Последствия одного решения - Матемаг

Короткий, резкий взмах палочкой. Волна ярко–рыжего, с отчётливыми фиолетовыми переливами пламени устремились навстречу дементорам. На лице Атики была написана решимость и сосредоточенность, а сила использованного ей заклятия вырвала Гарри из его транса. Впрочем, дементорам было уже не до того, чтобы кого–то атаковать.

Ярясь, огонь поглощал тварей, обращал из в ничто, в пустоту, рос во множестве вспышек и слепящем сиянии. Женщина стояла, с усмешкой наблюдая за корчами дементоров, поглощаемых огнём. Вдруг сзади повеяло холодом. Не меняя выражения лица, Атика резко развернулась, ведя палочкой. Пламя, следуя повелению своей создательницы, рвануло на нескольких теней, видимо, преодолевших колдовскую преграду. Полёт огненного облака был не самым управляемым: оно задело краем старинный дом, буквально слизнув его кусок, и ударило в дементоров. Те, было, отпрянули, но огонь двигался быстрее. Миг — и он заполнил переулок, углубился внутрь него, сметая всё на своём пути.

— Думаю, хватит, — пробормотала Атика. Тем не менее, её сила духа была такова, что палочка даже не дрожала, описывая какой–то заковыристый ритуал. Медленно, будто неохотно, пламя начало гаснуть, и огненное облако, приближаясь к своей хозяйке, уменьшалось.

Дохнуло жаром, нестерпимым, обжигающим лицо, и Гарри невольно отвернулся, прикрыв лицо руками. По мере нарастания температуры, стало казаться, что вот–вот вспыхнут волосы или одежда, и мальчик отступил на несколько шагов. Затем повеяло прохладой, знакомый голос произнёс успокаивающе:

— Всё кончилось, Гарри.

— Учитель? — мальчик повернулся к ней, и не узнал. Обгорелые волосы, красная кожа и одинокий огонёк на краю мантии. — У вас одежда горит!

— Да? — кривая улыбка — огонёк погас будто сам по себе. — Ничего, бывает. Думаю, нам лучше уйти отсюда.

— Атика, ты в порядке?

— Отвыкла от сильной магии, — ответила та, пошатываясь. — Скоро приду в норму. Пошли отсюда. Поторопимся. А то я не в состоянии… — Атика опёрлась на фонарный столб, тяжело дыша. — Чёрт, называется, забросила тренировки.

— Учитель, мне кажется, ты не сможешь идти, — заметил Гарри. — Может, пошлём сообщение деду?

— Пожалуй, ты прав, — легко согласилась чародейка. — Нет, сообщение — это долго. Попытаемся по–другому. Гарри, будь добр, перенеси меня через… — секундное напряжение. Если бы не вековые тренировки, позволившие создавать комплексные чары чуть ли не рефлекторно — Атика бы не справилась, — …этот портал.

Женщина слабо улыбнулась и, прислонившись к столбу, медленно сползла наземь, потеряв сознание. Гарри замер в нерешительности. Прямой портал, насколько он знал со слов учителя и дедушки, держится не больше пяти минут без помощи своего создателя. Нужно за пять минут каким–то образом перенести Атику в висящий на три дециметра над землёй портал. Гарри прекрасно сознавал, что не поднимет женщину, в конце концов, он одиннадцатилетний мальчик, не спортсмен, а магии, могущей перетаскивать живых существ, он не знал. «Вингардиум левиоса»? Нет, теоретически можно переносить ей и живых, даже разумных, и вообще волшебников, вот только у него банально не хватит на это сил.

Что дальше? Портал закроется, вернётся Тэсия или, хуже того, дементоры? Или, может, маггловская полиция? Нет, допустить этого он не мог. Перейти на ту сторону портала и попросить помочь дедушку или Дайну? Тоже не получиться, только дедушка, как хозяин, может позвать Дайну быстро, а сам он — на очередном заседании Визенгамота, что–то насчёт расширения штата обливиаторов…

Гарри сжал и разжал кулаки, кинул взгляд на свою особенную палочку, белую, из пластика и сердечной жили дракона. Посмотрел на портал — в магическом восприятии было ясно видно, как рассеиваются магические токи, искажающие пространство. Надо действовать. По крайней мере, он обязан попробовать — одну Атику он не бросит.

Расслабиться. Сосредоточиться на ощущении волшебства. Потянуться к каналу, что связывает его с Источником Магии. Всеми силами толкать больше, больше… ещё больше… ещё… не хватает, нет, надо ещё больше, но откуда…

— Вингардиум, — в последний миг словно прорвало плотину — из канала потекло гораздо больше энергии, чем обычно, — левиоса!

