Собрание сочинений в 12 томах. Том 3 - Марк Твен

На войну, как и на все прочее, полковник имел свои собственные взгляды. Если бы все, говорил он, подобно ему, оставались дома, Юг не был бы побежден. Ибо в таком случае некого было бы побеждать! Мистер Джефф Дэвис несколько раз писал ему, предлагая взять на себя командование корпусом в армии конфедератов. Нет, отвечал полковник Селлерс, его долг оставаться дома. И он отнюдь не пребывал в бездействии. Это он изобрел знаменитую воздушную мину, которая чуть было не уничтожила армию северян в Миссури, а заодно и сам город Сент-Луис.

План его заключался в том, чтобы наполнить мину зажигательной смесью и смертоносной шрапнелью, прикрепить ее к воздушному шару и пустить с горящим фитилем в расположение вражеских войск, с тем чтобы в нужный момент она взорвалась. При помощи своего изобретения он хотел захватить Сент-Луис: надо было до тех пор взрывать мины над городом и сеять в нем смерть и разрушение, пока оккупационная армия не сложит оружие. Добыть зажигательную смесь ему не удалось; он, правда, сконструировал мину, вполне отвечавшую его целям, но первая же опытная мина взорвалась раньше времени в его дровяном сарае, — сарай взлетел на воздух, а дом Селлерса загорелся. Соседи помогли погасить пожар, но заставили его прекратить дальнейшие эксперименты.

Однако этот немолодой, но патриотически настроенный джентльмен успел заложить столько мин и прочих подрывных устройств на всех дорогах, ведущих к Хоукаю, тут же забыв точное местоположение опасных участков, что окрестные жители боялись ездить по дорогам и обычно пробирались в город полем. У полковника был свой девиз: «Миллионы на оборону, ни цента на уплату контрибуций».

Если бы после переезда в Хоукай Лора была меньше предоставлена самой себе или встретила больше понимания и чуткости со стороны окружающих, она, возможно, забыла бы сплетни, досаждавшие ей в Мерфисберге, и избавилась от нараставшей в сердце горечи. Но у нее почти не было друзей, и чем старше она становилась, тем реже встречала близких по духу людей; мысли Лоры поневоле вращались вокруг нее самой, а тайна ее рождения одновременно повергала ее в уныние и наполняла самыми фантастическими надеждами.

Гордость Лоры была уязвлена тем, что ей приходится жить в нищете. К тому же она не могла не сознавать своей красоты, и это щекотало ее самолюбие; девушке даже нравилось испытывать силу своих чар на тех неотесанных молодых людях, которые встречались на ее пути и которых сама она презирала.

Правда, для нее был открыт и другой мир — мир книг. Но то был не лучший из миров этого рода, ибо небольшие библиотеки, в которые она имела доступ в Хоукае, подбирались как попало и состояли главным образом из романов, изображавших своих героев и героинь в ореоле ложного романтизма и создававших у нее искаженное представление о жизни. Из этих произведений она узнала, что женщина, обладающая острым умом и хоть некоторым образованием, а к тому же красотой и обаянием, может рассчитывать на успех в обществе — в том обществе, о котором она читала; из этих же книг она почерпнула и кое-какие идеи об эмансипации женщин.

Читала она и другие книги: биографии великих людей, описания путешествий по далеким странам, исторические книги, стихи; особенно нравились ей стихи Байрона, Скотта, Шелли и Мура, их она поглощала с жадностью, а те, что ей особенно нравились, запоминала наизусть. В Хоукае никто не прочел столько книг и не занимался так настойчиво и усердно, как Лора. Ее считали образованной девушкой, да она и сама так думала, и по сравнению с теми, кто окружал ее, она действительно была образованной.

Во время войны в городе появился офицер армии южан, полковник Селби; будучи командующим всего округа, он некоторое время жил в Хоукае. Это был красивый, статный человек лет тридцати; он окончил Вирджинский университет[74] и, по его словам, происходил из родовитой семьи; он, несомненно, видал виды и на своем веку успел попутешествовать и пережить немало приключений.

Встреча в этом захолустье с такой женщиной, как Лора, была для него большой удачей, — с чем полковник Селби себя и поздравил. Он был подчеркнуто вежлив с Лорой и обращался с нею с непривычной для нее учтивостью. Только в книгах читала она о людях столь воспитанных, столь благородных в проявлении чувств, столь занимательных в разговоре и привлекательных по всему своему облику и манерам.

