Святой Грааль - Андрей Ветер

Во дворе Круглого Стола был разведён ритуальный огонь, и над ним покачивался серебряный котёл, украшенный не только магическими символами, но и знаками знаменитого воинского братства. Каждый из жителей окрестных деревень мечтал сделать глоток именно из этого котла, в котором священный напиток готовился руками великого Мерддина.

— Не торопитесь, не толкайтесь, — успокаивал старик, ласково улыбаясь теснившимся вокруг него людям. — Всем достанется хоть немного. Подносите сюда чаши с ключевой водой, и я, добавив в них моего отвара, превращу простую воду в волшебный напиток Самайна… И да пребудет с вами мир! И да будете вы благословенны, дети мои!

Целый день людские потоки тянулись к Мерддину, испрашивая его благословения и подставляя крынки, наполненные простой водой, куда друид плескал немного дурман-отвара и превращал воду в друидический напиток. Многие прятали свои лица под уродливыми масками, сделанными из соломы или древесной коры. К вечеру толпа растеклась по всему городу, запрудила рыночную площадь и двор в крепости. Ждали появления Артура. Громко стучали бубны, звенели бубенцы, откуда-то доносился звук арфы. В наплывающей ночи слышались песни и смех.

Как только Артур вышел из дома, гул голосов стих почти сразу, укатившись гудящей волной во тьму, будто боги тишины одним движением стёрли звуки человеческие со всей округи. Слышалось только потрескиванье дров и шипение факелов.

— Я здесь сегодня, чтобы сделать то, чего вы так долго требуете от меня, — громко проговорил Артур. — Я здесь, чтобы возложить на себя бремя верховной власти…

Толпа взорвалась ликованием. Пожалуй, никогда прежде — ни в дни войны, ни в дни мира — не слышала Британия столь мощных голосов восторга и радости.

Артур поднял руку, призывая к тишине, но долго ещё бурлила человеческая масса.

Наконец опять наступила тишина…

Два друида вывели под уздцы белую лошадь, шагая по обе стороны от неё, и остановились перед Артуром. Один из друидов был обрит наголо, у другого были длинные волосы, спускавшиеся по спине почти до поясницы. Их лица, густо покрытые синей краской, казались масками, на которых не отражалось никаких чувств, а длинные белые одежды, тяжёлыми складками стекавшие до самой земли и скрывавшие движения, придавали особую выразительность облику жрецов.

— Человек-Медведь! Вот белая кобыла для тебя, — торжественно произнёс Мерддин, подойдя к Артуру и указывая резным посохом на приведённую лошадь. — Испей её крови, прими её силу, вбери в себя достоинства этого священного животного.

Бритоголовый друид крепко сжимал узду правой рукой, левой нежно поглаживал лошадь, нашёптывая что-то ей на ухо. Второй жрец медленно вынул из широкого рукава длинный нож и застыл, глядя на Мерддина. Тот передал посох подбежавшему подростку, которого заранее выбрал себе в помощники, и взял со стола серебряный кубок. Подняв его над головой, он кивнул жрецу, сжимавшему клинок, и лезвие, вспыхнув в свете костров, молниеносно пронзило горло животного. Лошадь захрипела, рванулась назад, мотнула головой и опрокинулась. Толпа, в глубоком молчании следившая за происходившим, теперь взревела. Мерддин подставил серебряную чашу под хлынувшую кровь. Наполнив её, он шагнул к Артуру.

— Кровь священной кобылы! — провозгласил старец и протянул кубок Артуру. — Да будет твоя жизнь служить народу, как хорошая лошадь служит своему хозяину, Человек-Медведь!

Под восторженные вопли людей Артур медленно осушил кубок, а когда отнял его от губ, на бороде его осталась кровавая пена.

— Теперь разденься догола, — велел Мерддин, и Артур начал распускать ремни.

Тем временем друиды и их помощники отрезали голову жертвенному животному, подняли тушу на перекладину и подставили под неё котёл, чтобы собрать кровь. Ловкими движениями жрецы сняли шкуру с лошади и торжественно двинулись к Артуру, растянув шкуру. Казалось, что она дымилась на морозе.

Как только Человек-Медведь обнажился, друиды набросили на него окровавленную шкуру, как плащ, и тут же пустились в пляс, двигаясь по кругу на полусогнутых ногах и очень умело имитируя при этом конское ржание. Так продолжалось довольно долго, а когда пляска жрецов завершилась, вперёд вышел Мерддин и протянул Артуру ритуальный нож с массивной костяной рукоятью.

Артур, укутанный в белую конскую шкуру, опустился на колени и принялся разрыхлять промёрзшую землю ножом. Когда почва достаточно размякла, чтобы её можно было взять руками, он щепоткой земли намазал себе лицо.

