Война - Владимир Козлов

– Тоже неизвестно. Очевидцы слышали автоматную стрельбу. Рации не отвечают. Эти отморозки говорят, что у них в заложниках пять сотрудников отделения.

– Что еще говорят? Требования предъявляют?

– Да. Но бред какой-то. – Нигматуллин взмахивает листком бумаги. – Вот расшифровка разговора по телефону – их главарь сам позвонил в администрацию губернатора, потребовал, чтобы его с ним связали. Ну, а они, естественно, просигналили… – Он начинает читать. – Требование первое и единственное: срочная отставка губернатора и назначение меня, Матвея Крыленко, губернатором области. Первым моим решением в должности будет выход области из состава Российской Федерации и провозглашение губернаторской республики. Все лица, имеющие отношение к криминалу, а также агрессивные представители инородческих религий будут сразу же депортированы… Итак, я жду – во-первых, приказ об отставке губернатора, во-вторых – три автомобиля для меня и соратников, чтобы отвезти нас в администрацию…

Завьялов прерывает его, махнув рукой.

– Все ясно. Приказываю: готовиться к штурму.

– Может, вызвать спецназ? – спрашивает Кутепов.

– Не надо. Справимся своими силами.

Завьялов прислонился к джипу, курит. Рядом стоит Воронько.

Вокруг суетятся полицейские, персонал «скорых». На носилках несут омоновца, его бушлат в крови, лицо накрыто тряпкой.

– Поработай с ними очень жестко, – говорит генерал. – Было бы очень хорошо, если бы они оказались причастны и к нападениям на полицейских, судью… Ну, ты понял…

– Я понял, товарищ генерал-майор. Только это не в наших интересах…

– Что значит – не в наших интересах?

– Есть большая вероятность, что они отношения не имеют… А значит, те, кто имеют, могут ебнуть в любой момент, и тогда мы будем в жопе. Подымется хай, что мы не только не можем найти настоящих, а повесили все на этих…

Генерал выбрасывает бычок.

– Ну, допустим, ты это правильно говоришь. Но у меня к тебе вопросов много. Скажи мне, как получилось, что у этого блядского Матвея оказался целый арсенал оружия, а ты два раза был в его секте и ничего не обнаружил?

– У нас не было постановления на обыск. И никаких сигналов, никаких оснований. Мы проверяли их в рабочем порядке, на предмет возможной причастности…

– Не еби вола, Игорь. С постановлением, без постановления – ты должен был перетрясти их блядский дом и двор. Как это – не было оснований? А подозрение на экстремистскую деятельность? Допустим, ты считаешь, что они непричастны. А другие версии у тебя есть, подозреваемые?

– Нет.

– И после этого ты хочешь, чтобы у меня к тебе не было вопросов? Игорь, я тебе одно могу сказать: ты меня разочаровал очень сильно. Я думал, что ты всегда, в любой ситуации можешь проявить себя, значится, с самой лучшей стороны, а здесь что происходит? Короче, забирай этих отморозков и работай с ними. Причастны, непричастны – меня это не волнует. Я хочу знать все про их блядскую секту.

«Областная трибуна», 16 ноября 2012

Рубрика: Происшествия

Заголовок: Коммуна разбушевалась

Автор: Андрей Никитин

[…] Администрация области и правоохранители с редким упорством отказываются комментировать ситуацию, и ее пришлось восстанавливать по крупицам из обрывочных сведений, дошедших до редакции. Поэтому мы не претендуем на полноту картины и хотим лишь дать читателю общее представление об этих крайне тревожных событиях, произошедших позавчера.

Ранним утром участники коммуны, о которой мы писали в номере от 9 октября, совершили нападение на несколько узбекских семей, живущих в заброшенной деревне Елизовского района. Что точно произошло, установить невозможно, потому что оставшиеся в живых узбекские мигранты срочно покинули свое местожительство. Но по пятнам крови на поленнице можно сделать самые грустные выводы. Причины нападения остаются неизвестными.

После этого «коммунары» прибыли в районный центр Елизово и захватили здание местного ОВД. Несколько сотрудников полиции были взяты в заложники, и очевидцы слышали автоматные очереди – это позволяет предположить, что захват не обошелся без жертв. Откуда у «коммунаров», заявлявших, что они «убежали» в заброшенную деревню «от современной цивилизации», оказалось боевое оружие, также остается загадкой.

