Шелест гранаты - Александр Прищепенко

Выпускался отчет по теме и мне поручили написать в нем главу о взрывах в разреженном воздухе. Когда отчет был выпущен, я не нашел себя в числе его авторов. В то же время, Шашкин сказал, что необходимо выпустить отдельный отчет о разработке прибора, заявив при этом, что «принято» включать в состав авторов начальника лаборатории (имелся в виду Трибун). Такого отчета в плане не было и подумалось, что правильнее было бы вообще не выпускать его, а подстраховаться, оформив заявку на изобретение и не включив туда никого из «химической мафии». По заявке было принято положительное решение, об этом узнали, что отношений тоже не улучшило. Ситуация окончательно прояснилась, когда меня не приняли в аспирантуру.

3.4. Удержите ли смех, друзья? (лат.) Квинт Гораций Флакк

…Начальник отделения, услышав от меня слово «аспирантура», пустился в воспоминания о том, как в свое время «мы вкалывали и не спрашивали, о том, что будем за это иметь». Последним штрихом послужила беседа с секретарем ученого совета. Оказалось, отдел Шашкина критиковали за слабую работу по подготовке научных кадров. Отвечая на упреки, Шашкин поклялся, что в ближайшее время планируется защита Трибуна и других специалистов, в том числе — по результатам разработки «уникального прибора». Секретарь также припомнила, что наивные попытки Шашкина ответить на вопрос о принципе действия прибора вызвали веселое оживление аудитории, но то, что в приборе есть высокое напряжение, Шашкин знал твердо.

…За нечастыми исключениями, работник консервативен. Он понимает, что вначале на новом месте ему будет хлопотно и неуютно, придется завязывать связи и знакомства, искать свою позицию в иерархии отношений. Есть у перехода на новую работу и положительные стороны: можно по-новому реализовать то, чему уже научен, обучиться тому, чего ранее не знал. Но работы, устраивающей всем и всегда — не существует, поэтому следует определить приоритеты и искать оптимум, зависящий от очень многих параметров. В 1970-х годах мои приоритеты но степени важности были позиционированы так:

— возможность научного роста (связанная с защитой диссертации);

— возможность карьерного роста;

— интерес, который вызывала у меня выполняемая работа;

— зарплата.

Позже эти приоритеты поменялись местами и главным стало почти наркотическое влечение к тому, что я любил с детства: взрывам, выстрелам, оружию.

Однако любой прагматически мыслящий понимает: если начальство и принимает во внимание его пожелания, то в самую последнюю очередь. Научный и карьерный рост работников навевает начальству неприятные думы о возможной в дальнейшем конкуренции, повышение зарплаты требует лишних хлопот. Большинство начальников считает идеальным работником того, кто тянет воз дел, не претендуя ни на что. Но и на такого стараются взвалить многое, не имеющее отношение к работе.

Иногда руководство совсем уж заносит. Помнится директор авиазавода в Тбилиси, похвалявшийся в печати тем, что обязательно требует от кандидатов на повышение диплом об окончании «университета» марксизма-ленинизма. Много позже удивительно было наблюдать не отказ людей от навязанных им убеждений, а возмущение многих таким отказом.

Начальники, которые предпочитали профессиональным качествам идеологическую убежденность работников, находили в «бесценном ленинском наследии» теоретические оправдания высылкам в деревню или на рытье канав и прочему, не бывали успешными, но, пока они разваливали порученное им дело, проходило обычно много времени. Многие предпочитают выжидать, когда волна начальственного (или народного — так тоже случается) гнева сметет идиота. Я такую пассивную стратегию рациональной не считаю: не так уж много отпущено нам времени в этой жизни.

Но и успешная реализация активной стратегии невозможна без компромиссов: «Тот, кто обороняет все — не обороняет ничего» — говаривал Клаузевиц[44]. Найти оптимум в многогранных отношениях между людьми непросто.

…Пришло приглашение в Одессу, на конференцию по аэродисперсным системам. Начальник отделения Дубов вызвал и предложил подготовить доклад, расписав прелести бархатного сезона в южном городе, пошутив насчет моей плодовитости как автора (только за последние полгода было получено 12 авторских свидетельств и звание лучшего изобретателя ЦНИИХМ). Ненавязчиво было дано понять, кого включить в авторы доклада. Я и сам был не прочь провести несколько дней в прекрасной Одессе, а список авторов не слишком волновал: уже шла подготовка к сдаче экзаменов в аспирантуру НИИ вакуумной техники.

Конференция оставила приятные воспоминания: после доклада подошли представители сразу нескольких организаций, стали выспрашивать подробности. Интерес к прибору, возможно, был неожиданностью для Дубова. Он подсел ко мне за обеденный столик и заговорил о перспективах служебного роста, близкой защите. Пришлось выслушать все это молча, лишь однажды сказав, в сторону, как бы кому-то другому: «Знаем, плавали…», что, конечно выглядело невежливо.

В командировку, но уже не столь приятную, пришлось выехать еще раз, когда выпал снег. Кроме сотрудников ЦНИИХМ, на полигон приехали и несколько аспирантов из МВТУ им. Баумана — очень трудолюбивые и знающие ребята: С. Меньшаков, М. Бойко, А. Омельяненко, С. Щавлеев. Они тоже заинтересовались прибором для измерения дисперсности частиц и попросили о помощи в его воспроизведении у себя на кафедре.

4. ИОНЫ — В ДРЕЙФ!

Я не подавал заявление об увольнении из ЦНИИХМ пока не дождался приказа о зачислении меня в аспирантуру и собирал информацию о НИИВТ. Лаборатория, где предстояло работать, занималась газоразрядными счетчиками. Ее начальник стремился доказывать свое первенство в любом споре, завершать его своей фразой, как бы ставя затычку в бочку. Начальник сектора этой лаборатории хорошо меня знал по работе в НИИАА, он-то и предложил стать аспирантом. Разговаривая, начальник туго, в замедленном темпе формулировал мысль. Как Затычкин, так и Тугой, уже защитили кандидатские диссертации и имели виды на докторские. Оба были утверждены моими научными руководителями, так что, по крайней мере, в том, что касалось работы над диссертацией, конфликтов интересов не предвиделось. Однако учесть удалось далеко не всё.

4.1. Боюсь данайцев и дары приносящих! Помощь друзьям в МВТУ

О НИИВТ в книге «Создание первой советской ядерной бомбы» написано следующее.

«Родоначальником НИИВТ была созданная в 1934 г. отраслевая вакуумная лаборатория при ленинградском заводе «Светлана». Лаборатория уже тогда вела работы по проблемам создания электровакуумных приборов. В 1946 г. под руководством С. А. Векшинского лаборатория была преобразована в Центральную вакуумную лабораторию Министерства электротехнической промышленности… Эта лаборатория, а затем институт стали одними из активнейших участников работ над Урановым проектом.