Ненаучный подход (СИ) - Келин Алекс

Следователь мрачно посмотрел на нее:

— На заборах тоже пишут что попало.

— И скрепляют большой императорской печатью?

Виктор не ответил.

***

Найти полевика в Межевье — мероприятие сродни поискам швейного инвентаря в куче скошенной травы. Если городской полевик попадался на чем-то противоправном, с ним разбирались, как с любым другим жителем Гнездовска. Но если недомерок умудрялся сбежать в Межевье, к родственникам-свойственникам, оставалось только просить помощи у полянских общин. Стыдно признать, но силами стражи выцарапать жулика с бесконечно-одинаковых хуторов, пастбищ, огородов и скотных дворов было затруднительно. Поди вычисли, в какой именно деревеньке, у какого двоюродного деда скрылся подозреваемый. Полевики со стражей разговаривать не рвутся, от расспросов тут же превращаются в тупых крестьян, способных выдать только «не знамо ничаво».

Какое следствие, тут разве что войсковая операция с облавой даст результат. Да и то — уйдут тайными тропами через Мутные болота к колдовским озерам, ищи-свищи.

Старейшины полевиков это прекрасно понимали. А еще они понимали, что если всерьез разозлить власти, то Межевье получит и войсковую операцию, и пожженные поля, и прочие неприятности. Поэтому, если уж стражники желали с кем из сельских полевиков пообщаться, община обеспечивала явку, иногда — в компании дорогих и ушлых адвокатов.

Полянские общины Семёна не выдадут. Даже несмотря на то, что часть гнездовских старейшин очень обрадуется, если Сеня свернет шею и перестанет своей местью и войной за независимость портить нормальную торговлю.

Зато в Кошицком Межевье Семёна поддерживают… Но там для него стократ опаснее, тем более с ранеными племянниками.

Наверняка, фон Раух знает, где скрывается Семён. Виктор был готов об заклад биться — кавалергард в курсе. Но не скажет. Элегантно скривит губу и сообщит, что не имеет представления ни о каких полевиках. Кстати, надо бы показать фон Рауха Винсу, вдруг опознает заказчика убийства Шкипера. Не самый невероятный подозреваемый, если подумать.

И ведь не прижать его ничем! Дипломатический статус и кавалергардский аксельбант — забор покрепче древних твердынь. Не подобраться.

Что делать будем?

Полевиков искать будем, что ж нам остается.

Пока что единственная улика, которая может привести к Семёну — полкруга сыра, изъятого у хозяина дома, где Анна лечила полевиков. Ничего, на безрыбье и сыр сгодится.

***

На следующий день, как господин Любаву отшил, она из «Кота» сбежала. Наврала чего-то хозяйке, расчет взяла и фьють — нету у кухарки помощницы.

Агнешка заругалась, а что делать? Посетители-то ждут, всем обед подать надо — с завтраком Любава помогла, а дальше, говорит, сами справляйтесь. Тут-то Винс и понял, что пора повышения просить, из поломоев в поварята.

— Один бес, — пробурчала Агнешка. — На-ка, моркву меленько нарежь. Да мигом чтоб!

Винс закивал, фартучек повязал (Любава на него кружавчиков нашила, спороть надыть будет!) и кинулся приказ выполнять.

Так и пошло.

Поначалу повариха не шибко Винсу доверяла, косилась да присматривала. Потом бодрее дело двинулось. А уж как однажды Винс молоко разбавленное учуял — совсем своим человеком стал.

Про нюх Винса отдельный разговор должен быть. Он-то был уверен, что у всех так — каждая штука по-своему пахнет, как клумба с разными цветочками, ан нет, кто-то свежий борщ от позавчерашнего не отличает. Чудеса!

Может, без острого нюха и проще. Когда Винс по закоулкам скитался, он вонищи частенько башка раскалывалась. Кабы не чуял — вдруг не болело бы? Но тогда как пить дать траванулся б. Как иначе разобрать, гнилой кусок ты из выгребной ямы добыл или есть можно? То-то же. Везде есть этот… дуализм, во. Как один вояка-математик в книжке писал. Господин книжку с интересом читал и Винсу разрешил. Пацан ни слова не понял, но про «дуализм» запомнил, словечко диковинное. Ну да не о том речь.

