Приговор подпишем сами - Альберт Байкалов

– Ты что, издеваешься? – неожиданно вскипел Камаз и со всего размаха залепил ему по лицу обратной стороной кулака, в котором держал ножницы.

Дрон врезался спиной и затылком в стену. Из глаз брызнули искры.

«Нет, еще немного, и меня попросту покалечат так, что я не то что бежать, ползать не смогу!» – подумал он и принял решение немедленно уходить. Оттолкнувшись от стены, словно мяч, Дрон залепил кулаком левой руки Камазу в основание челюсти. Тот отшатнулся, но на ногах удержался. Дорофеев и не рассчитывал его свалить: положение, из которого он бил, и так было неудобным. Его цель – вырваться из этой комнаты. Он шагнул к Томину. В следующий момент носок его ноги, обутой в кроссовку, врезался ему в подбородок. Томин рухнул на спину. Этот удар был удачным. В два прыжка майор оказался в коридоре. Вопреки ожиданию, здесь никого не было. Он резко захлопнул дверь и задвинул металлическую задвижку.

– Ах ты, сука! – раздался приглушенный голос Камаза.

Но Дрон уже направлялся по коридору подвала. Справа и слева располагались двери. Вот и выход. Дорофеев едва шагнул на бетонную ступеньку, как сверху раздались шаги и голоса.

– Чего они там возятся?

– Кажется, кто-то кричал.

– Это, наверное, Камаз снова маникюр решил сделать…

Дрон оглянулся по сторонам. В углу стояло несколько составленных один на другой ящиков. Не раздумывая, он нырнул за них.

Раздались глухие удары и крики:

– Шмель, Лорд, откройте!

– Чего там случилось? – мимо проскользнула одна тень.

Дрон понял, что если он позволит этим двоим выпустить дружков, то за ним организуют погоню. А еще неизвестно, что представляет собой этот лагерь. Вдруг по периметру забор и охрана? Дрон шагнул наперерез второму бандиту. Вбежав с улицы, они еще плохо ориентировались в темноте. Василий выставил ногу. Споткнувшись об нее, бандит рухнул лицом вперед. Дорофеев подпрыгнул и опустился ему одной ногой между лопаток, а второй – на затылок. Парень вскрикнул. Бежавший первым сделал по инерции еще несколько шагов и встал. С трудом удержав равновесие, Дрон шагнул к нему.

– Ты чего? – по-видимому приняв в темноте Дорофеева за дружка, спросил мужчина и тут же сложился от удара в пах. В следующий момент Дрон пригвоздил его локтем в основание черепа к полу.

– Ну, вы чего там?! – продолжал вопить и биться в двери Камаз.

Дрон как ни в чем не бывало быстро обыскал обоих парней. И не зря. У одного из-за пояса вынул пистолет, у его дружка забрал сотовый телефон.

«Живем!» – радостно подумал Дорофеев, однако тут же его настроение испортилось. Он вдруг вспомнил, что сам остался без трубы, а это чревато серьезными неприятностями. Телефоны спецназовцев были особыми. Кроме того, что они кодировали разговор и имели высокую степень защиты от прослушки, эти, побывавшие в секретных лабораториях ГРУ «Моторолы» и «Нокии», выполняли еще множество функций. Они работали как детекторы для определения «жучков», могли заменить датчики движения и сигнальные мины.

Теперь оставалось узнать, где он и кто эти люди.

Эдгарс взял спутниковый телефон и прошел на кухню. Прислушался. Из комнаты доносилось едва различимое постукивание по клавишам клавиатуры. Он открыл холодильник, взял стоявшую там коробку конфет «Ассорти», поставил на стол и открыл крышку. Здесь еще оставалось несколько штук разного цвета пирамидок. Оказавшись в тепле, они вмиг покрылись белесым налетом влаги. Эдгарс оглянулся на двери, осторожно приподнял ячейки и вынул из-под них картонное дно с логотипами шоколадной фабрики. На самом деле это был своеобразный конверт, в который были вложены десятизначные коды для связи на каждый день его пребывания в России. При помощи них устанавливались ключи, заранее заложенные в специально встроенную микросхему телефона, который ему вручил после выписки из больницы приезжавший в столицу по туристической визе человек. Старое оборудование было ликвидировано, согласно пункту девять-семь инструкции по соблюдению режима секретности обмена информацией. Мэйфилд допускал, что авария была подстроена русскими спецслужбами, чтобы на время заполучить средства связи и электронные носители информации Эдгарса. Однако это были всего лишь навсего меры предосторожности, и он не видел причин для возвращения своего сотрудника в Англию.

