Наместник - Артем Бук

– Выводите их! – заорал капитан. – Выводите, ракеты не успеют!

– Десять секунд… – прошептала агент АНБ.

Вспышка залила мониторы ослепительным светом. Огненный шквал несся вперед, сметая все на своем пути. Бронированные «Гелендвагены» расшвыряло по мосту, часть снесло в воду, как и десятки гражданских машин, следовавших в обоих направлениях. Выживших не было. Просто не могло быть. Часть пролетов моста обвалилась, как минимум на несколько дней перекрыв этот путь на полуостров.

– Господи, сэр… – Капитана трясло. – Господи, триста агентов… Но ведь их убили не полицейские… Какие указания, сэр? У вас есть цели?

– У нас есть цели, – холодно подтвердил контр-адмирал. – Но пока вы можете быть свободны, Джейкоб. Мы определимся со следующей стадией и дадим вам знать.

Капитан вышел, скорбно качая головой. То ли действительно переживал за погибших соотечественников, то ли беспокоился, как факт их массового убийства у него под носом скажется на карьере. Переживал он зря – единственным агентом ЦРУ на мосту был бедняга Боб, которому выпала сомнительная честь возглавить подготовленную им колонну. Остальные три сотни заживо сгоревших набрали из местных бездомных, а также нелегальных эмигрантов. Люди без семей и прошлого. Их хватятся, но не сразу. На том, чтобы в машинах двигались именно триста человек, настоял я. Гуманист Джим хотел нанять только водителей, но вдруг у противника имелись тепловизоры? Теперь хранители Смерти могли праздновать первую победу, полагая, что от американского ордена ничего не осталось.

– Статус, – потребовал старик.

– Уничтожены четыре из двенадцати объектов под наблюдением, – доложил один из чудо-мальчиков. – Мы потеряли пять человек. Наш провал выглядит вполне убедительно. Метки действуют. Объекты избавляются от одежды и транспорта. Есть сорок три активных сигнала. Похоже, все движутся в одном направлении. Это где-то в предместьях Стокгольма.

– Пятьсот километров к северу, говорите? – хмыкнул командующий. – Что ж, пора нашему десанту объявиться и там.

Я смотрел на один из мониторов, на котором маленькие красные точки медленно ползли по карте, собираясь в кучку возле столицы. Мы имели дело с профессионалами. Они знали, что коммуникаторы, машины и даже предметы одежды после сигнала тревоги должны отправиться в утиль. Но себя-то списать они не могли. Во всяком случае, не зная, что в последнюю пару дней им скормили микроскопические маячки из запасов АНБ. Увы, времени было мало, и фокус удался лишь с четырьмя десятками адептов секты. Тем не менее вполне достаточно, чтобы понять, где настоящая точка сбора. Не там, где на удаленном ранчо нас ждет атомная бомба вместе с несколькими фанатиками, готовыми умереть ради святого дела.

– Начинаем второй этап.

Старик весело подмигнул мне. Джима с нами не было – он отправился с итальянцами, чтобы авторитетом Избранного обеспечить выполнение плана. За Стоцкого и его людей я не переживал. Что ж, это началось. В течение двух суток все будет кончено, так или иначе. Даже Макс не сможет долго отвлекать внимание хозяев от волны насилия в тихой Скандинавии. Мы или покончим с гибридами, или все падем жертвами гнева элтов. Хорошо, что ждать оставалось недолго. Став Пятым, я утратил такую добродетель, как терпение.

– Нам нужен этот взрыв, – упрямо сказал я, посмотрев на часы.

Время текло, но противоречивая натура Джима, как всегда, стояла на пути правильных решений. Двойник последнее время включал хорошего мальчика слишком часто для человека, регулярно превращающего простые задания в кровавые бойни.

– Я согласен. – На мониторе всплыло бородатое лицо Луки, старейшины итальянского ордена. – Мои люди – на позиции. По сигналу в любой момент запустим массовку. Устройство у них маломощное – пострадают две близлежащие деревни. Где-то четыре тысячи человек.

– И бездомные, – пробормотала озабоченная физиономия Джима на соседнем экране. – Еще пятьсот бездомных. Ядерный взрыв в Скандинавии? Первый акт ядерного терроризма в истории? И все только ради того, чтобы противник на несколько часов решил, что победил?

