Фартовые - Эльмира Нетесова

Это сообщение не успокоило.

Из памяти не выходил Привидение. Аркадий был уверен, что исчезновение Дяди впрямую связано с главарем городской банды. Уж, конечно, неспроста пристопорили они его на аллее. Именно там, в ее тиши что-то случилось. И уж не на влюбленных, не на беспечную молодежь вышел охотиться этот махровый вор. Тут был крупный банк, раз собственной персоной объявился. Но кого наметили, Кляпа? С чего бы ему в горсад идти? Староват для такого места. Хотя… Ну ведь не сходка ж там была. Кто ж из них сумасшедший?

Аркадий решил разгадать этот ребус простым и верным методом исключения.

Дамочка — не в счет, в горсаду его не было. Дядю вызвал мужик среднего роста. Значит, не Привидение. Но Дядя знал зовущего. Но Привидение приходил сам. А тот, кто звал Дядю, сам не хотел засветиться во дворе. Почему? На Сезонке был. Хотя кто там не был? Да и проститутка назвала его не кентом, а чуваком. Значит, а они знают своих, среди городских фартовых она его не видела. А потому и назвала его так. Выходит, что Дядю вызвал Кляп.

Тот же Берендей сам бы к Дяде пришел. Они знают друг друга и не враждуют.

Странно все получается. Если Кляп, то как о нем узнал Привидение? Но Привидению и Кляпу Дяда нужен живым. «Малины» из-за него грызутся. Но где же Григорий? Неужели сгорел меж двух огней?

Сколько ни размышлял Яровой, но ускорить развязку или

помешать ей он не мог. Нужно было ждать развития событий. А ждать всем и всегда нелегко и непросто…

Вот и Гнида, проснувшийся далеко за полдень, подкрепился из авоськи. И оглядевшись по сторонам, решил дождаться темноты именно здесь, где никто не мешал ему отдохнуть.

Но… Что это? Кто там развалился у соседней качалки? Гнида даже задрожал, узнав. Кляп… Конечно, он. Надо смываться поскорее, пока тот не проснулся. Какое счастье, что именно он, Гнида, проснулся раньше. Не то лежал бы с «маслиной» или пером в боку.

Гнида схватил авоську и задом уполз с промысла.

«Кто ж из нас раньше туда приволокся? Неужели он? Как же я его не приметил? А Кляп? Уж он увидел бы… Вот я его не смог ожмурить. А почему? А если бы проснулся? Он же всегда чуял беду. Кляп меня живьем из шкуры вытряхнул бы. Знаю я его, паскуду. Да и попробуй, пришей его, если никогда никого не жмурил! А тут — самого Кляпа! Хотя в зле я хуже зверя. Вот только при Кляпе эта злость куда-то девается…».

Гнида, выспавшийся, сытый, пошел напрямик к городу. Он поглазел на витрины магазинов и, не торопясь, направился к кладбищу.

Там, прикинувшись скорбящим, сидел над полу провалившейся могилой. Проходившие мимо люди даже внимания па Гниду не обратили.

Да и что и нем было особого? Сидел мужичонка, крошил хлеб на могилку птицам. Глаза кепкой тер. Но едва ушла с кладбища последняя старушка, Гнида моментально откинул землю с могилы. Приподнял доску. И вытащил два деревянных чемодана, обшитых брезентом.

Гнида тащил их, надрываясь. Нет, совсем унести трудно. Но перепрятать нужно скорее и надежнее. Но только не на погосте. Попадешься на глаза кому — считай, пропал. Сразу засветишься. С кладбища никто еще не уносил ничего. Принесенное сюда остается здесь навечно.

Гнида тянул чемодан ближе к ограде. Там — дыра. За нею метрах в ста — свалка. Через нее напрямик — город. В нем есть такси. И уж тогда руки развязаны.

Гнида остановился отдохнуть. Руки занемели. А до ограды еще так далеко! Больше половины пути. Нет, отдыхать нельзя. Но и нести тяжко. Словно не общак, а целый погост жмуров набил в майданы Кляп. А может, это все беды тут вместились. «Ничего, тяжело нести — зато дышать легко будет», — размышлял Гнида и подбадривал себя:

— Подумаешь, беды! И чего это я рассопливился? Разве сам мало стерпел? Удав сколько, из меня крови попил, а шило под пером всю ночь мурыжил. Привидение измывался. Да я этот общак каждым клочком шкуры отработал. Мой он! И никому его не отдам. Умру, но не отдам! Хотя зачем же сдыхать с таким наваром! Теперь только дышать! Уж с такими деньгами мне сам Привидение не кент! А Кляп — просто мразь. Шпана. Тут у меня большие тыщи. Я за них всю жизнь водку водкой запивать стану. И не протрезвею до старости. Эх и жизнь у меня настанет, всем фартовым на зависть! То-то будут знать, как Гниду обижать! И у меня есть имечко. И не только по имени, а с отчеством ко мне обращаться будут теперь. Все! И эти, падлюки фартовые! А то брезговали мне глоток вина дать. Да подавитесь вы им теперь. Я хоть и Гнида, а умней всех вас, законных. И не кенты вы мне теперь.

