Амальгама - Владимир Торин

Дальше все произошло очень быстро. Когда этот странный маленький человечек вошел в дом, на пути у него возник огромный Гоша. Он бешено таращил свой единственный страшный глаз, а мужик в кепке в это время заходил сзади.

Маленький человечек, лица которого совершенно не было видно за низко опущенным капюшоном, даже не замедлил шага. Он вдруг будто еще сильнее уменьшился в размерах, быстро нагнулся и сделал неуловимый кувырок вперед. Из-за этого рука мужика в кепке только лишь рассекла воздух в том месте, где мгновение назад была голова пришельца. Гоша замахнулся ногой, чтобы пнуть так ловко кувыркнувшегося гостя, но тот теперь неожиданно взлетел прямо над Гошей и экономным движением совсем несильно стукнул его ладонями по ушам. Таким движением музыканты бьют в тарелки. У Гоши закатились глаза, из ушей хлынула кровь, и он с грохотом рухнул, увлекая за собой массивный табурет. А Мутный практически в ту же секунду влетел в стену, потому что гость, приземляясь, ударил его ногой прямо в грудь. Кастет с глухим звуком брякнулся о доски, уголовник сполз по стене на пол, кепка покатилась рядом.

Все это произошло настолько неожиданно, а движения этого человека в капюшоне, до этого смешно и неуклюже тащившегося по сельской зимней грязи, оказались настолько неуловимыми и стремительным, что Леха, охранявший наших друзей, не сразу понял, что происходит. Потом понял и бросился вперед, сжав кулаки. Но был остановлен молниеносным ударом ноги пришельца, развернут лицом вниз и как будто прибит к полу этим разворотом. Из соседней комнаты выбежали два «штангиста», но с ними человек в капюшоне расправился еще быстрее. Не прошло и десяти секунд после его появления в доме, как все похитители уже лежали на полу с закрытыми глазами, абсолютно недвижимо и, кажется, даже не дышали.

Воцарилось молчание. На пол оседала пыль, танцующая в ярких лучиках света, по-прежнему пробивавшихся из-под убогих занавесок. Иван с Сергеем сквозь бурую пелену испуганно смотрели на странного человека. Наконец таинственный гость выпрямился и резким движением смахнул капюшон с лица.

Перед нашими героями стояла Глафира.

– Ты? – только и смог произнести ошарашенный Сергей. Иван вообще не мог произнести ни слова – все было очень странно, но сил удивляться уже не было.

В руках у Глафиры появился какой-то странный блестящий предмет, похожий на медальон. Она подошла к пленникам и молча принялась разрезать этим медальоном, края которого оказались очень острыми, окровавленные слои липкой ленты, опутывавшие руки и ноги пленников.

Сергей не смог подняться и после того, как Глафира освободила его от липкой ленты. Все тело ломило, глаза закрывались, трудно было дышать. Что-то похожее происходило и с Иваном, он сделал над собой усилие, попытавшись встать, но тут же с глухим вскриком рухнул на пол. Тогда Глафира достала из кармана небольшое овальное зеркальце в почерневшей от времени простой деревянной оправе и аккуратно расположила его у Сергея перед глазами.

Анциферов с ужасом увидел свое отражение. Глаза, заплывшие двумя гигантскими синяками, кровоподтеки под носом и кровавые наросты на губах красноречиво свидетельствовали о том, что ребятам в плену пришлось нелегко.

Но – о чудо! Вдруг откуда-то стали появляться силы. Сергей совершенно отчетливо ощутил, что руки и ноги уже не болят, или, во всяком случае, болят не так сильно, что разбитые веки могут, оказывается, открываться шире и что тело ломит гораздо меньше. Он еще раз попробовал встать и теперь, с удивлением для себя, сумел это сделать почти не напрягаясь. Глафира в это время уже показывала свое зеркальце Ивану. Тот тоже достаточно быстро встал и тоже был очень удивлен изменениями в своем самочувствии.

Глафира пошла к двери и махнула друзьям рукой: мол, следуйте за мной. Те молча последовали за своей неожиданной спасительницей.

Яркий полуденный свет ударил нашим героям в лицо, когда они оказались на пороге дома. Они увидели, что находятся на краю какой-то деревни. Солнце присушило грязь, снег на обочинах стоял незыблемой грязно-белой стеной, вдали за домами виднелась старая церковь, за дьячка которой, видимо, так опрометчиво была принята Глафира похитителями. Девушка уверенно повернула за дом, Сергей с Иваном двинулись за ней.

