Дело о наезде - Джеймс Чейз

В комнате стояла полная темнота, я ничего не видел, но был абсолютно уверен: где-то рядом секунду назад прозвучал пистолетный выстрел.

Потом я услышал мягкий звук быстрых шагов – кто-то убегал по коридору.

Я соскользнул с кровати и, не включая свет, подкрался к двери, потом приоткрыл ее.

Коридор был пуст.

Дверь в комнату Натли была приоткрыта. Там горел свет, и оттуда сильно пахло порохом.

Я подошел к двери и заглянул в комнату.

В углу, скрючившись, сидел Натли. Он был в грязной пижаме, босиком. Чуть ниже нагрудного кармана блестело багровое пятно.

На моих глазах пятно крови медленно начало разрастаться.

Я ничем не мог ему помочь. Ему уже никто не мог помочь.

Теперь он был раз и навсегда предоставлен самому себе.

Где-то в коридоре закричала женщина.

Мне тоже хотелось кричать.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Казалось, я стал действующим лицом какой-то кошмарной фантасмагории, и роль моя состояла в том, чтобы убегать от мертвецов.

Я стоял в дверном проеме и смотрел на Натли. Надо быстрее уносить ноги, ведь через минуту здесь будет полиция!

В коридоре продолжала кричать женщина, потом этажом выше заголосила другая.

Лицо Натли было серым, отсутствующим, безучастным – такое лицо могло быть только у покойника. – Я чувствовал себя совершенно разбитым, но все же через силу повернулся и, стараясь не шуметь, заспешил по коридору к лестнице.

Женщина уже не кричала, она вопила, видимо, высунувшись в окно: «Полиция! Убили! Полиция!» Меня охватила паника. Я побежал по лестнице, чувствуя, как тяжело дышать и как ползут мурашки по телу. Но в вестибюле меня ждало еще одно потрясение.

За конторкой в луже крови лицом вниз лежал дежурный. Кто-то нанес ему страшный удар в правый висок – так же была убита Долорес Лэйн.

К этому времени вид насильственной смерти уже не вызывал у меня неописуемого ужаса – наверное, стал привыкать, – и я остановился посмотреть на тело. В эту самую секунду где-то вдалеке послышался вой полицейской сирены, и я замер на месте.

Чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди, я бросился к двойным стеклянным дверям на улицу, но тут же понял, что таким путем я попаду прямо под свет фар приближающейся полицейской машины.

За стойкой дежурного я увидел дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен».

Я бросился за конторку, открыл дверь и очутился в тускло освещенном коридоре. Впереди были ступеньки, ведущие, по-видимому, в подвал. Я сбежал вниз и оказался в другом коридоре, который вел в кухню, потом быстро проскочил к двери с надписью «Запасный выход».

Пришлось немного повозиться с засовами, но в конце концов я их отодвинул, толкнул дверь и увидел перед собой темную аллею.

Я быстро зашагал по аллее к главной улице. На углу остановился и осторожно выглянул.

Перед входом в отель стояла полицейская машина, но самих полицейских видно не было.

Прижимаясь к тени домов, я побежал в противоположном направлении. Это было мало похоже на бег – я еле волочил ноги.

Я пробежал таким образом пару кварталов, и тут показалось такси. Я совершенно ясно себе представил, что, если сейчас остановлю это такси, шофер обязательно обо мне потом вспомнит и даст полиции мое описание. Но я настолько устал, что мне было все равно.

Я поднял руку, и такси остановилось. Я попросил шофера отвезти меня на Мэддокс-авеню, и побыстрее.

Он окинул меня подозрительным взглядом, потом открыл дверцу машины. Через десять минут мы были на Мэддокс-авеню. Когда машина проезжала мимо «Мэддокс Армз», я осторожно выглянул в окно.

У входа стояли три полицейские машины. Рядом с машинами я увидел пятерых полицейских и одного мужчину в штатском. Мне показалось, что это лейтенант Уэст; но он стоял в тени, и я вполне мог ошибиться. У следующего перекрестка я попросил шофера остановиться и расплатился с ним. Когда он уехал, я свернул в боковую улицу, туда, где оставил свой «бьюик».

Когда я отъехал от тротуара, часы пробили половину четвертого. Ну и ночка мне выпала! И я теперь замешан не только в случайной гибели полицейского, но и в трех вполне преднамеренных убийствах. Это было как раз такое положение, в какое человек может попасть только в кошмарном сне.

Я мог осмысленно думать только об одном: как бы скорей добраться до своей кровати.

Наконец я доехал-таки до дома – часы показывали без пяти четыре.

На ватных ногах я пошел по дорожке, отпер дверь и вошел в темный холл. Свет включать не стал – зачем? Я пересек холл и пошел на ощупь к двери в спальню. Открыв ее, шагнул в еще более густую темноту.

