Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть? - Мойес Патрисия

Последовала долгая пауза. Затем Генри спросил:

— Вы и вправду не знаете, кто этот Икс?

— Нет, — неохотно ответил Патрик.

— Почему тогда, — продолжил Генри, — вы прилагали столько усилий к тому, чтобы я не узнал о Хелен и Майкле Хили?

— Я не… — начал Патрик, — я… — Он замолчал и с ненавистью посмотрел на Генри. — Вы пытаетесь загнать меня в угол. Нельзя было вам доверять, черт бы вас побрал!

— Я не пытаюсь загнать вас в угол, — терпеливо произнес Генри. — Все остальные просто наслаждались, рассказывая мне про Хелен и Майкла. Вы единственный, кто…

— Кто вам рассказывал? — Патрик пришел в ярость. — Олвен, разумеется.

— Не только Олвен. Мисс Френч и мистер Горинг, и даже сама мисс Мэннерс — миссис Хили. И мистер Хили ничего не отрицал.

— А, ну что ж, — вздохнул Патрик. — Раз она умерла, все, наверное, решили, что больше нет смысла…

— Вы ведь прекрасно знаете, что Икс — это мистер Хили, верно?

— Она никогда не называла мне имя. — Патрик продолжал стоять на своем. — Разумеется, разговоры были. Это все Олвен. Может, так все и было, а может, нет. Мне больше нечего сказать.

— Ясно, — проговорил Генри. Он думал об осунувшемся лице Майкла Хили в ярком свете фотостудии, о его лихорадочной энергии и едкой иронии. Он вспомнил слова Годфри Горинга за обедом в «Оранжерее» и намеки Николаса Найта. Да, возможность того, что блестящий фотограф — едва за сорок — обречен, но ничего об этом не знает, хотя, вероятно, в глубине души предчувствует скорый конец, существовала. Это бы многое объяснило. Не тот ли это секрет, который так старались скрыть сотрудники «Стиля»? Если предположить, что о болезни Майкла известно не только Патрику? Хелен умерла, но Майкл все еще жив, и его друзья могут бояться того, что расследование Генри заставит его столкнуться с горькой правдой.

Генри спросил себя, что бы он сам делал в их положении. Это очень умные люди. Они понимали, что роман Хелен и Майкла не удастся скрыть, раз Олвен так хочется всем о нем рассказать. Лучше сразу выложить правду и подчеркнуть, что это лишь каприз, ничего не значащая интрижка, и оставить в тени трагическую сторону их отношений. Да, это было вполне логично, если бы не кое-какие факты. Полицейский же работает с фактами, напомнил себе Генри, с фактами, а не со спекуляциями на их основе.

Он спросил:

— У вас ведь есть ключ от редакции «Стиля», мистер Уолш?

— И что с того?

— Ничего. Я просто хотел проверить. Вы часто работаете допоздна?

Патрик усмехнулся:

— Только не я. Я для этого слишком хорош и слишком стар. Разумеется, у нас бывают парижские вечеринки два раза в год, но обычно я стараюсь уходить вовремя. Видите ли, у меня есть моя работа. — Он обвел рукой комнату. — Вы же не думаете, что мне доставляет удовольствие делать макеты для модного журнала в то время, когда я должен писать картины?

— Думаю, — ухмыльнулся Генри, — я в этом уверен.

Патрик громко расхохотался.

— Вы правы, разумеется, — сказал он. — Выпейте еще виски. Разумеется, мне это нравится, иначе бы я там не работал. Но это не мое истинное призвание, я это прекрасно знаю. Я проститутка, если на то пошло. Бедная шлюшка, которая занимается своим ремеслом на Эрл-стрит. Единственное утешение, что я дорого беру.

— Не сомневаюсь, — ответил Генри, — что ж. Теперь я оставлю вас в покое. Спасибо за виски и за откровенность.

— Я уже сожалею о ней, — проговорил Патрик, — мне не следовало…

Генри встал.

— Еще только один вопрос, — проговорил он. — Почему Хелен не сказала вам, кто такой Икс?

— А зачем? — Патрик застыл, пораженный. Затем он выпрямился и произнес: — Это то, что я называю чисто метафизическим вопросом. Вопросом из области философии и психологии. Откуда, черт побери, мне знать, что творилось у бедной девочки в голове?

— Вы никогда об этом не задумывались?

— Думаю, она боялась, что если скажет кому-то его имя, то новость о его болезни может дойти до него…

— Но она рассказывала вам о нем задолго до того, как узнала о его диагнозе. Я правильно понял?

