Иммунный - Владимир Анатольевич Тимофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вне стен дворца резервуар пополнялся самостоятельно, из внешней среды, у кого-то быстрее, а у кого-то медленнее. Здесь, во дворце, накопление и выплеск блокировались. Собирать и передавать энергию в нужных объёмах, что внутрь, что наружу, могли только идеальные проводники — невесты Ашкарти и наложницы Горша. Их специально разыскивали по всей Империи и привозили сюда, чтобы они работали только на императора и того, кто живёт под дворцом.
Зачем?
Этого Алина не знала.
Зато она знала другое.
Маг-энергию можно не только накапливать и передавать, но и преобразовывать-конвертировать. С плюса на минус, с минуса на плюс, с обоих во что-то нейтральное.
Она поняла это после той встречи на шаонарской улице и своего неудавшегося побега. Тот человек… он не был магом в том смысле, в каком его понимали высшие и верховные и учили этому всех остальных. Он не накапливал маг-энергию, не собирал её, не передавал кому-то другому. Он просто ловил всё то, что в него бросали, и преобразовывал: менял плюс на минус, минус на плюс, отбрасывал лишнее, ставил на службу полезное и, если надо, возвращал назад обновлённое и усиленное.
Так же, как и Алина была идеальным проводником, он выглядел идеальным конве́ртером.
Бывшая нищенка не умела того, что умел этот человек. Но, благодаря новым знаниям, она могла теперь различать типы магической силы: которая светлая, а которая тёмная, где плюс и где минус. Именно эту способность она собиралась сегодня использовать для побега…
Когда туман за стеной поднялся до самых окон, Алина решила: «Пора!»
Она осторожно выскользнула из-под одеяла и, крадучись, добралась до двери. Прислушалась. Выждала минут пять. Удовлетворённо кивнула. Никаких звуков из коридора не раздавалась. Наблюдение за её камерой-залом действительно сняли.
Вернувшись к сложенной возле лежанки одежде, девушка натянула на ноги сапоги, оделась в шальвары и безрукавку, а из других шальвар соорудила некое подобие рюкзака. Завязала снизу обе штанины и принялась складывать в них то, что могло понадобиться в долгой дороге. А когда закончила, затянула поясной шнур и закинула набитые скрабом шальвары себе на плечи. Об этом способе ей рассказывали ещё до того, как она стала нищенкой.
Оконные створки открылись бесшумно. Снаружи клубился туман. Никакой магии в нём не чувствовалось. Вся внешняя маг-энергия сконцентрировалась на наружной стене.
Алина перегнулась через подоконник и внимательно осмотрела участок, по которому придётся спускаться. Всю стену она, конечно, не видела (из-за тумана) — только первые пару аршей. Но, чтобы понять, как в целом устроена система охраны, этого оказалось достаточно. «Тёмные» и «светлые» ловушки присутствовали примерно в равном количестве и перемежались достаточно хаотично. То есть, при спуске требовалось только не ошибиться, какая из них какая.
Самым сложным стал «первый шаг». Перекинуть ноги через отлив и отпустить оконную раму — этот миг показался Алине едва ли не вечностью. Сердце стучало, как молот, тело дрожало, душа замирала от страха, но всё же она заставила себя сделать то, к чему так долго готовилась.
Переток «тёмного» через левую руку в правую, где «светлое», и плюс и минус притягиваются друг к другу, а правая рука прилипает к стене как магнит. Затем то же самое с правой и левой ногой. Дальше обратный процесс, и уже левая рука и правая нога держат тело на гладкой отвесной поверхности, а правая рука и левая нога смещаются на треть арша вниз, чтобы найти для себя новые точи опоры. Главное, вовремя определять, где плюс и где минус, и не останавливаться…
По ощущениям, спуск занял менее получаса, но до земли девушка добралась, чувствуя себя абсолютно вымотанной, как физически, так и морально. Однако задерживаться возле стены, чтобы отдохнуть, безусловно, не стоило. Кое-как отдышавшись, Алина поправила висящий за плечами «рюкзак» и двинулась в сторону от дворца, туда, где сгущался туман и где она ещё никогда не бывала…
Глава 12
Повозка катилась медленно. Конвой никуда не спешил.
Уже третьи сутки кавалькада тюремных телег плелась со скоростью черепахи. Дожди превратили дорогу в непролазную грязь, и, как ни странно, за это я их с удовольствием поблагодарил бы. Ну, если б конечно хляби небесные могли разговаривать или хотя бы слушать.
После предыдущей двухдневной тряски, когда мне чуть задницу не отбило, нынешняя езда, больше походящая на заплыв, казалась верхом комфорта. И если бы не постоянно проникающая за шиворот водяная взвесь, я бы наверно и вправду считал, что эти три дня — лучшее, что происходило со мной в этом мире. А всё потому что за предыдущие пару недель мне было настолько хреново, что забылось практически всё, что случилось до этого.
Во-первых, мне не давали нормально спать. Где-то по трое суток, а после, когда я уже окончательно не выдерживал и вырубался, будили часа через три-четыре, и всё начиналось по новой.
Во-вторых, меня почти не кормили. Краюшка чёрствого хлеба раз в двое суток — это практически ни о чём.
В-третьих, телегу со мной останавливали в каждой деревне и предоставляли окрестным жителям право швырять в меня чем попало. Куриные яйца и гнилые помидоры являлись при этом самым щадящим из того, что бросалось. А словесные оскорбления и плевки я на таких экзекуциях вообще перестал замечать.
Про удобства же местного автозака не стоило и говорить. По факту я мог в нём или стоять, или сидеть на узкой чугунной тумбе, чем-то похожей на те, к каким швартуют суда. Отдыхать на ней, ясное дело, можно было лишь, если действительно умаялся так, что уже пофиг на всё и на свои кости тем более.
К счастью, когда караван попал в полосу дождей, «моя» повозка увязла в грязи самой первой. Да так, что вытянуть её на относительно твёрдую почву не удалось даже десятком выпряженных из других телег лошадей. В результате, её просто бросили, а приговорённого переместили в другую, тоже оборудованную прочной клеткой, но чуть попросторнее и без издевательской тумбы.
Всего по этапу к местам не столь отдалённым в нашей колонне перевозили восьмерых заключённых. Из разговоров конвойных я понял, что всех, включая меня, осудили за душегубства. Поэтому ни с кем из нас охрана особо не церемонилась. Однако, с другой стороны, всё же следила, чтобы никто не помер. Единственный на весь караван маг время от времени подлечивал каждого зэка и даже ругался со стражниками, когда они перебарщивали с наказаниями.
Не знаю, как