Все дальнейшее — долгая история; к несчастью — это и старая, как мир, история, и на ее подробностях можно не останавливаться. Лора полюбила и поверила, что любовь Селби к ней так же чиста и глубока, как ее собственная. Она боготворила его и охотно отдала бы за него жизнь, искренне считая, что это ничтожная плата за его любовь и за право любить его.

Страсть всецело овладела ею; она больше не замечала ничего вокруг, ей казалось, что она парит в небесах. Значит, то, о чем она читала в романах, блаженство любви, о которой она мечтала, — все это правда! Почему же она раньше никогда не замечала, как радостен мир, как звенит он любовью! Птицы пели о любви, и деревья шептали ей о любви, и цветы устилали ей путь, словно она шествовала к алтарю.

Перед отъездом полковника они обручились; свадьба должна была состояться, как только он покончит с некоторыми, необходимыми, по его словам, делами и уволится из армии.

Из Хардинга, небольшого городка в юго-западной части штата, он прислал ей письмо: против его ожиданий, ему не удалось сразу освободиться от службы в армии, но он добьется этого через несколько месяцев; тогда он сможет увезти ее в Чикаго, где у него есть кое-какая недвижимость и где он собирается вступить в дело — сразу же или после окончания войны, а это уже не за горами. Тем временем, зачем жить в разлуке? В Хардинге у него удобная квартира; если бы ей удалось найти попутчиков и приехать к нему, они бы поженились и обрели несколько лишних месяцев счастья! Бывает ли женщина осмотрительна и осторожна, когда она любит? Лора поехала в Хардинг, как полагали соседи, ухаживать за внезапно заболевшим там Вашингтоном.

В Хоукае, разумеется, знали о ее помолвке, и вся семья гордилась этим событием. Если бы Лора не предупредила миссис Хокинс, та не стала бы ни от кого скрывать, что Лора уехала к будущему мужу, но сама Лора не хотела допускать разговоров о том, будто она гоняется за женихом; пусть о ее замужестве узнают уже после венчания.

Итак, воспользовавшись упомянутым нами предлогом, она поехала в Хардинг и вышла замуж. Замуж-то она вышла, но уже на другой день или через день что-то, видимо, встревожило ее. Вашингтон так и не узнал, что это было, но Лора запретила ему писать в Хоукай об ее замужестве и попросила миссис Хокинс никому ничего не говорить. Какие бы страхи и сомнения ни терзали ее, она храбро гнала их от себя и не позволяла им омрачать свое счастье.

В то лето между далеким лагерем южан в Хардинге и Хоукаем, как легко можно себе представить, не было регулярного сообщения, и жители Хоукая почти потеряли Лору из виду: у каждого довольно было своих забот и неприятностей.

Лора целиком посвятила себя мужу и жила только им одним; если у него и были недостатки, если он был эгоистичен, а порою груб и распущен, она не замечала или не хотела замечать этого. Она переживала страсть, какая бывает раз в жизни, чувства кипели в ней, сметая все препятствия на пути. Может быть, ее муж временами бывал холоден или безразличен к ней? Лора на все закрывала глаза и ничего не хотела знать, кроме одного: ее кумир принадлежит ей.

Прошло три месяца. Однажды утром муж сообщил ей, что он получил приказ ехать на юг и что через два часа должен покинуть город.

— Я успею собраться, — весело ответила Лора.

— Но я не могу взять тебя с собой. Тебе придется вернуться в Хоукай.

— Не можешь… взять… меня? — удивленно переспросила Лора. — Но я не могу жить без тебя. Ты говорил…

— Мало ли что я говорил! — Полковник принялся пристегивать палаш и невозмутимо продолжал: — Дело в том, Лора, что роман наш окончен.

Лора слышала его слова, но не поняла их смысла. Схватив его за руку, она воскликнула:

— Это слишком жестокая шутка, Джордж! Я поеду с тобой куда угодно. Я буду ждать — скажи только где. Я не могу вернуться в Хоукай.

— Тогда поезжай куда хочешь. А может быть, — продолжал он с издевательской усмешкой, — может быть, тебе стоило бы остаться здесь и подыскать другого полковника?

У Лоры голова шла кругом. Она все еще не понимала.

— Что все это значит? Куда ты едешь?

— Это значит, — отчетливо проговорил офицер, — что тебе нечем доказать законность нашего брака и что я возвращаюсь в Новый Орлеан.

— Это невозможно, Джордж, это невозможно! Я твоя жена. Я тоже еду. Я поеду с тобой в Новый Орлеан.

— Но моей жене это может не понравиться!

Лора подняла голову, глаза ее сверкнули, она попыталась что-то крикнуть и упала на пол без чувств.