Преступная связь - Эд Макбейн

— Да.

— Сейчас же, — простонала Сара. — Хочу, чтобы ты трахнул меня сию же секунду!

Он поднялся с дивана и подошел к ней. Под хлопчатым халатом угадывалось, как он возбужден. Эндрю развязал пояс, и халат упал. Одной рукой Эндрю крепко взял ее за подбородок. Другой отбросил прядь волос с уха и большим пальцем раздвинул ей губы...

— Да, — успела шепнуть она. — И это тоже.

Она ненавидела ходить по магазинам по субботам. Она ненавидела ходить по магазинам с Молли. Она ненавидела ходить по магазинам с Хите.

И погода тоже стояла отвратительная. Погода испортилась еще в четверг, когда Сара проснулась с мыслями об Эндрю и услышала, как плещется в ванной Майкл. Сперва она решила, что проспала, но оказалось, что он встал раньше обычного. За окном шел снег, и у Сары мелькнула надежда, что из-за снегопада отменят занятия. В таком случае она могла бы позвонить Эндрю и сказать, что скоро приедет, — но нет, тогда и дочь ее тоже останется дома. В любом случае снегопад начал стихать к девяти и перестал к полудню, оставив на память о себе грязную жижу, которая замерзла той же ночью, когда температура упала значительно ниже нуля. И вот уже целых два дня стояла мерзкая промозглая погода.

Молли канючила новые кроссовки; такие уже есть у всех в классе, кроме нее. Вместо шнурков какие-то диски, черт их там разберет. Хите тоже искала нечто такое, что снова сделает ее молодой и восхитительной. Тридцать пять лет, и она хочет выглядеть еще моложе! Сара не ждала от предстоящего похода ничего хорошего. Они уже обследовали универмаг «Блуми» — безрезультатно — и теперь направлялись на Пятую авеню, кишмя кишащую японскими туристами и насквозь пронизываемую ледяным ветром, словно прилетевшим прямо из Арктики. Щеки у Сары замерзли и шелушились, губы обветрились, из носа текло и она с удовольствием предпочла бы в такое отвратительное воскресенье просто посидеть и почитать книгу. Вдруг она поняла, чем она на самом деле занялась бы сейчас с огромным удовольствием...

— Где теперь живет дядя Дуг? — спросила Молли.

— Не знаю, — ответила Хите.

— Со своей телкой? — не унималась Молли.

— Кажется, он больше с ней не встречается.

Сара задумалась, можно ли ее саму считать чьей-то «телкой»? Может ли тридцатипятилетняя замужняя дама и мать быть «телкой»?

— Наверное, его адвокат посоветовал ему воздержаться от адюльтера до тех пор, пока мы не достигнем договоренности.

— Что такое адюльтер? — не поняла Молли.

— Интрижка, — объяснила Хите.

«Интересно, знает ли Молли, что такое интрижка? — подумала Сара. — И что сказала бы Молли, если бы узнала, что у ее матери интрижка с человеком, который спас ей жизнь менее месяца тому назад».

Впрочем, у них не интрижка. У них — Сара и сама не знала, как назвать то, что происходило между ней и Эндрю. Зато она твердо знала, что не может ни на миг перестать думать о нем, не может перестать хотеть его. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Даже когда была по уши влюблена в того баскетболиста из Дьюка, который первым уложил ее в постель — точнее, на заднее сиденье «мустанга» — через три недели после знакомства. Тогда ей только исполнилось восемнадцать, и она с ума по нему сходила. Она еще сказала своей соседке по комнате, что на баскетбольной площадке Авери — его звали Авери Хауэлл, был он рыжеволос, весь в веснушках и ростом в шесть футов пять дюймов, — так вот, что Авери на баскетбольной площадке — это «ожившая поэзия». Буквально так. Восемнадцатилетняя Сара Фитц, влюбленная как мартовская кошка. Но даже то чувство не имело ничего общего с тем, что она испытывала рядом с Эндрю. Но можно ли это назвать любовью? Нет, и она знала правильное название происходящему. А значит, она — типичная «телка».

— Вопрос, мама.

— Что? Извини, я задумалась.

— Тетя Хите задала тебе вопрос.

— Мой вопрос заключался в следующем, — повторила Хите тоном гораздо более раздраженным, чем того допускала ситуация. — Пойдем ли мы в ту маленькую омлетную на Шестьдесят первой или доедем до «Коко Паццо»?

— Я голосую за «Коко Паццо», — заявила Молли.

— Там слишком дорого, — отрезала Сара.

— Я угощаю, — возразила Хите.

— Все равно.

— Значит, омлеты, — заключила Хите и тяжело вздохнула.

— Почему за тобой всегда остается последнее слово? — возмутилась Молли.

— Ничего подобного, — ответила Сара.

— Нет, чего. Я хочу в «Коко Паццо», тетя Хите хочет в «Коко Паццо»...

