Голос любви - Джейн Болинг

У Шалис от обиды выступили слезы, но она старалась изо всех сил не плакать.

— Мне стыдно! — продолжал Ричард.

— За себя! Что ты хочешь такую, как я! — закричала она. — Красавица и Чудовище? Чудовище, по-твоему, это я! Ты стыдишься меня! Я твоя тайная слабость! Поэтому ты ни сестре, ни Келу не сказал о наших отношениях! Поэтому у тебя есть ключ от моей квартиры и ты являешься туда, когда хочешь, а мне даже близко к твоему дому нельзя подойти. Ты, наверное, боишься, что я что-нибудь украду, да? Тебе стыдно? А по-моему, это мне должно быть стыдно за то, что я позволила так со мной обращаться! Я всю свою гордость из-за тебя забыла!

И это было правдой. Гордость — первое, что любовь у тебя отбирает.

— Ну, давай, давай! Изобрази из себя бедную овечку! — Ричард разошелся не на шутку. — Только вот беда в том, леди, что я насквозь вас вижу! Да, я проявил слабость, я не мог прекратить это безумие, но ты взяла это на себя. Все кончено!

— Конечно! — быстро ответила Шалис, еле сдерживаясь, чтобы не залепить ему пощечину. — Ты просто подтвердил то, что я понимала с самого начала. Мы слишком разные. И нашим мирам никогда не пересечься! Твое поведение — живой тому пример! Ты никому не веришь. И мне тоже. Сразу предполагаешь самое худшее, потому что автоматически считаешь, что я другая, что я должна вести себя не так, как повел бы себя ты, а ровно наоборот. Смешно было затевать все это! Первое апреля еще только послезавтра, а мне уже смешно, — разразилась Шалис нервным смехом, смешанным со слезами.

— Смешно? Да, и впрямь смешно! И самое смешное во всем этом, что я снова чувствую себя преданным! Наши отношения были для тебя шуткой, игрой! Каким же нужно быть дураком, чтобы верить в то, что ты в состоянии играть по правилам!

— Ты никогда мне не верил. Ты так и не узнал меня за все это время. Какое у тебя сложилось представление обо мне с первой нашей встречи, такое и осталось.

— Я думал, что узнал тебя, но на деле оказалось, что первое впечатление было верным. И я зря его игнорировал. Хотел видеть тебя другой, особенной, и сам себя в этом убедил.

Шалис уже забралась в машину и с силой нажала на педаль газа. Она больше не могла его слушать. Поскорее убраться с его территории и дать выход слезам.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

«Ричард не стоит таких мук», — повторяла Шалис. Но каждый раз, когда его образ всплывал в памяти, ее глаза наполнялись слезами. После стольких прекрасных минут, проведенных вместе, он мог подумать, что она способна провести ночь в его доме с его племянником?

Как она могла любить человека, который ее не понимал и даже стыдился?

Всю неделю она ждала, что Кел скажет ей что-нибудь о дядюшке, надеясь понять, узнал тот правду или нет, но Кел ни разу его не упомянул ни в течение этой недели, ни последующей.

Хотя если Ричард так боялся, что об их отношениях узнают в семье, то уж теперь-то он тем более не станет обсуждать их с Келом, дабы не показаться еще большим дураком.

Даже когда на следующий день после разрыва он со свойственной ему корректностью вернул ей ключ от ее квартиры, то не стал передавать его через племянника, а послал на «Саундз» курьера. Единственным свидетелем того, как она открыла конверт с ключом, был охранник на проходной.

— От бывшего? — сочувственно поинтересовался он. — Поменяй замок. У него может остаться дубликат, — цинично предостерег он ее.

Но, к сожалению, его совет был бесполезен: она знала, что Ричарду дубликаты не нужны.

На конец месяца пришелся праздник Пасхи. По контракту Шалис имела право на целых четыре выходных и еще до разрыва с Ричардом предупредила руководство, что использует их, в надежде провести все эти дни с Ричардом, и теперь собственная предусмотрительность казалась ей жестокой насмешкой судьбы.

Одна мысль о том, что придется целых четыре дня мучиться в одиночестве и без дела, сводила с ума. Она позвонила отцу и согласилась на его предложение поехать с ним на джазовый фестиваль в Порт-Элизабет. Там она отключила сотовый телефон и постаралась максимально отвлечься. Но даже это не помогло ей избавиться от боли, которая терзала ее бедное, глупое сердце.

— Мама сжалилась над тобой и все-таки отпустила сюда, — обратилась Шалис к отцу, когда они завтракали в воскресенье утром.

— Это я сжалился над ней и дал ей возможность побыть со своим домом и садом наедине, — парировал отец.

— Да, странная вы все-таки пара… — задумчиво протянула Шалис.

— Любовь — странная штука, вот что я тебе скажу, — ответил отец. — Она всегда нас спасала.

— Мой… мой бывший бойфренд тоже считает, что все дело в любви. Я рассказала ему, что, несмотря на частые ссоры, вы до сих пор вместе. И я с ним согласна. И очень рада за вас.

Шалис говорила отрывистыми фразами, потому что при каждом слове к ее горлу подступал ком и на глаза наворачивались слезы.

Если бы Ричард так же любил ее и доверял, то они бы преодолели все препятствия, ссорясь, быть может, даже меньше, чем ее родители.

— Это ты о ком? О Серле? Или о ком другом?

— О другом.

Отец улыбнулся.

— Не буду жаловаться маме, стрекоза. Она и так уже все уши мне прожужжала, ждет не дождется, когда ты наконец угомонишься и обзаведешься семьей.

— Тогда придется ее разочаровать, — хмуро ответила Шалис, думая, что теперь она гораздо дальше от этого, чем раньше.

В понедельник они оба вернулись в Йоханнесбург. В аэропорту Шалис попрощалась с отцом и, сев в машину, отправилась к себе. Чем ближе был ее дом, тем тяжелее становилось на душе. Шалис поставила машину в гараж и медленным шагом направилась к двери, ведущей из гаража в подъезд. Войдя в лифт, она услышала, как хлопнула входная дверь с улицы, но не стала дожидаться вошедшего и нажала на кнопку своего этажа. Не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать.

Она еще с детства не любила возвращаться домой в воскресные вечера, так как на следующий день ее ждали школа и унылые будни. Это ощущение осталось у нее и когда она стала взрослой. А в этот вечер ей было особенно тоскливо. Так не хотелось подниматься в пустую квартиру, зная, что тот, кого она ждала, не придет.

Лифт остановился на ее этаже, она вышла из него и направилась к дверям, на ходу доставая ключ. Она слышала, как лифт закрылся и начал опускаться. Шалис уже вошла в прихожую и собиралась закрыть дверь, когда услышала, как лифт снова открылся и из него кто-то вышел.

«Сосед», — подумала она машинально, спеша закрыть дверь, чтобы не здороваться с ним.

— Шалис! — услышала она знакомый голос и чуть не подскочила на месте.

Ричард! Вот кого она никак не ожидала. Она уже смирилась с тем, что он больше никогда не переступит порога ее дома, и теперь была в полной растерянности.