Драконы войны - Кристофер Раули

Она радостно кивнула:

– О, я уверена, что это так. Ты регулярно даешь им пищу. Ты лечишь их синяки и раны. Ты размягчаешь их волю и навязываешь им свою. Таков обычай людей. Они хитры, у них есть дар убеждения и сила умелых рук. Поэтому я ненавижу тебя и боюсь, и больше никогда не вернусь в эту часть мира.

Релкин, не обращая внимания на эту речь, осматривал трещину на подошве правой передней лапы.

– Знаешь, я могу помочь тебе. Я думаю, ты понимаешь, что нуждаешься в моей помощи. Она откинула голову назад:

– Я? Нуждаюсь в помощи человека?

– Трещина у тебя ушла слишком глубоко, чтобы зарасти сама по себе. Через какое-то время она дойдет до мяса и будет болеть. Затем начнется нагноение, и боль станет еще сильнее. Воспаление может охватить всю ногу, и ты ее потеряешь.

Послышалось легкое шипение:

– Во имя дыхания древних, ты хитер.

– Я могу полечить твою лапу и помешать трещине углубляться дальше.

Она молчала. Честно говоря, ее беспокоила эта лапа, трещина на которой появилась во время охоты на горную мышь. У огромной драконихи была слабость к горным мышам, но их было тяжело ловить. Она знала по печальному опыту, насколько болезненной может стать такая трещина. Она знала драконов, которые отгрызали собственные лапы, чтобы не дать воспалению подняться по ноге и убить их.

– Во имя первого дыхания огненного лорда, как ты можешь справиться с этим?

– Я прогрею тебе подошву и стяну трещину горячей металлической скобкой, которая будет удерживать шкуру в течение нескольких месяцев при нормальной ходьбе. Когда трещина зарастет, расколовшиеся части можно будет откусить, или они отвалятся сами.

Она долго и пристально смотрела ему в глаза:

– Я чувствую, как челюсти вашей человеческой ловушки уже сомкнулись на мне.

Она помолчала, в упор глядя на мальчишку. Тот крепко стоял на земле, не поддаваясь гипнотическому воздействию драконихи и делая все возможное, чтобы не думать о двухтонном чудовище и его яростном взгляде.

Наконец она заговорила:

– Делай, что ты умеешь, но побыстрее. Я хочу оставить эти места и этих глупых самцов. Ты должен отвести их обратно в мир людей, они не принадлежат к миру диких.

Релкин услышал тяжелые шаги и оглянулся. Подошел Базил. Он склонился над Гренер и осмотрел повязку:

– Хорошая работа, мальчик. Как отец этой милой малышки, я благодарю тебя.

Релкин сделал серьезное лицо при таком определении маленькой зеленой озорницы. Гренер тем не менее не согласилась со своим радостным папочкой:

– Почему ты всегда говоришь такие вещи?

– Господи, моя прелестная дочь дракона, потому что они правдивы.

– Это их недостаточно извиняет. Пожалуйста, перестань. Я знаю, кто ты, и мне немножко стыдно. Ты не умеешь охотиться. Ты слабое, годное только для земли создание, и ты должен жить с людьми.

На какой-то момент Базил растерялся, поежившись от ее слов. Он сделал усилие, чтобы снова заговорить:

– Да, я живу на земле, это правда, но если бы ты меня видела в воде! И то, что я живу с людьми, компенсируется тем, как нас кормят в легионах.

– Это хорошо, раз уж вы не способны прокормиться сами.

– Ну и прелестные же у меня дети. Такие наблюдательные!

– Ты сумасшедший.

Нежная семейная сцена была внезапно прервана громкими ругательствами Пурпурно-Зеленого.

– Я не верю своим глазам! – гремел большой дикий дракон.

– Что случилось? – спросил Релкин.

– Мой мальчишка идет. Мануэль. Релкин вытянул шею, но ничего не увидел. Затем далеко на лугу он разглядел движущееся пятнышко, неясную фигурку, которая постепенно принимала более четкие очертания. Это действительно был Мануэль.

Релкин почувствовал, что весь дрожит. Если их нашел один, значит, могли найти и другие. Это могли сделать и легионеры. Их, дезертиров, будут преследовать, и их схватят. Их повесят, или по меньшей мере повесят его одного. Драконов, возможно, отпустят на свободу на северном берегу Арго и обрекут на голодную смерть. А ему все же придется идти на виселицу под мерный бой барабанов, и весь легион будет наблюдать, как он дергается на веревке.

Мальчику уже приходилось видеть это ужасное зрелище после снятия осады Урдха, когда дезертир из Первого кадейнского легиона был повешен за изнасилование и убийство местной уроженки.

Мануэль шел быстро и вскоре был уже совсем рядом. На последних ста шагах он перешел на бег:

– Привет вам, друзья мои. Я принес вам важные сообщения.

– Итак, – проворчал Пурпурно-Зеленый, – я мог бы тебя и не оставлять, ты все равно пришел к нам.

– Я хотел найти вас. Я принес сообщение, которое, я полагаю, вы захотите выслушать.

– От кого твое сообщение?

– От капитана Холлейна Кесептона.

– От капитана? – Релкин насторожился.

– Он приехал в форт десять дней тому назад и тотчас же отправился к генералу Вегану. Затем они послали за мной и приказали найти вас и передать вам сообщение.

– И что это за сообщение?

– Дело против Релкина в отношении торговца Дука будет передано в аргонатский Суд в Марнери.

Оно будет слушаться весной, и будут выслушаны и занесены в протоколы суда свидетельства драконов.

– Свидетельства драконов! – Релкин дернулся вперед. – Они согласились выслушать драконов?

– Да. Это обещано сверху.

Тогда его защита неизмеримо усилится! Кроме того, члены жюри в Марнери свободны от предрассудков кенорцев. У него появляется реальный шанс выиграть дело!

Релкин пустился в пляс. Ноги сами несли его.

– Леди, друг Базил, это она!

– Тебе дано прощение за манкирование службой. Никаких обвинений за то, что ты оставил форт и ушел в леса, предъявлено не будет. Тем не менее ты должен вернуться немедленно. Или тебя обвинят в дезертирстве, и тогда ты уж точно предстанешь перед судом, если тебя когда-нибудь поймают.

– Мы можем вернуться все? – спросил Базил, кивком указывая на Пурпурно-Зеленого.

– Все, – сказал Мануэль твердо. – За этим меня и послали. Я должен попытаться переубедить Пурпурно-Зеленого.

– Он в плохом настроении.

– А был ли он когда-нибудь в другом настроении?

– Удачи тебе! – сказал Релкин с чувством.

– Это лучше, чем смерть от голода, ведь именно из-за этой угрозы и был заключен контракт между легионом и Пурпурно-Зеленым.

– Да, но, клянусь старыми богами, на этот раз его будет трудно уговорить. Ни у кого в мире нет больше гордости, чем у Пурпурно-Зеленого с Кривой горы.

Мануэль подошел к Пурпурно-Зеленому, распаковал аптечку, приготовил инструменты. Пурпурно-Зеленый хмыкнул и отвернулся. Мануэль заговорил мягко и убеждающе. У Пурпурно-Зеленого были раны на ногах, повреждение на правой стороне хвоста и длинный порез на левом плече. Пурпурно-Зеленый привык к тому, что подобные маленькие неприятности исправляет и лечит его драконир. В конце концов упрямец сдался. Мануэль приступил к лечению.