Тело волшебницы медленно воспарило, повинуясь до предела сжатой воле мальчика. Гарри сосредоточенно повёл палочкой, и Атика влетела в портал. Всё, на что хватило после такого напряжения мальчика — это оттолкнуться и ввалиться вслед за ней.

Глава десятая: встречи

— Мисс Грейнджер? — раздался позади знакомый голос.

— Профессор Флитвик? — девочка обернулась, и увидела догоняющего её маленького учителя.

— Мисс Грейнджер, полагаю, нам надо поговорить, — серьёзно сказал ей профессор. — Вы сейчас свободны, не так ли?

— Да, профессор, чары сегодня последние, — ответила Гермиона. Удивительно, но со взрослыми, особенно хогвартсовскими профессорами, девочка общалась совершенно свободно, в отличие от сверстников.

— Мисс Грейнджер, не откажитесь, в таком случае, пройти в мои покои на чашечку чая?

— Э… — девочка покосилась на сумку с учебниками, оттягивающую руку. — Конечно, профессор.

— Следуйте за мной.

Через некоторое время, когда маги поднимались по лестнице, Флитвик поинтересовался:

— Почему вы не используете магию, чтобы облегчить сумку, мисс Грейнджер?

— Я… — не сразу нашлась Гермиона. — На вступительной речи профессор Дамблдор говорил, что не следует колдовать на переменах, и…

— И вы подумали, что это касается любого чародейства вне уроков кроме как для подготовки к ним, — закончил за неё Флитвик, направляя палочку на сумку. — Стабилис де–гравитас, — девочка почувствовала, как та стала совершенно невесомой. — Постарайтесь исправить свою ошибку. В магии требуется постоянная практика, чем больше, тем лучше. Напоминание о колдовстве на переменах — скорее формальность.

— Хорошо, профессор, — кивнула девочка.

Комната, в которую пригласил Гермиону Флитвик, оказалась вполне себе аскетичной. Несколько полок с книгами, столик и лучи солнца, пробивающиеся из–под тюля на окне. Профессор что–то прошептал, и на столе появились чашки, полные горячего сладкого чая и пирожные.

— Угощайтесь, — улыбнулся он.

Пирожные выглядели и пахли так аппетитно, что девочка просто не смогла отказаться, хотя и понимала, что пришла сюда совсем не для этого. К её удивлению, профессор также съел парочку сладких шедевров. Когда пирожные и чай закончились, Флитвик поинтересовался:

— Мисс Грейнджер, сегодня на уроке вы колдовали… не совсем уверенно.

Девочка покраснела. Профессор весьма смягчил обстоятельства: Гермиона колдовала никак. Заклятие изменения цвета для чашки не вышло даже после сотен попыток.

— В прошлый раз вы демонстрировали гораздо лучшие способности, — плавно продолжил маг.

— Да, профессор, — Гермионе ничего не оставалось, как согласиться. В этот момент ей страшно хотелось куда–нибудь пропасть. Например, провалиться сквозь землю.

— Вы слишком серьёзно относитесь к простым замечаниям, — заметил Флитвик. — Это всего лишь одна неудача.

Девочка опустила глаза в стол.

— Не одна, — удовлетворённо сказал Флитвик. — Этого следовало ожидать. Скажите, мисс Грейнджер, зачем вы читали книги по ритуалистике?

— Я… откуда вы знаете?

— А ведь я просил Альбуса устроить проверку библиотеки. Начал — так довёл бы до конца, — вздохнул Флитвик.

— Я не понимаю, профессор.

— Вы столкнулись с так называемым «эффектом теоретика», или «кризисом веры», — начал объяснять Флитвик. — Видите ли, в последние десятилетия учебная программа Хогвартса несколько поменялась. Мы даём более обширный список заклятий и, в то же время, уделяем самый минимум теории. Студенты не знают и даже не подозревают, что те движения палочки и слова, что они разучивают на уроках, — ритуалы. Те же, кто знают, не подозревают, что действие заклятия определяется верой в ритуал. Это очень удобно, — ещё раз вздохнул Флитвик. — В будущем, на седьмом курсе, те, кто выберут специализацию на теории, будут заниматься и теорией ритуалов. Им придётся нелегко, пройти через кризис веры и сохранить силу своих чар — нетривиальная задача. И что же мы имеем сейчас?

Гермиона внимательно слушала, уже догадываясь.

— Ученица, ещё первокурсница, притом магглорождённая, то есть без примеров волшебства с самого детства, находит книгу по ритуалистике, обнаруживает, что все изучаемые нами чары — суть ритуалы, и сталкивается с эффектом теоретика. Совершенно естественно, что вы теперь не можете нормально колдовать.

— И что мне делать? — в голосе Гермионы послышались нотки паники. — Я же теперь не смогу нормально учиться? Меня исключат?