Грани отражения - Джулс Бичем

За столиком опустело, после шумного голоса Мелани, словно лезшего в уши наподобие назойливого мотива воцарилась долгожданная тишина. Лия поежилась.

 – Вы замерзли? – Дорнот проводил глазами проходящую официантку.

 – Пожалуй, я пойду домой, – пробормотала Лия. Она была не в настроении изображать разговорчивость, и без того неприятное состояние словно окутало её холодящим воздухом. Кажется, слова глупой Мелани задели её куда как больше, чем она ожидала. Да, в какой-то мере ей казалось, что она медленно шагает вперед, тогда, как другие уже обогнали её и умчались за горизонт. Но с другой стороны Лии всегда казалось глупым торопиться жить, все должно приходить в свой момент. И жизнь казалась вполне насыщенной, чтобы жаловаться на пустоту. И все же  было обидно. Одно дело, когда шепчутся за спиной, другое – когда в глаза называют неудачницей. Особенно – при людях, при которых такой казаться не хочется.

 Лия вышла из помещения, вдыхая свежий морозный воздух. Неторопливо пошла вдоль освещенных домов. С каждым новым шагом из головы уходило все плохое, и Лия остановила себя на мысли, что смотрит на горящую огоньками вывеску с изображением рождественских оленей, и на лице появляется улыбка.

  Позади неё раздался сигнал машины, притормозившей у тротуара. Ян открыл дверцу и неторопливо поправил зеркало заднего вида, пока Лия садилась. Когда она пристегнулась, он положил руки на руль:

  – Я думаю, Вам стоит сперва развеять дурное настроение, а потом ехать домой.

 – Но я не хочу, – возразила она.

 – Поверьте мне, – доктор плавно вывел машину на полосу трассы. Он был прав –  вряд ли она сейчас сидела дома спокойно, скорей остаться наедине с обидой и гнетущим состоянием было бы куда как хуже.

 – Как давно Вы знакомы с моим братом и его семьей? – Лия смотрела на проносящиеся за окном дома, мерцающие огни, заснеженные деревья.

 – Недавно. Я консультировал их, затем как-то стали общаться.

 – А как давно? – продолжала спрашивать Лия, отчего-то это казалось ей важным.

 – Около полугода, – беспечно кивнул доктор.

Лия смотрела в стекло на отражение Дорнот и боролась с волной острого недовольства, поднимавшегося в ней. Недовольства от непонимания поступков этого человека

 – Если Вы не очень замерзли, давайте выйдем из машины. На это лучше смотреть, стоя на своих ногах.

  Дорнот заглушил мотор и вышел из машины. Лия последовала его примеру.

  Он оставил машину наверху склона одного из холмов, окружавших город, который лежал под ногами словно в чаше, мерцающий и нереально далекий. В холодном воздухе остро светили звезды, маленький рожок месяца словно покачивался в ясной черноте ночи. Лия смотрела на открывающуюся перед ней картину и наслаждалась  ею. Тишина спокойно оплетала, баюкала и уносила вдаль.

  Наконец она оглянулась, ища своего спутника. Он стоял, прислонившись к машине, и Лия натолкнулась на пристальный взгляд, наблюдающий за ней.

 – Спасибо, что привезли сюда. Это прекрасное место, – Лия потерла застывающие пальцы.

 – Вы замерзли, садитесь, – он кивнул на машину. Лия молча направилась к ней. В салоне было тепло, от приборной доски расходился тусклый свет.

Она взглянула в окно на ночной город, переливающийся огнями, запоминая его таким.

 – Люди никогда не ценят то, что имеют. И просто бросают в угол то, что так легко им достается. – Голос доктора был полон ядовитого сарказма, звучавшего неожиданно.

 – Не все,  – возразила Лия.

 – У них есть все. Подобная ночь и красота – не единственные в своем роде, но разве их кто-то  замечает? Люди никогда не ценят достающегося даром. – Он повернулся к ней и продолжил:  – Если бы Вы имели все, что пожелаете, обратили бы внимание на то, что Вам скромно предложили бы?

 – Я не понимаю, – тихо ответила Лия, растерявшись. Дорнот подался вперед, и с каким-то  непонятным холодом в голосе повторил:

 – Если бы Вам предлагали душу, ни в обмен на что-то, а просто так. А Вы при этом имели бы все, что может только человек пожелать. Обратили бы Вы внимание на это?

 – Конечно да, – Лия старалась оставаться спокойной.

– Вы устали. Я отвезу Вас домой, – помолчав несколько секунд, сказал Дорнот.

Переход от злобного сарказма до внезапной заботы и внимания довел Лию до крайней точки кипения. Она молчала, пытаясь найти объяснение происходящему.

  – Если Вам хочется что-то сказать мне, скажите, – Ян слегка постукивал пальцами о руль. – Не молчите. Вы кипите, но пытаетесь оставаться леди. Не стоит, просто выпустите эти слова наружу.

Казалось, что он или тонко смеется над её эмоциями, или же хочет услышать то, что она скажет.

 – Я знаю Вас не так давно, – Лия сжала пальцы, заставляя себя говорить отчетливо и спокойно, – Но, по-видимому, раз разговор зашел настолько далеко, то я могу позволить себе сказать, что не знаю Вас вовсе. Я видела Вас разным. И каждый раз Вы играете, словно меняя маски. К чему это? Я не могу понять. Не могу понять – кто же Вы.

Дорнот молчал, глядя вдаль. В полутьме не было видно его лица, но повисшее в воздухе напряжение наполняло все чем-то похожим на электричество, настолько ощутимыми становились эмоции и мысли.

 – К чему всё это? Неужели просто нельзя быть кем-то одним?

Ей показалось, что она почти выкрикнула эти слова. Наступила тишина, нарушаемая лишь глухим рокотом работающего мотора. Лия мучительно искала слова, чтобы загладить ситуацию, но почему-то  ничего не приходило в голову. Лицо Дорнота смутно вырисовывалось в отражении на стекле, насмешливо напоминая ей маску. Спокойная не так давно тишина превратилась в опасное затишье перед бурей.

Внезапно Дорнот спокойно улыбнулся и расслабился:

 – Возможно, Вы правы.

Кажется, он хотел еще что-то добавить, но заменил это своей странной полуулыбкой, которая словно говорила, что её обладатель понял то, что не прозвучало, и услышал отзвук мысли, промелькнувшей, но невысказанной. Вместо этого доктор уверенно вывернул руль, поворачивая с холма. Затем плавно вывел машину назад на дорогу.

Снова повисло ощущение, что  ничего не было, и Лия устало закрыла глаза. Хватит с неё этих шарад на сегодня. Хватит. Что-то в них грозило надвигающейся бурей, которая приходит незаметно, но если пришла – не оставляет ничего прежним.

* * *

  Тихо потрескивающий огонь в электрическом камине убаюкивал, навевая дремоту. Лия сквозь ресницы смотрела на Эрика, неспешно перемещавшегося по комнате и погруженного в свои мысли. Под тканью  простой рубашки перекатывались мускулы, когда их хозяин машинально проводил рукой по волосам или протягивал ладонь навстречу предметам, возникавшим на его пути. Это тренированное тело напоминало, что, несмотря на недостаток зрения, его хозяин обладает силой и может быть опасен. И это успокаивало, хоть Лию и не покидало странное и неприятное ощущение чьего-то взгляда, словно она была на прицеле.