– А как ты еще предлагаешь вытащить их на свет божий? – раздраженно поинтересовалась Джоан, стоявшая в паре метров от меня. – У нас время на исходе. Скоро в конторе поймут, что наши маленькие учения с флотом – вовсе не учения. А капитан догадается, что никакого приказа бомбить Швецию нет. Тогда нам придется с боем пробиваться с корабля, и за нами вышлют морпехов со всех баз на Балтике. В убежище собралось больше двухсот человек. Это только те, кого мы засекли. Но мы не видим, есть ли среди них гибриды. И не узнаем, если ударим ракетами прямо сейчас. Они должны поверить, что мы напали на северное ранчо и что наши основные силы уничтожены взрывом. После этого большинству из них придется вернуться на службу: мост они списали на пьяного водителя, но взрыв атомной бомбы – не смогут. Если нам повезет, выползут и гибриды. Если нет – будем отлавливать уехавших и допрашивать. Или ты хочешь штурмовать поместье сам? Сколько у тебя там – шестьсот человек? Пять километров по открытой местности до особняка? Там все в минах и ловушках. А в конце пути – две сотни тренированных солдат и гибриды с ведьмами.

– Джим, сынок, прояви благоразумие, – вмешался контр-адмирал, поскольку дискуссия шла уже по второму кругу. – Да, это бойня, но бойня необходимая. Еще несколько часов, и наш волшебный корабль превратится в тыкву. Лично у меня нет запасных вариантов с доступом к крылатым ракетам. У итальянцев – тоже, а русские не станут палить по Швеции даже ради такого дела. Это же мировая война…

– Ладно, черт с вами, – недовольно согласился мой напарник. – Запускайте. Мы здесь тоже готовы.

Мальчики Джоан вновь замолотили по клавишам, и на мониторах возникла картинка какого-то шведского захолустья. Передавал ее один из спутников-шпионов, позаимствованных Джоан у своего ведомства. Отличное качество. Оставалось надеяться, что сигналы со шведских спутников АНБ подавляло не менее эффективно. Издали переодетые в хаки бездомные, возможно, и сошли бы за бойцов, но стоило взглянуть на то, как они держат оружие, чтобы понять их бесполезность в реальной схватке. Собравшимся заплатили очень хорошие деньги за съемки в массовке фильма на севере страны. Всего-то нужно изобразить атаку на одиноко стоящий особняк. Лишь бы прячущиеся в доме не раскрыли обман. Если они начнут стрелять, наше воинство сразу разбежится. Мы надеялись, что их приказ предполагает подпустить врага как можно ближе и совершить самоубийство, не размениваясь на бессмысленную пальбу.

Вопреки моим опасениям сверху зрелище выглядело вполне убедительно. Бездомных вели три десятка добровольцев из русских и итальянских хранителей, имеющих боевой опыт. Фанатики водились на обеих сторонах, и на наших я не жаловался. Распределенные по двадцати пяти «взводам», несчастные статисты несуществующего фильма ползли по грязному полю не хуже настоящих коммандос. Сзади их поддерживала колонна из обвешанных импровизированной броней грузовиков, на крышах которых установили макеты крупнокалиберных пулеметов. Раздобыть настоящее тяжелое вооружение в маленькой стране не удалось. В воздухе кружили два вертолета, арендованные в турбюро ближайшего городка.

Метров за пятьсот до здания командиры подняли «бойцов» в атаку, и те бросились вперед, на бегу паля холостыми. Настоящие пули были лишь у хранителей – получилось бы неловко, перестреляй одна половина армии другую на подходе к цели.

– Ну давайте же, давайте… – шептал ближайший ко мне юнец, вперившись взглядом в монитор. Четыреста метров. Триста. Неужели мы ошиблись? Неужели нет никакой бомбы?

Взрыв был ослепителен. Волна разошлась в стороны от домика, уничтожая все живое.

– Начинаем третий этап, – хладнокровно распорядился контр-адмирал.

Глава 21

– А-а-а, а-а-а!!! – орало перекошенное лицо в мониторе.

Я поежился. Пытки практиковались полицейскими повсеместно, но отрезание пальцев или сдирание кожи в обычный арсенал их методов не входили. Я вспомнил бункер на Аляске. Мы становимся теми, кому служим? Но время играло против нас, а наиболее жестокие методы оказывались наиболее эффективными. Нет лишних часов на увещевания. Или на ожидание, пока подействуют психотропные препараты.

– Нам обязательно на это смотреть?

Мне казалось, что Джоан сейчас стошнит. Наверное, она нечасто участвовала в полевых операциях. Или привыкла к обычным методам американских оперативников, легализованным Конгрессом десятки лет назад, – пластиковые пакеты, утопление, замораживание, лишение сна… очень гуманно – никакого членовредительства. А главное, следов.

– Они держатся до последнего, – одобрительно заметил старик. – Пока все ценное, что мы услышали, было в самом конце. И нам нельзя это упустить.