Нюх Винса и в новой работе не подвел. Как жаркое готовым запахло — надыть вынимать. Ежели гарью потянуло — караул, спасаем печево. Коли закваска пахнет необычно — зови повариху Агнешку, пусть решит, что не так и как быть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Винса даже хвалить стали за внимательность. Он сначала оторопел — нечасто пацану доброе слово перепадало. После попривык, но все равно радовался каждый раз.

Очень хотелось Винсу, чтоб господин про его успехи узнал и понял, что не зря бродяжку приютил. Самому рассказывать неловко было, Агнешка господину Виктору точно не стала б поваренка хвалить, но Винс надежды не терял.

И не зря.

Как-то раз господин со службы вернулся не к ночи, как обычно, а перед закатом. Зашел в кухню, поздоровался со всеми и попросил Агнешку уделить ему пару минут. Кухарка, хоть и поругивалась за глаза на постояльца за равнодушие к бывшей помощнице, от такой солидной просьбы чуть оторопела.

— Помогите мне, пожалуйста, — попросил господин Виктор. — Мне нужно определить, на какой сыроварне произведен этот сыр.

Полотенце развернул — а там четверть головы выдержанного. По всей кухне запах пошел — закачаешься! Такой натереть, да к овощам или там макаронам подать — пальчики оближешь! Знатный сыр!

Винс слюну сглотнул, хотел было сказать, да под строгим взглядом кухарки застеснялся. Башку опустил и стал тесто месить со всем рвением. Но уши, понятное дело, навострил.

— Добрый сыр, — авторитетно сказала Агнешка, попробовав кусочек. — Полянский, пару лет зрел. Такой важным панам в ресторациях подают, у нас кухня попроще. Но ежели вам понравился — закупим, чего ж не расстараться для дорогого гостя? Домбальские этот сорт варят, еще на Ивовом хуторе сыроварня… Найдем.

— Спасибо, Агнешка, — сказал господин, — но мне не сам сыр интересен, а кто его делает. Можете сказать, где сварили именно эту голову?

— Ну, пан, вы задачку задали… — Агнешка аж губы поджала. — Сорт скажу, глушанский это, так его по всему Межевью готовят, разной выдержки. А на какой сыроварне делан — тут по клейму смотреть надо. Было клеймо?

— Нет, к сожалению, не сохранилось.

У Винса кончики ушей, кажись, чуть не светились, так горели. И неловко было голос подать, и свербело — не выдержать! Он и решился.

— Г-господин Виктор, — Винс от смущения запнулся, — вы мне его обнюхать дайте! Я по сырным рядам пробегусь, ежели там есть такой — учую.

Господин бровь удивленно приподнял, а Агнешка (добрая женщина, здоровья ей и мужа хорошего!) возьми и поддержи:

— Добре пацан придумал. У него нос — княжьи ищейки позавидуют. Найдет. Давеча репу подгнившую в мешке завязанном вынюхал, уж с сыром-то справится.

Винс закивал.

На рынок они с господином на следующий день пошли. Перед выходом господин Винсу строго-настрого наказал про карманы чужие забыть. Хоть раззява какой кошель открытый обронит — даже не смотреть в ту сторону.

Винс поначалу надулся, но быстро остыл. Было дело, чего скрывать. Шарил по карманам. Ну так то раньше! Жрать захочешь — и в карман полезешь, и вообще… А сейчас Винс сытый, рабочий человек, не побродяжка какая! Нужны ему какие-то карманы сто раз!

Виктор не то чтобы не доверял обонятельным талантам своего слуги-воспитанника, но планировал провести двойную экспертизу. К тому же, если ходить и обнюхивать сыр в лавках Гнездовска, всем сыроварам о странном поведении следователя стало бы известно в тот же день. А там бы и до Семена информация дошла, и — ищи-свищи подозреваемого в Межевье.

Нет уж. Тут надо потоньше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Виктор нагрузил Винса большой корзиной, сам взял холщовую сумку, и они принялись бродить по главному городскому рынку, закупая разные вкусности, будто для званого обеда. Взяли вырезки, зелени из полянских теплиц (кто же еще в начале весны укроп и лук вырастит?), нагрузили корзину Винса теплыми булочками и между делом в каждой лавке, где встречали выдержанный сыр, брали по небольшому кусочку. Винс принюхивался, но чем дальше, тем больше грустнел — нужного не было.