Девочка из Франции - Жужа Тури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Носильщики вытаскивали из вагона чемоданы. Пассажиры неторопливо потянулись к дверям — в отличие от толпы, высыпавшей из местного поезда, они не спешили к выходу. Пожилые супруги осыпали бесконечными поцелуями двух молодых женщин и трясли руки молодого человека в спортивном костюме. Старушка в большом платке семенила рядом с усатым мужчиной, которому доставала только до плеча, а мальчик бежал впереди с непомерно большим для него чемоданом, на каждом шагу пристукивая им по асфальту. Круглолицый, с детски голубыми глазами мужчина тоже встретил тех, кого ожидал, — высокого бледного мужчину и прибывшую вместе с ним девочку лет двенадцати. Мужчины пожали друг другу руки, потом голубоглазый быстро и крепко обнял приехавшего и так же внезапно отпустил. Приезжий — черты лица его природа словно выточила каким-то тонким и острым инструментом — растроганно улыбнулся, снял шапку и запустил всю пятерню в свои густые черные волосы. Он стоял с маленьким солдатским сундучком в руке и растерянно озирался.
— Я сестру жду, ты ее не видал? — Он снова улыбнулся и махнул рукой. — Ну, да что я спрашиваю, ты ведь не знаешь Вильму… Что ж…
Они пошли вдоль вагонов.
— Дай же мне этот сундучок, что ты за него уцепился, — сказал голубоглазый мужчина и уже потянулся за ним, но приезжий отстранил его.
— Я сам! — проговорил он и покрепче ухватился за ручку.
Мужчины пошли рядом. Худенькая девочка, упрямо уставясь глазами в землю, то обгоняла их на шаг, то снова отставала. Друзья широко улыбались, подталкивая друг друга плечом. Голубоглазый спросил:
— Что нового в Трепарвиле?
— Да все по-старому, — ответил второй. — Вы-то здесь как живете?
— Ничего, — прозвучало в ответ, и они снова замолкли, словно не знали, о чем говорить, что сказать друг другу на этом крытом перроне Восточного вокзала.
Решительным мерным шагом, постукивая каблуками, к ним подошла женщина в драповом пальто.
— Йожи? — вопросительно сказала она, останавливая приезжего.
Густо покраснев от радости, Йожеф Рошта поставил на землю сундучок.
— Я… это я, — пробормотал он.
Они поцеловали друг друга в обе щеки. Потом Вильма Рошта заговорила и уже не дала снова воцариться молчанию. Первой же фразой она самым решительным образом перескочила через все шестнадцать лет разлуки:
— Вот так попалась твоя Вильма! — Она обратилась к широко улыбающемуся голубоглазому мужчине: — В сорок третьем году он написал мне, что дочке его исполнилось три года. Пришла я встречать их к поезду, ищу моего Йожи и девочку, маленькую куколку-француженку. Думаю про себя: «Он ее на руках, конечно, держит, устала, верно, малышка!» Оглядываю каждого парня лет двадцати, и вот вам пожалуйста — это Йожи! Совсем взрослый мужчина, оказывается!
Закинув голову, высокая женщина засмеялась так заразительно, что улыбнулся даже проводник, перелистывавший контрольную книгу, а оба друга разразились хохотом. Одна только девочка, медленно покачиваясь на каблуках, безучастно глядела в сторону.
— А ты не очень изменилась, Вильма, — сказал Йожеф Рошта.
— Знаю, знаю, что я и тогда уже была старухой! — Она снова обернулась к весело улыбавшемуся незнакомцу: — Знать бы мне, что вы тоже их встречать пришли! В компании-то время быстрее бежит! Вильма Рошта, — представилась она и протянула руку.
— А я — Дюла Дэржи.
— Мы вместе уехали в тридцать седьмом, — объяснил Йожеф Рошта. Взглянув на девочку, он взял ее за руку и притянул к себе. — Дюла в сорок пятом вернулся на родину… А это вот…
Скривив губы, девочка смотрела на колеса поезда и держалась так, будто оказалась рядом с беседующими по чистой случайности.
— Это твоя дочка Жанетта, знаю… С приездом! — обратилась Вильма к девочке.
Вялая ручка девочки лишь на мгновение задержалась в руке Вильмы Рошта и тотчас же выскользнула. Жанетта взглянула на отца и, плавно перекатывая звук «р», сказала тоненьким голосом:
— К сожалению, я не говорю по-венгерски.
Вильма Рошта окинула девочку испытующим взглядом и проговорила:
— Ну что ж, пошли!
Взяв под руку брата, она наклонилась, чтобы взять сундучок, но Йожеф Рошта перехватил его.
— Я сам! — сказал он.
Все направились к таможне. Дюла Дэржи, прощаясь, спросил, где остановятся приехавшие: он хотел бы навестить их под вечер.
— У меня остановятся, — ответила Вильма. — Улица Текели, девяносто семь, первый этаж.
— Зачем нам стеснять тебя, Вильма, — запротестовал Иожеф. — Мы устроимся в какой-нибудь дешевой гостинице, пока не найдем чего-нибудь подходящего.
— А ну-ка, не умничай! Будете мне мешать — сама выставлю, не бойся.
Когда с корзинкой, узлами и солдатским сундучком они вышли на площадь Бароша, уже наступил полдень. Туман рассеялся, стены домов посветлели в лучах унылого зимнего солнца, с крыш изредка капало. Вильма Рошта сторговалась с владельцем ручной тележки, и они тронулись к улице Текели. Вильма взяла брата под руку, а тот вел за руку Жанетту, и девочке приходилось почти бежать, чтобы поспевать за отцом и теткой. Время от времени отец заговаривал с дочерью, стараясь привлечь ее внимание ко всему, что видел на этой широкой улице. Но короткие ее ответы расстраивали Йожефа, и потому он слушал сестру рассеянно…
— Лет пять назад тут кругом были сплошные развалины, — рассказывала Вильма. — Крыши сорваны, в стенах зияли пробоины, иные дома разрушены до основания. Теперь-то в Будапеште этого не увидишь, разве только в Варе — он пострадал больше всего. Город отстраивается, хорошеет и даже растет… Ты слыхал, Йожи, там, во Франции, что-нибудь о Большом Будапеште? О, тут есть чему подивиться! Новостей у нас немало, сам будешь убеждаться в этом на каждом шагу…
Вильма говорила таким тоном, словно она самолично осуществила все эти чудеса и исключительно ради того, чтобы ошеломить младшего братишку. Она