За домом находилась калитка, припертая березовым поленом, а за калиткой начинался лес. Герои углубились в лес и молча шли минут сорок по дорожке из примятого снега, пока не достигли маленькой полянки. Здесь Глафира отыскала небольшой пенек, присела на него и вопросительно посмотрела на друзей. Те, переглянувшись, сели неподалеку на какую-то корягу и тоже молча и вопросительно уставились на девушку.

– Нечего так смотреть, – улыбнулась Глафира. – Я готова отвечать на ваши вопросы. Они же у вас есть?

– Да уж, конечно, есть! – воскликнул Иван. – Но давай начнем с самого простого. Ты, вообще, кто?

– Мы – Хранители. – Глафира гордо распрямила спину и взглянула на наших друзей как-то по-особенному.

Сергей с Иваном переглянулись.

– Что, те самые? – с недоверием протянул Иван.

– Да, те самые, – кивнула Глафира, очевидно понимая, о чем переспрашивает Иван. – Вот уже более тысячи лет мы служим Совету Десяти, передавая из поколения в поколение свои секреты и умения.

– А как вы все это умеете? – Сергея, очевидно, задело то, что хрупкая девушка за несколько секунд расправилась с похитителями, жертвами которых они, два молодых здоровых парня, стали.

Глафира пожала плечами:

– Если честно, ничего особенного. Если бы вы больше ничего в жизни не делали, а только каждый день тренировались, вы бы умели все это делать не только не хуже, но, наверное, даже и лучше.

– Подожди. Но Совет Десяти, Хранители – это же Венеция. Ты же прекрасно говоришь по-русски! Это как объяснить? – Сергей, перестав за последние дни чему-либо удивляться, продолжал расспрашивать то, что было непонятно.

– Тайна Амальгамы уже много лет – не только венецианская тайна. Она принадлежит человечеству и всему миру.

– Значит, бездомные дети из разных стран, о которых нам говорил Четвериков, – это все реальность и сейчас?

– Ну конечно! – улыбнулась Глафира. – Нас собирают со всего мира и делают верными солдатами Совета Десяти, который хранит тайну Правильного пути и обладает Сокровенным знанием.

Иван неопределенно пожал плечами, а Сергей спросил:

– Так уж и сокровенным?

– Так уж и сокровенным, – послушно, как эхо, но только гораздо более уверенно утвердительно ответила Глафира.

– Ну, спасибо за это! Если бы не ты со своим Советом, нас, наверное, уже убили бы. – Ивана больше заботили не сокровенные знания таинственного Совета Десяти, а их собственная судьба.

– Нет, пока не убили бы, – спокойно возразила Глафира, – им нужно было манускрипт найти. А его найти теперь совсем не просто.

– Почему не просто? – удивился Иван, а потом, вспомнив, как они его оставили почтенному профессору на химфаке МГУ, быстро спросил: – А где Рудольф Михайлович?

– Вот-вот. – Глафира улыбнулась. – Где он? Ваш ведь друг? – Увидев, что Сергей с Иваном растерялись, она продолжила: – Поймите, за этим документом охотятся из поколения в поколение уже многие сотни лет и в разных странах мира. Мы знали, что в России есть кто-то из организаторов этой охоты, но он был слишком хорошо замаскирован. Когда я увидела Александра Валентиновича, была совершенно уверена, что это он и есть. Теперь понимаю, что ошибалась. Исчез ваш Четвериков. Совсем исчез. Нигде его найти не можем. Семьи у него нет, в квартире своей после той встречи он не появлялся. Как в воду канул вместе с манускриптом. Не удивлюсь, если он сейчас где-нибудь в Африке.

– Во гад! – Непонятно, чего было больше в негодовании Ивана – возмущения хитрым профессором или восхищения его умелым обманом.

– Вот еще что. – Глафира вынула из кармана небольшой металлический жетон и показала его друзьям. Сергей сразу узнал его: именно этим жетоном Глафира разрезала липкую ленту, и странным было то, что сейчас на этом жетоне не было никаких лезвий или острых поверхностей. – У кого увидите такой жетон, тот, наверное, наш друг. Хотя сейчас уже ни в чем нельзя быть уверенным…

Жетон представлял собой металлическую овальную бляху, на одной стороне которой, окрашенной густым бордовым цветом, расположился выпуклый золотой лев. Лев держал в одной из лап острый меч, закруглявшийся кверху. Изображение этого льва был очень похоже на герб Венеции, только правая лапа хищника опиралась не на книгу, а сжимала когтями меч.

– Это – эмблема Совета Десяти. – Глафира забрала жетон и положила поглубже во внутренний карман своего странного одеяния.

– А это нож такой? – заинтересовался Иван жетоном.