Далее, по сообщению источника в администрации губернатора, из захваченного ОВД последовал звонок, заставивший усомниться в психическом здоровье лидера коммуны, известного под именем Матвей. Он потребовал отставки губернатора и назначения его на этот пост.

Предсказуемо, попытки вступить в переговоры ни к чему не привели, и был осуществлен штурм. Жители Елизова слышали ожесточенный автоматный огонь, продолжавшийся достаточно долго. Количество жертв неизвестно, как неизвестно и точное количество членов коммуны, совершивших нападение на ОВД. Ваш корреспондент видел около пятнадцати человек во время посещения коммуны более месяца назад, но сколько из них осталось в коммуне и сколько приняло участие в откровенном криминале с шизофреническим уклоном, неизвестно. Хотя, по сообщению источника в одной из больниц областного центра, в день штурма ОВД к ним поступили два парня и две девушки с огнестрельными ранениями, и их палаты тщательно охраняются сотрудниками полиции.

Кабинет Воронько. За окном темно. В углу, на полу сидит парень из коммуны Матвея. Рука его пристегнута наручниками к батарее. Под носом и на губах – засохшая кровь.

Воронько сидит за столом.

– Как долго вы готовились к нападению на дом мигрантов и отделение полиции? – спрашивает майор.

– Вообще не готовились… Утром Матвей сказал, что пришел «пиздец всему» и что надо действовать…

– И вы все его послушались?

– Да.

– Как ты вообще оказался в группировке?

– Что вы имеете в виду? У нас не было группировки, у нас была коммуна…

– Ну, в коммуне своей…

– Приятель предложил – он где-то про это узнал. Сказал, что там девушек много, свободная любовь и тэ дэ… Но он долго не задержался – ему не понравилось, что нет удобств – горячей воды и тэ дэ. А я остался…

– Когда ты узнал, что у Матвея есть оружие?

– Где-то месяц назад. Когда он начал проводить занятия с автоматами.

– И тебя это не смутило?

– Что – не смутило?

– Ну, что в груп… коммуне людей, которые, по типу, убежали от цивилизации, хотят жить натуральным хозяйством, занимаются подобными вещами?

– Да нет. Он, когда мы общались все вместе, по вечерам, к этому подводил, говорил, что надо быть готовыми к отражению внешних угроз. А, кроме того, у нас много такого происходит, удивляться нечему… У отца моего друга, например, забрали бизнес – приехал ОМОН, устроили «маски-шоу», заставили подписать бумаги…

Воронько пристально смотрит на парня.

– Ты разговор на другое не переводи. Нападение на мигрантов и ОВД было точно первым? Или до этого было что-то еще?

– Нет, ничего…

В коридоре, за закрытой дверью слышатся женские крики:

– Отпустите, падлы! Перестаньте! Вы что?!

Крики становятся глуше – кричащей зажимают рот.

Воронько встает, выходит из кабинета, открывает соседнюю дверь.

На полу – девушка из коммуны. Она отбивается локтями, кулаками, коленями от Кабанова и Санькина – они пытаются содрать с нее джинсы. На столе – пустая бутылка от водки, стаканы, открытая коробка конфет.

– Ну-ка прекратили! – говорит Воронько. – Вы охуели?

– Не, а че такого? – нетрезвым голосом говорит Санькин.

– Вышли из кабинета. Оба!

Санькин и Кабанов выходят. Дверь захлопывается.

Воронько подает девушке руку, помогает подняться с пола, сажает на стул. Она застегивает пуговицу джинсов. Ее свитер разорван, видна белая кожа на груди и кусок черного лифчика.

– Я напишу докладную, – говорит девушка. – Это – попытка изнасилования.

– Это не поможет.

– Что значит – не поможет?

– Никто не будет читать твою докладную, ее выбросят в мусорку. Ты что, не врубаешься, по какой статье вы проходите: терроризм!

– Я никого не убивала и вообще не стреляла. Я автомат не брала в руки. Автоматы были только у мальчиков, ну и Наташа брала иногда…

– Никого не волнует. Ты была в группировке. Им дадут пожизненное, тебе – двадцать пять. Сколько тебе лет?

– Двадцать.

– Ну, отсидишь, само собой не весь срок, а две трети, выйдешь через семнадцать лет. Еще не старуха… Выйдешь замуж, если найдется какой дурак, родишь ребенка…