Баладис осторожно достал из конверта лист бумаги, на котором были распечатаны даты и группы цифр, нашел нужное число и стал вводить его в телефон при помощи клавиш. Здесь тоже был свой нюанс. Первую и седьмую цифры каждого нечетного дня месяца надо было делить пополам, а в четные умножать на два вторую и пятую. Все это делалось на тот случай, если Эдгарс окажется в руках русских спецслужб. Как правило, провалившемуся агенту зачастую предлагают сотрудничество. Стать «кротом» – это получить возможность остаться на свободе и бежать. Он сможет сделать вид, что пошел на контакт, и ввести коды без изменений. Разговор состоится, однако абонент уже будет знать, что с ним говорят по принуждению.

Скоро дисплей дружелюбно подмигнул нолями. Эдгарс набрал нужный номер.

– Слушаю, – ответила трубка голосом Мэйфилда.

– Это мистер Гаррисон? – негромко спросил Эдгарс на английском.

– Он вышел, я его управляющий, что передать?

Незамысловатый пароль и отзыв были не чем иным, как данью уважения традициям. Телефон так кодировал разговор, что на расшифровку при помощи находящихся на данный момент времени в распоряжении спецслужб компьютеров уйдет не одно столетие. Причем противник, конечно, мог запеленговать его работу, однако при прослушивании он станет свидетелем диалога матери с сыном, который записан за час до сеанса связи с учетом всех последних событий в мире.

– Я в растерянности, время идет, а Леон молчит, – заговорил Эдгарс. – У меня складывается впечатление, что он просто саботирует приказы.

– Мы не можем ему приказывать, – глухим голосом ответил Мэйфилд. – Лишь давать рекомендации выполнить определенную работу и предложить за ее результат вознаграждение. Даже Блиновский не полностью контролирует «Риф». Более того, у нас есть информация, что он боится Леона.

– Почему?

– Он не исключает, что русские могут руками «Рифа» уничтожить его, – пояснил Мэйфилд. – Ведь именно Леон обеспечивал безопасность Блиновского, разрабатывал стратегию охраны. Он и его подручные знают о своем боссе и его семье все. Эта информация может быть использована против него.

– Мне неясна позиция Леона, – Эдгарс оглянулся на двери. – Он не дал никакого ответа.

– Может, вы его не так поняли? – выдвинул предположения Мейфилд.

– Это исключено, – возразил Эдгарс. – Он сказал, что Блиновский в данный момент не имеет представления, с какими трудностями им придется столкнуться, и что Россия уже далеко не та, какой была десять лет назад.

– Когда вы виделись с Леоном? – спросил Мейфилд.

– Прошла почти неделя, – восстановив в памяти число, когда они с Настей были на отдыхе у озера, сказал Эдгарс. – С тех пор я вижу только их головорезов, которые сменили в офисе предыдущую охрану.

– Не исключаю, что Леон вплотную занялся подготовкой к празднику, – попытался успокоить его Мэйфилд. – И просто не считает нужным отвлекаться на вас. Он бывший сотрудник КГБ. Ему как никому другому известно, что чем меньше ты контактируешь с людьми, подобными вам, тем спокойнее.

– Вы думаете, за мной следят? – по-своему поняв Мэйфилда, спросил Эдгарс.

– Не знаю, как на ваше появление в России отреагировала ФСБ, но могу с уверенностью сказать, что «Риф» точно вас контролирует с первого дня. Не исключаю, что это в его лабораториях побывали ваш брелок и сотовый телефон.

– Для чего? – заранее зная ответ, спросил Эдгарс.

– Чтобы тому же Леону идти на встречу с вами уже подготовленным, – с нотками недовольства в голосе объяснил Мэйфилд. – Надеюсь, для вас не будет секретом, что для Леона и его ближайшего окружения «Риф» – это инструмент зарабатывания денег. Могу допустить, что они сейчас слушают то, что вы говорите в трубку. Поэтому подбирайте выражения и формулируйте вопросы таким образом, чтобы им не был понятен их истинный смысл.

– Но как? – Эдгарс невольно обвел взглядом стены кухни. – Я каждый день проверяю квартиру…

– У вас появилась женщина?

Неожиданный вопрос застал Эдгарса врасплох.

– Почему вы спросили?

– Мне ли тебе говорить, что это самый простой способ работы с агентом, – усмехнулся Мэйфилд.

– Да, я познакомился с девушкой, – подтвердил Эдгарс. – Но она живет в этом доме уже давно.

– Нетрудно где угодно завербовать и постепенно подготовить хорошего агента, – продолжал реанимировать сомнения Эдгарса Мэйфилд. – Ну, а Россия в этом плане ушла далеко вперед любой западной спецслужбы.

– Вы меня огорчили, – честно признался Баладис.

– Так, – протянул Мэйфилд, – в таком случае вы меня просто шокируете. Неужели у вас так далеко зашли дела, что вы расстраиваетесь из-за возможности такого развития событий?