинало дышать и чавкать, булькать, пускать пузыри.

Водяной балуется, сказали бы на Земле. А тут — какие к дьяволу водяные!

Осины сменял сумрачный расхристранный и драный ельник, кое-где торчали обглоданные сосны с пожухлыми редкими кронами.

Начинало темнеть. Подкрадывались сумерки. Иван знал, что в лесу ночь наступает мгновенно, стоит только солнышку уйти за верхушки деревьев, и всё. А у него ни прожектора, ни аварийного фонаря — всё там, за «преградой», леший её побери! И где эта преграда теперь. Может, он опять переместился и находится по ту её сторону. Нет, так можно бродить до Второго Пришествия, до полного умопомешательства!