Подхватил чемоданы беспределыцик и засеменил, перебирая косолапо, через могилы прямиком, сокращая путь.

Едва Гнида допер свою ношу к ограде, как услышал над собой:

— Везет блядям! Опять что-то надыбал.

Беспределыцик, глянув вперед, увидел протянутую к чемоданам руку Привидения.

— Не трожь! Мое! — упал на ношу, выскользнувшую из-под живота легкой пушинкой.

Гнида вспорол землю носом. Взвыл от усталости и обиды.

Второй чемодан уплыл из-под руки так же легко.

Привидение был не так-то прост. Вернувшись в Оху, велел пацапьей ораве присмотреть за мужиком в заметной магаданской кепке, на которой имелось одно существенное отличие от прочих — круглые, пришитые намертво ушки. Второй такой кепки во всей Охе ни у кого не было.

По ней пацаны и приметили Гниду на кладбище. И хотя Привидение думал, что беспределыциков накроет обоих сразу, понял: придет Кляп на погост. А уж отсюда — прямиком к Дяде, купить фартового, сфаловать деньгами.

Привидение лишь предполагал, но с большой долей уверенности. Узнав о появлении Гниды на кладбище, сказал Берендею:

— Гнида поторопился. Ну а Кляп за общаком, если он имеете#, в нахрап не попрет. Он не я — пробиваться буром. Все выверит. Вот только кенты ему хреновые попались, не пофартило с ними фрайеру. Знать бы, взял он с Тунгора навар или нет? Если нет, то другого пути, как на погост, у него нет. Но если имеет башли, к Дяде нарисуется.

Обдумывал свое и Берендей. Ситуация не новая. И все ж каждый из нее постарался бы выкрутиться по-своему. Он сам, к примеру, поначалу узнал бы о кентах. Пришел бы на Сезон

ку, к чувихам. Упоил бы до свинячьего визга кентов Дамочки, те сами по кайфу разболтали бы все, что знают. Прослышав, что фрайеров накрыли, ночью забрал бы общак. Отправил бы его в Южный и сам — следом. Выбравшись из Охи, помахал бы ручкой местным кентам и навсегда слинял с Сахалина.

Но это он, Берендей. У Кляпа, конечно, свои планы и намерения. И все же погоста ему не миновать.

— Поднимайся, падлюка! Чего гундосишь, тварь негодная. На моем месте сшибаешь навары, да еще и дань давать не хочешь? Иль тебе показать, что за это бывает с фрайером? Где ты видел, чтоб вор у вора мошну увел? Лижи копыта, мерзавец! И говори спасибо, что своими катушками отсюда мотаешь. Иначе вобью к жмуру под бок живьем. Там и слюнявься, зараза! — пнул Гниду Привидение ботинком в бок. Тот вскочил.

— Иди могилу поправь. Чтоб все в прежнем виде, как нетронутое, было! Валяй шустрее! — подтолкнул фартовый.

Гнида торопливо заложил на место доску, закидал могилу землей. Разровнял, разгладил. И, не оглядываясь на Привидение, хотел слинять в другую сторону. Но его тут же пристопорили.

— Шалишь, гад!

Гнида дрожал мелкой непреходящей дрожыо. Все кончено. Рухнули мечты и планы. Ни одной надежды не осталось. Все отнял Привидение со своими фартовыми. Никогда еще Гниде не было так страшно.

Ну кто он без денег? Кому нужен, куда подастся? Все его пинают. Всех он заложил. Никто теперь не пощадит…

— Двигай сюда, лярва облезлая, — указал Привидение под куст. — Ложись, сучий выродок. Вздумаешь смотаться, угроблю тут же. Усек? И не дыши. Лежи тихо, — оставив возле Гниды плешивого кента, ушел куда-то вместе с Берендеем.

— Все же надо было к нему хвост прицепить, — высказал запоздалое сожаление Берендей. — Ведь, может, он уже виделся с Кляпом и тот его послал за общаком. Может, он здесь, неподалеку, и мы снова спугнем фрайера?

— Ты кент, не кипешись. Именно потому хвоста не дал, чтоб не спугнуть Кляпа. Ведь он, гад, мог не слинять, а остаться на шухере до конца, чтоб знать, чем все кончится. Если так, увидев Гниду отпущенного и без хвоста, он усек бы, что только эта паскуда заложил общак. В плату за шкуру. И, конечно, пришил бы его сам. За сучыда. Какой дурак, а Кляп не из таких, чтоб после такого кипежа послать его за вторым общаком? Зная, что Гнида заложит, не сморгнув? А значит, не виделись они. Иначе этот паскудник не пакостил бы на погосте.

И еще Кляп не хуже нас с тобой помнит о его кепке. По ней

любой пацан Гниду сыщет. Он — как фонарь. Но того не сообразил сам. И Кляп на него не выйдет. Если и встретятся, то «маслины» Гниде не миновать.

— Но ведь у Кляпа нет выбора: кентов лишился. Может, заставил последнюю службу сослужить. Принести общак в другое место.

— Не столь трудно это и самому сделать, в потемках. Слишком велик риск доверять последнее такому засранцу, как Гнида.