Горчаков - Виктор Лопатников

Пример Грамотина убедительно показывает: личности его масштаба были более чем востребованы, так что царям приходилось даже мириться с очевидными пороками своих приближенных.

Колоритной и весьма значительной фигурой другого типа дипломата был посольский дьяк А. Л. Ордин-Нащокин (1605–1680), ведавший внешними делами Московского царства при Алексее Михайловиче. Это был человек весьма стойких взглядов и убеждений. Ему хватало мужества идти наперекор мнению большинства, когда оно вступало в противоречие с его представлениями о политической целесообразности и государственных интересах. Шведы, признавая влияние, которое Ордин-Нащокин оказывал на внешнюю политику Московского царства, называли его «русским Ришелье». Он — кажется, первый государственный чиновник, решившийся подать в 1671 году в отставку, когда стратегические планы царствования пошли в направлении, противником которого он был, после чего постригся в монахи (1672), став иноком Антонием в одном из псковских монастырей. Однако обойтись без него верховная власть не могла, и его вызывали из монастыря для ведения межгосударственных переговоров с Польшей.

Особое значение Ордин-Нащокин придавал нравственным качествам российских чиновников, исходя из того, что внешнеполитическое ведомство — Посольский приказ — есть «око всей России», и дела его следует поручать «беспорочным, избранным людям». Он считал необходимым, чтобы «думные дьяки великих государственных дел с кружечными делами не мешали бы и непригожих речей на Москве с иностранцами не плодили бы».

Ордина-Нащокина отличали живость ума, широта взглядов, способность к деятельному общению, умение завязывать отношения, получать разнообразную информацию, анализировать ее, ориентируясь в расстановке политических сил.

В петровское время таким деятелем был Федор Алексеевич Головин (1650–1706). Его дипломатический дар, мудрость, способность мыслить и действовать в новом духе Петр ценил более всего. Головин сумел проявить себя и на Востоке, и на Западе. Первым его дипломатическим достижением стало заключение трудного для России Нерчинского договора с Китаем (1689), что дало ему право называться в царских грамотах «наместником Сибирским». Головин — непременный участник всех реформаторских и военных предприятий Петра I. В самое трудное для царя время он сопровождал его во всех рискованных делах и походах. Возглавляя Посольский приказ, Головин еще заведовал Оружейной палатой и Монетным двором. Для всех, и прежде всего для иностранцев, он был «первым министром» Петра. Его имя открывает список кавалеров высшей награды Российской империи — ордена Святого Андрея Первозванного. Он первым из русских получил графское достоинство. Внезапный уход Головина из жизни Петр I воспринял как глубочайшую трагедию, или, говоря его словами, «адскую горесть». Никто не смог заменить ему Головина, а исполняемые им одним обязанности пришлось поделить между несколькими сановниками. Увы, теперь мы почти не вспоминаем об этом замечательном русском человеке, не чтим его память.

Забвение — нередкий удел выдающихся российских государственных деятелей.

Почти забыты имена замечательных русских дипломатов князей Куракиных. Борис Иванович (1676–1727) и Александр Борисович (1752–1818) Куракины достигли вершин дипломатического служения.

Борис Иванович Куракин был востребован в пору зрелости Петра I, когда интенсивная реформаторско-созидательная деятельность русского самодержца начала приносить плоды. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы добиться международного признания России как великой державы. Начав с посольской должности в Вене, он стал одним из доверенных лиц российского самодержца, выполняя все, в том числе и наиболее деликатные, внешнеполитические поручения Петра I.

Александр Борисович Куракин с детских лет был душевным другом и любимцем Павла I. За оппозиционность по отношению к Екатерине II он был сослан в свое имение, и наследник престола, будущий Павел I, сумел выхлопотать у матери разрешение на одну встречу с другом раз в полгода. В недолгое время царствования Павла I Куракин был послом в Вене, сенатором, возглавлял внешнеполитическое ведомство, выполнял особые поручения монарха. После заговора, лишившего Павла I жизни, именно Куракину унаследовавший престол Александр I поручил разбирать архив отца, где тот обнаружил завещанные ему лично документы и ценности.

При Александре I Куракин с успехом продолжил служение, занимая высокие должности — первоуправляющего в Коллегии иностранных дел, канцлера Капитула российских орденов. Последняя должность Куракина — посол России в наполеоновской Франции. Он приложил немало усилий к тому, чтобы предотвратить разрыв в отношениях двух императоров. К этому времени относится трагическое для русского посла событие. В 1810 году, в Париже, на свадебном балу в честь венчания Наполеона I с дочерью австрийского императора эрцгерцогиней Марией-Луизой случился страшный пожар. В огне погибло двадцать человек, в том числе и супруга русского посла. Сам князь проявил поразительную самоотверженность. Уступая женщинам дорогу, он едва не погиб в огне. Его обгоревшее, не подававшее признаков жизни тело в раскаленном, шитом золотом, увешанном регалиями мундире с трудом удалось вытащить из пламени. Так окончательно и не оправившись, через несколько лет после этих событий Александр Борисович Куракин скончался.

Граф Андрей Иванович Остерман (1686–1747), которого впоследствии так охотно подвергали хуле представители российской элиты, среди современников слыл необычайно образованным и неподкупным сановником. Знание четырех языков, способности тонкого политика и дипломата возвысили его еще при Петре I: он прошел путь от переводчика походной канцелярии императора до члена Тайного совета. Ему, вместе с Брюсом, Петр поручил вести трудные переговоры и заключить Ништадтский мир, который поставил точку в длившейся более двадцати лет Северной войне. Время, наступившее после кончины Петра I, нельзя назвать благостным. Остерман вынес на своих плечах тяготы нескольких царствований. Благодаря ему были разрешены тяжелейшие кризисы, которые порождала борьба за место на российском престоле. «Первый кабинет-министр», «оракул» четырех царствований, «душа» правления императрицы Анны Иоанновны, Остерман в свое время принял участие в составлении Табели о рангах и организации Коллегии иностранных дел, вице-президентом которой стал в 1723 году.

Итогом жизни и сорокалетнего служения российскому престолу стал смертный приговор и эшафот, который построили специально для него и некоторых других сановных представителей прежних царствований на спуске Васильевского острова у здания Двенадцати коллегий. Правда, занесенный над головой топор был остановлен: казнь заменили ссылкой в Березов, где он вскоре и умер. Заслуги Остермана очень скоро были преданы забвению.