Вдруг я остановился. По спине пробежал холодок. В застоявшемся воздухе комнаты явственно чувствовался запах духов – запах, который моей спальне был совершенно несвойствен.

Я вытянул руку и включил свет. Сердце мое резко ударило по ребрам.

Лицо закрыто каштановыми волосами, обнаженные руки поверх простыни – в моей постели, спящая или мертвая, лежала Люсиль.

Я оперся о стену. Она лежала не двигаясь и, как мне казалось, не дыша. Меня охватил страх: а что, если она мертва?

Сегодня ночью трое уже отдали Богу душу, она могла быть четвертой. От трех трупов мне пока что удалось отделаться и оторваться, но Люсиль – это совсем другое дело. Она лежит в моем доме и в моей постели.

Сделав над собой усилие, я оттолкнулся от стены и нетвердым шагом подошел к кровати. Трясущейся рукой я осторожно дотронулся до руки Люсиль.

Она пошевелилась, легонько вздохнула, чуть повернулась на бок и зарыла лицо в подушку.

Я отошел назад со вздохом облегчения. Потом огляделся и увидел, что на полу разбросана ее одежда: лимонные брючки, белая блузка. На стуле висели белые трусики и лифчик.

Я не стал ломать голову над тем, каким образом она оказалась в моей постели и что будет, если ее найдут здесь. Главное – она жива, все остальное меня сейчас не беспокоило.

Мне хотелось только одного: спать.

Я пошел в гостевую спальню, сбросил одежду и нырнул под простыни.

Голова моя коснулась подушки, и комната начала плыть перед глазами. Мертвые тела, Люсиль в моей постели, покореженный «кадиллак», боязнь полиции и угроза Оскара Росса – все это растворилось в тяжелом сне. Я спал, а все мои проблемы и страхи сидели у изголовья кровати и ждали моего пробуждения.

Когда я открыл глаза, часы на столике у кровати показывали пять минут двенадцатого. Через прорези в деревянных ставнях пробивалось жаркое солнце и чертило на ковре остроугольные фигуры.

Некоторое время я лежал не шевелясь и смотрел в потолок – не мог сразу сообразить, приснился ли мне кошмарный сон, или же события, ворвавшиеся с пробуждением в мой мозг, произошли на самом деле. Но как только я окончательно проснулся, то сразу понял, что кошмар, увы, имел место наяву. Сбросив одеяло, я выпрыгнул из кровати, надел висевший в шкафу запасной халат и отправился в ванную.

Я побрился и сразу почувствовал себя увереннее. Выйдя из ванной, услышал какое-то движение в спальне. Дверь открылась, и на пороге появилась Люсиль.

Мы стояли и смотрели друг на друга.

– Привет, – сказал я наконец. – Чего это вы вдруг забрались в мою постель? Или у вас на меня какие-нибудь виды?

Она вспыхнула.

– Извините. Я ждала и ждала, а вас все не было, – виновато пробормотала она. – Я ужасно устала и прилегла на вашу постель. Ну и, наверное, заснула.

– А потом во сне разбросали по всей комнате свою одежду и забрались под одеяло, – улыбаясь, сказал я. – Ладно, надеюсь, спалось вам не хуже, чем мне. Я действительно пришел поздновато и решил, что будить вас негуманно. Кстати, интересно, почему вы здесь: вас привело какое-то неотложное дело – или вы просто решили, что смена кроватей слегка разнообразит вашу скучную жизнь в «Гейблз»?

Она захлопала глазами.

– Вы же сказали, что нашли выход. Только не сказали – какой. Вот я и приехала и стала вас ждать – я же не знала, что вы придете так поздно.

– Понятно. А как вы проникли внутрь?

Она отвела глаза.

– А я… нашла открытое окно.

– Довольно легкомысленно с моей стороны. – Я провел рукой по волосам и поморщился: шишка на затылке здорово болела. – Знаете, я сегодня что-то плохо себя чувствую. Будьте хорошей девочкой, садитесь на свой велосипед и уезжайте, а? Я хотел бы немного покоя и тишины.

– Чес, ну пожалуйста… – Она сжала кулачки и застучала ими по коленям. Я уже знал: это признак того, что она взволнована. – Я должна поговорить с вами. Этот человек… который звонил… он приходил ко мне. Он хочет нас шантажировать.

– Да, я все знаю. Что ж, хорошо, давайте поговорим, только сначала я выпью кофе. А вы пока можете пройти в ванную и принять присущий вам королевский облик – вы меня чрезвычайно этим обяжете. А то сейчас у вас такой вид, будто вы провели ночь в кустах. Я сварю кофе, а потом мы с вами устроим заседание за круглым столом.

С этими словами я повернулся, пошел в кухню и поставил на огонь кофейник. Потом услышал, как через минуту в ванной зажурчал душ.