— Я гордился и считал честью для себя то, что она вообще мне что-то рассказывала. — Патрик выпрямился и встал в позу римской статуи. Его халат только подчеркивал сходство. — Я никогда не задавал никаких вопросов. Даже мысленно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А сами вы женаты, мистер Уолш? — неожиданно спросил Генри.

Патрик густо покраснел.

— Разумеется, нет.

— А были когда-нибудь?

Последовала долгая пауза. Патрик колебался, стоит ли ему отвечать. Генри продолжил:

— Вы же понимаете, что я могу с легкостью навести справки в Сомерсет-Хаусе.

Патрику стало очевидно не по себе. Наконец умоляюще, с подчеркнутым акцентом он проговорил:

— Инспектор, дорогой мой, вы же не станете устраивать неприятности невинному человеку, который в юности, как все мы, был глуп и совершал ошибки, правда? Можете дать слово, что, если я вам скажу, это никуда дальше не пойдет?

— Все зависит от того, какое отношение ваши ошибки имеют к делу.

— Ни малейшего. Ни малейшего отношения.

— Об этом судить мне, — ответил Генри. — Продолжайте, расскажите мне.

Патрик наклонился и кинул еще одно полено в пылающий камин.

— Это было так давно… — начал он. — Мы с ней сбежали из дома. Мне был двадцать один, а ей девятнадцать. Я тогда был художником-студентом без гроша в кармане, а она — из хорошей семьи, готовилась поступать в университет, изучать литературу. Разумеется, это был безумный поступок, любой бы это сказал. На самом деле большая часть наших знакомых так и говорила, но мы не слушали. Первый год, пока мы с ней учились в колледже, все было нормально. А потом начались проблемы. Она была амбициозна как сам дьявол с самого начала. Мечтала о блестящей карьере для нас обоих. А я хотел жить в мансарде и заниматься живописью. Ссоры и обиды становились все серьезнее и серьезнее, и через три года она собралась и ушла. Вот так все и было.

— Вы развелись?

— Разумеется, нет. Мы оба католики.

— А когда вы снова ее встретили?

Патрик в гневе повернулся к Генри:

— На что вы намекаете? Я не сказал…

— Если бы вы действительно потеряли с ней всякую связь, — сказал Генри, — то не сопротивлялись бы так, прежде чем рассказать мне о своем браке. — Он молчал. Патрик сердито смотрел на него. — Ну что ж, если вы не собираетесь продолжать, я сам это сделаю. Думаю, ваша жена — это мисс Марджери Френч, уважаемый главный редактор «Стиля».

Патрик с уважением посмотрел на него:

— Только ради Бога, никому об этом не говорите, хорошо?

— Почему? Что плохого, если кто-то узнает?

— Вы не понимаете…

— Как долго ваша жена работает в «Стиле»?

— Тридцать пять лет. Вскоре после того как от меня ушла, она устроилась туда секретарем.

— А вы?

— Меня взяли в штат три года назад. — Патрик старательно избегал встречаться взглядом с Генри.

— Вы получили работу благодаря влиянию жены, верно?

— Ничего подобного! Если думаете, что Марджери может нанять кого-то по любой причине, кроме того, что она считает его наиболее подходящим для этой работы…

— А что, — поинтересовался Генри, — вы делали эти тридцать два года?

Патрик взглянул на него исподлобья:

— Писал.

— И успешно?

— Нет.

— То есть вы, должно быть, счастливы, что вам удалось получить работу в «Стиле», — заметил Генри.

Патрик в бешенстве повернулся к нему.

— Выметайтесь! — рявкнул он. — Выметайтесь и больше не возвращайтесь! И держите свой поганый рот на замке, а не то я сломаю вам шею.

Генри с искренним сочувствием взглянул на него:

— К сожалению, я вынужден проявлять любопытство. Этого требует моя работа. Поверьте, мне это не доставляет ни малейшего удовольствия, я стараюсь быть максимально тактичным. За исключением тех случаев, когда речь идет об информации, имеющей отношение к делу. Спасибо за виски. Я сам открою дверь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он спустился вниз и вышел на туманную площадь. Пока он медленно ехал домой, в его голове крутилось множество вопросов, и главным из них был такой: насколько можно доверять Патрику. И еще от одной мысли Генри никак не мог избавиться. Если не принимать во внимание историю болезни, которая вполне могла оказаться выдумкой, сам Патрик прекрасно подходил на роль господина Икса.