Девушка «амальфи» - Ребекка Уинтерз

Нет. Нет. Нет. Нет.

– Аннабел? Вы здесь?

– Да.

– Вы замолчали, и я решил, что связь прервалась. Если вы летите со мной, то нужно быть в аэропорту по крайней мере в три. Из-за пробок нам следует выехать через час – так сказал Гвилио. Он отвезет нас в аэропорт. А по пути он перескажет вам все замечательные вещи, которые о вас говорят.

Как она сможет вот так расстаться с Луккой?

А может ли она не сделать этого?

У Лукки новые планы, начинается новая жизнь. Она ему нужна только как медсестра. Он ни разу не говорил о своей жизни вместе с ней. Если бы он сказал ей, что любит, что не может жить без нее… Возможностей для этого у него было предостаточно. Ее будущую жизнь они обсудили, но он не дал ей понять, не намекнул, что хотел бы стать частью ее жизни или чтобы она вошла в его жизнь.

Аннабел оставила на столе на террасе записку.

«Дорогой Лукка. Вы даже не представляете, какое огромное наслаждение я получила от неожиданной встречи с вами. Но встречи всегда заканчиваются. Наша тоже закончилась, но я никогда ее не забуду. Девушка «амальфи» уехала до августа. Надеюсь тогда с вами увидеться.

Аннабел».

Еле удержавшись от того, чтобы не заглянуть в спальню к Лукке и еще раз не поцеловать его, она тихонько вышла из дома. На сердце было тяжело. Тяжелее, чем нести баул с вещами. Она села в машину и уехала. О Лукке есть кому позаботиться – вся семья готова это сделать.

Она не доехала до виллы, как ее охватила такая тоска, что она начала рыдать. Пришлось остановиться на обочине, пока не вылились все слезы. В первый раз за время ее пребывания в Италии она пожалела о том, что рядом нет визажиста, чтобы привести в порядок ее лицо. Но с этим покончено, и ей, Аннабел, придется справляться самой.

И самой, как и Стефане, искать путь, каким продолжать идти дальше.

Глава 9

Доктор Кодза велел Лукке пройти к рентгеновскому аппарату.

– Я ознакомился с вашей медицинской картой. Хирург, оперировавший вас, прекрасно со всем справился. Я не вижу никаких трещин. Судя по всему, боль, на которую вы жалуетесь, локальная. Я смогу извлечь пластину и шурупы. Ухудшения не будет, а жгучая боль прекратится. Некоторые пациенты не знают о том, что можно сделать подобную операцию, либо ждут годами. Разве ваш врач не говорил вам этого?

– Вероятно, говорил, но я в то время не особенно в это вникал. О том, что это возможно, мне сказала одна моя знакомая. Она опытная медсестра.

– Вам повезло, что она такая толковая.

– Это не слишком скоро?

– Нет. Вас прооперировали четыре месяца назад. Самое время. Подождите меня здесь – я переговорю со своей медсестрой. – Он вышел из кабинета, а Лукка заходил взад-вперед. Вскоре врач вернулся и сказал: – В пятницу утром я вас жду. Вы должны быть здесь в пять тридцать, чтобы вас подготовили к операции.

– Вы сможете заняться мной так быстро?

Доктор Кодза улыбнулся:

– Я освободил время, поскольку мой пациент ветеран войны.

– Спасибо. – Лукка был преисполнен благодарности – ведь прошло всего четыре дня после их разговора. У него кружилась голова. – Если все пройдет без осложнений, как скоро я смогу вернуться к активной жизни?

– Две недели на костылях, может, больше, чтобы дать швам затянуться. Вам будет нужна помощь. Потом костыли можно выбросить.

– Это означает, что я смогу водить машину и плавать?

Врач кивнул:

– Сексуальные отношения также не возбраняются. Это – самая большая озабоченность всех моих пациентов с подобными травмами.

Они обменялись рукопожатиями. Лукка вышел из больницы и сел в такси. Он велел шоферу отвезти его в Равелло. Предварительно он позвонил на виллу. Ему ответила Мария и сказала, что отец работает у себя в кабинете – готовит информационное освещение предстоящей в августе демонстрации своего автомобиля. Лукка смотрел в окно и… ничего не видел. Перед глазами стоял один только образ. Аннабел.

В четверг он проснулся в четыре часа дня и не обнаружил ее. Он позвонил на виллу, решив, что у нее дела с отцом. Но когда Мария сказала ему, что Аннабел уехала в аэропорт с мистером Джардином, чтобы лететь в Лос-Анджелес, у него едва не остановилось сердце. Потом он нашел ее записку, был потрясен и обижен. Это задело его за живое.

Связаться с ней по телефону он не успевал – она уже на борту самолета. Он высчитал, когда она будет в Калифорнии, но решил не звонить ей до тех пор, пока не вернется от врача и не выслушает его вердикт. Тогда он будет знать, что сказать ей.

– Лукка, входи же. – Отец встал, увидев его на пороге своего кабинета, обнял его и расцеловал в обе щеки. – Ты даже не представляешь, какое счастье я испытываю, зная, что ты живешь совсем рядом и можешь заглянуть к своему старому папе, когда тебе этого захочется. Садись. Что ты мне хотел рассказать?

Лукка объяснил ему все про операцию, планируемую на пятницу. Отец не скрывал радости от того, что сын навсегда избавится от боли.

– Ты предпочитаешь после операции пожить на вилле или дома у себя? Если дома, то я найду кого-нибудь ухаживать за тобой.

У Лукки сердце едва не выскочило из груди – так сильно оно колотилось.

– Я хочу, чтобы Аннабел вернулась.

– Благодарение Богу!

Они смотрели друг другу в глаза, прекрасно понимая, о чем каждый думает.

– Ты не мог бы поговорить с Мелом Джардином до того, как я позвоню ей?

– Ты же знаешь – я сделаю для тебя все.

– Прямо сейчас?

Отец разразился хохотом:

– Я столько времени ждал дня, когда мой холостяк сын наконец совершит правильный поступок.

* * *

Аннабел окунулась в деловую атмосферу агентства. Это было равносильно тому, как попасть в потусторонний мир. Секретарша в приемной отвечала на телефонные звонки.

– Третья линия – Колин.

– Седьмая линия – Рик.

– Вторая линия – Аннабеллиссима.

Услышав свое имя, придуманное Луккой, Аннабел чуть не упала со стула от неожиданности. Дрожа всем телом, она взяла трубку.

– Привет, Лукка, – запинаясь, произнесла она.

– Мне нужно было услышать ваш голос. Мы не виделись, кажется, много месяцев.

Вечность. Она молилась, чтобы этот момент наступил.

– Как вы? – Слова не шли.

– Волнуюсь.

– Почему? – Пальцы стиснули трубку.

– Я сегодня был у врача. Он собирается прооперировать мне ногу в пятницу утром. Он говорит, мне понадобится помощь в течение двух недель. Я не хочу никого, кроме вас, потому что вы единственная, кто в курсе моих проблем. Как вы думаете, ваш босс позволит вам вернуться? Это же экстренный случай. Я заранее оплачу ваш билет на самолет.

О чем тут думать? Аннабел уже не раз спрашивала себя: а не совершила ли она ошибки, так поспешно покинув Равелло? Что, если Лукка ждал момента, чтобы серьезно с ней поговорить? Если так, то она не дала ему этой возможности.