— Там всегда полно народу, — пояснила Сара. — Столики у них заказывают за несколько недель. Кроме того, неужели тебе охота тащиться в такую даль в такой холод?

— Такси, милочка, — вмешалась Хите и подмигнула Молли. — Последнее достижение цивилизации. Такие желтенькие, с мотором, просто прелесть.

— Да, попробуй поймай его в такую погоду, — не сдавалась Сара.

— А если все-таки поймаем? — настаивала Молли.

— И он согласится довезти нас до Семьдесят четвертой? — добавила Хите.

— И мы доедем туда, не врезавшись по дороге в телефонный столб...

— И у них найдется для нас местечко...

— Тогда ты согласишься там поесть?

— Послушайте, мне абсолютно наплевать, где мы будем есть, — неожиданно взорвалась Сара. — Только перестаньте меня доставать, хорошо?

— Ого! — поразилась Молли. — Что еще за новости?

— Ладно, будем есть гребаные омлеты, — сказала Хите.

— Думай, что говоришь при Молли! — рявкнула Сара.

— Да брось, мам, мне уже доводилось слышать это слово.

— То, что ты его слышала, еще не дает права твоей тете повторять его каждые десять секунд.

— Каждые?..

— А еще «телка», «шлюха», и что еще там входит в твой лексикон...

— Послушай-ка...

— Мама, перестань...

— Нет, это вы послушайте. Всякий раз, как вы собираетесь вместе, я оказываюсь в роли...

— Мама, да что с тобой?

— Помолчи, Молли, — остановила ее Хите.

— Действительно, лучше помолчите, — бросила Сара.

В гробовом молчании они миновали «Сакс», затем «Сант-Патрик». Сара вся кипела, в то же время прекрасно отдавая себе отчет, что за ее спиной Хите и Молли обмениваются удивленными взглядами. Когда они дошли до «Тиффани», ее гнев улетучился, и она сама уже не понимала, что спровоцировало его вспышку.

— Ладно, пошли в «Коко Паццо», — объявила она. — Если только найдем там свободный столик.

— Я вообще-то передумала вас угощать, — съязвила Хите.

— Тогда угощу я, черт побери! — воскликнула Сара.

Все разом расхохотались.

Сара решила, что теперь все в порядке.

Выбранного Майклом детектива из Технического отдела звали Фредди Култер. Узкобедрый, с худым скуластым лицом, темно-карими глазами, шапкой густых черных волос и черными усиками, словно заимствованными у злодея из вестерна, больше всего он напоминал долговязого подростка. Одет он был в джинсы, рубашку и синюю джинсовую куртку. Справа на поясе висела кобура с полицейским револьвером. Култер являлся детективом первого класса, прикомандированным к окружной прокуратуре. Реган и Лаундес обрисовывали, что может ждать его сегодня ночью в лавке портного, а он внимательно слушал.

— Сегодня воскресенье, значит, лавка закрыта, — заявил Лаундес.

«Идиот, — подумал Реган. — Кто послал бы его туда, если бы лавка работала?»

— Сигнализации нет, — добавил он.

— Мафии сигнализация ни к чему, — пояснил Лаундес.

— Тот, у кого хватит ума ограбить принадлежащую мафии точку, заслуживает всего того, что с ним произойдет потом.

— Сегодня ты грабишь точку мафии, а назавтра у тебя все четыре руки переломаны.

— И это при условии, что ты вернул украденное.

— Итак, сигнализации нет, а на двери простенький замок, — подытожил Лаундес.

— А в чем подвох? — поинтересовался Култер.

— Подвох в том, что там только одна входная дверь, и выходит она прямо на Брум-стрит.

— Пешие полицейские патрули там ходят? — задал следующий вопрос Култер.

— А что толку?

— Можно постучаться в несколько дверей, — пояснил Култер.

— Хорошая идея, — одобрил Майкл. — Мы можем его переодеть?

— Я гроша ломаного не дам за жизнь полицейского, если его поймают в форме под одеждой, — скривился Лаундес.

— Только я рассчитываю, что меня не поймают, — усмехнулся Култер.

— Попадешься в форме в доме, принадлежащем мафии, и твои родственники могут смело посылать за цветами, — не унимался Лаундес.

— Чтобы возложить их на твою могилу, — подхватил Реган.

— Не берите в голову, — отмахнулся Култер.

Он пользовался репутацией отчаянного смельчака, которая в глазах Регана не стоила и яйца выеденного. В таких случаях только дураки идут на сознательный риск. Лично Реган и за миллион баксов не сунулся бы в гнездо мафии в форме и с аппаратурой для прослушивания. На взгляд Регана, глупее Култера не было никого во всем подразделении.

— Схема такова, — сказал он и принялся рисовать грубый чертеж на листке бумаги. Култер внимательно следил за тем, что выходило из-под его пера. — Загородка, вернее, просто занавеска, примерно здесь. — Реган начертал несколько косых штрихов. — На таких вот металлических кольцах...