— Взываю к тебе, Мать-Земля, родительница всего сущего! Ты слышишь каждый наш шаг, любое наше движение известно тебе, ничто не может укрыться от тебя. Так будь милостива к нам, твоим беспокойным детям. Дай нам кров, когда мы будем нуждаться в нём, и дай нам пищу, чтобы мы не знали голода…

Он говорил так долго, что всем показалось, будто время остановилось. Никто не шевелился, и только клубившееся паром дыхание людей служило доказательством того, что мир не застыл, околдованный, в сказочном сне.

Пока он говорил, друиды кипятили кровь лошади в большом чане, бросив туда также печень и сердце жертвенного животного.

Артур замолчал.

— А теперь, люди, — громко объявил Мерддин, — пришло время сделать по глотку священного напитка.

Толпа колыхнулась и загудела. Друиды, расположившиеся с котлами по всей деревне, закончили варить новую порцию теперь уже по-настоящему крепкого напитка и приготовились разливать магическое варево по чашкам.

Мерддин остановился перед высоким котлом, на стенках которого блестели серебряные пластины с фигурками людей и оленей, и взял в руку деревянный ковш, вырезанный в виде бегущего коня.

— Несите свои кубки!

Народ рванулся к священному котлу и в считанные мгновения заполнил всё пространство площади.

— Тише! Не толкайся, дружище! — слышались возбуждённые голоса.

— Первый глоток должен сделать Человек-Медведь! — сказал Мерддин. — Расступитесь!

Он окунул ковш в душистый напиток и зачерпнул побольше.

— Дурман-трава! Помоги мне увидеть невидимое, — прошептал Артур, поднимаясь навстречу Мерддину. Белая лошадиная шкура тяжело соскользнула с него, оставив по всему телу грязные кровавые следы. — Дурман-трава, будь мне подспорьем, очисти мой разум, открой моё сердце…

Он жадно сделал один глоток, затем второй.

— Пей всё, — шёпотом сказал старец, — сегодня тебе нужно…

Артур опорожнил весь ковш и почти сразу ощутил головокружение.

— Люди, теперь ваш черёд. Сделайте по одному глотку. — Мерддин вернулся к котлу с отваром дурман-травы. — Артур же, наш господин и повелитель, отправляется в котёл со священным супом!

Толпа опять ликующе взревела:

— Артур! Артур!

Многие старались прикоснуться к его запачканному кровью телу, и те, кому это удавалось, жадно облизывали после этого свои пальцы.

— Тише, друзья. — Артур поднял руки над головой, и ему показалось, что воздух лёг на его раскрытые ладони упругой круглой массой. Он увидел, как раскрашенные лица вокруг него стали вытягиваться, превращаться в звериные морды. Послышался волчий вой, рёв оленей, свист орла. — Не шумите сейчас, позвольте мне сосредоточиться…

— Господин наш! — Мерддин поманил Артура. — Зайди же в котёл, дай нам всем вкусить супа, в котором будет и часть твоей плоти! Наполни нас твоей силой и твоей кровью!

Мерддин указал посохом на чан, в котором дымился суп из конской крови. Одновременно с движением посоха послышались быстрые удары бубна. Напряжённый ритм пронзил ночной воздух и стал взбалтывать его, как жидкое тесто. Артур посмотрел в ту сторону, где человек в длинной накидке из волчьих шкур ловко стучал длинной костью по тугой поверхности бубна, и, решительно тряхнув головой, шагнул к котлу. Он знал, что содержимое котла вовсе не было таким горячим, как казалось из-за поднимавшегося над поверхностью пенного варева паром, но всё же залезать туда было жутковато.

— Ступай смелее, вождь, — едва слышно подбодрил Мерддин.

Чан был внушительных размеров, но всё-таки недостаточно просторный, чтобы туда свободно вместился человек. Артур, уже совсем окоченевший на холодном воздухе, взялся обеими руками за край горячего котла и перенёс через него одну ногу. Ожидая соприкосновения с кипятком, он стиснул зубы. Варево и впрямь было обжигающим. Артур сделал глубокий вдох и ступил в чан второй ногой. Некоторое время он стоял неподвижно — прямой, поджарый, с крепкими мышцами, длинноволосый. Затем, свыкнувшись с температурой супа, осторожно сел, держась за края котла. Кровавая жижа быстро охладилась, приняв в себя ледяное тело человека, и Артур почувствовал облегчение. Но дно чана, под которым продолжали шипеть красные угли, было по-прежнему раскалённым, и Артур, с трудом вместившись в котёл, лишь несколько мгновений мог опираться ногами о дно. То и дело ему приходилось отталкиваться, чтобы хоть немного зависнуть, хотя плавать, не касаясь стен чана, было невозможно.