Генрих V - Кристофер Оллманд

французами как с врагами. К лучшему или худшему, его поле деятельности теперь было ограничено, как и в дальнейшем в этом вопросе. Хотя он изгнал около нескольких тысяч жителей, в основном женщин и детей, он поступил с ними довольно гуманно, дав им эскорт, когда они уходили в направлении Руана[275]. Но его отношение к ним было ясным. Сопротивляясь ему, они восстали, и хотя он был готов взять под свою защиту и восстановить собственность тех, кто согласился признать законность его правления, те, кто не согласился, должны были ожидать конфискации имущества и изгнания из своих домов. Такими действиями и их оправданием, о котором, как он знал, станет известно в других странах, Генрих надеялся ослабить сопротивление ему в будущем. Если он требовал земли во Франции по справедливости, он должен был действовать по справедливости; это означало действовать последовательно, твердо держа своих солдат в узде, чтобы люди знали, в каком положении они находятся по отношению к нему и к его армии.

Мы уже видели стратегическую и военную важность Арфлера как для защитников, так и для захватчика. В планах Генриха на будущее он имел еще два важных момента, которые следует отметить. Во-первых, город должен был стать для него не только пунктом доступа во Францию, вторым Кале или вторым Шербуром (возвращенным Ричардом II французам [Карлу Наваррскому] в 1394 году), но и местом, которое будет служить базой для хранения запасов и снаряжения, необходимых для армий, которые могут действовать дальше вглубь страны, — задача, которую его расположение в устье Сены прекрасно позволяло ему выполнять. Во-вторых, он должен был стать первым примером новой политики Генриха по колонизации Нормандии — события, которое изменило характер войны, ведущейся во Франции, и обозначило новую фазу конфликта с Францией по сравнению с войной XIV века, которая характеризовалась стратегией военных набегов и, тактикой выжженной земли. Генрих предпринял нечто совершенно другое. В течение недели или двух после падения Арфлера он пригласил английских купцов и тех, например, торговцев вином, чье присутствие было оправдано с военной точки зрения, приехать в город, где им будут предоставлены дома для проживания и места для торговли в обмен на обязательства по постоянному проживанию в городе[276]. Арфлер был слишком важен, чтобы оставаться мертвым городом. Значительное английское присутствие помогло бы оживить его, обеспечить его постоянную оборону, быстрое и регулярное снабжение военных нужд англичан во время кампании, а также способствовало бы созданию английских поселений в Нормандии, которые, как покажет будущее, должны были стать отличительной чертой истории герцогства на ближайшие тридцать пять лет или около того.

Глава 5.

Азенкур

Теперь предстояло принять важные решения. Из них самым далеко идущим по своим последствиям было "Куда теперь?". К тому времени, когда Генрих был в состоянии тщательно обдумать этот вопрос, наступила последняя неделя сентября. Ценное время, возможно, две недели или больше (фактор, имеющий особое значение в связи с приближением осени), было потеряно. События в Саутгемптоне задержали его на несколько дней (армия была собрана и готова к отплытию в последние дни июля), и вполне вероятно, что осада Арфлера заняла больше времени, чем король надеялся или ожидал. Что же ему теперь делать? Его противники, возможно, ожидали, что он направится к Руану, столице Нормандии, расположенной в пятидесяти милях вверх по Сене и, как и Арфлер, на правом берегу реки: французские войска и командный центр находились в городе и вокруг него. Такой план предполагал, что вероятным намерением Генриха было нанести удар по Парижу, как Эдуард III пытался сделать это раз или два в предыдущем веке, захватить столицу, а вместе с ней и политический контроль над всей Францией или, по крайней мере, над большей ее частью. Или, скорее, король намеревался повторить экспедицию своего брата Кларенса во Францию в 1412 году и пробиться в Аквитанию, даже, возможно, получить большую сумму денег, как это сделал Кларенс, чтобы как можно скорее покинуть страну? Или же Генрих хотел подражать своим предшественникам и использовать Францию как военную площадку, с которой он, его капитаны и солдаты могли бы извлечь максимальную личную выгоду и нанести материальный ущерб Франции, главным образом, за счет ее мирного населения? Все это были возможности.

Однако то, чего Генрих достиг до сих пор, и его способ достижения этой цели не позволяют предположить, что он имел в виду какую-либо из этих возможностей. Несмотря на тщательную подготовку к экспедиции 1415 года, а точнее, благодаря ей, маловероятно, что она задумывалась как нечто большее, чем попытка создать прочную базу на побережье Нормандии. Взятие Арфлера открывало англичанам дверь во Францию и в то же время не позволяло французам использовать его как место для нападения на английское судоходство и южное побережье Англии. Тщательная подготовка к осаде отражает как решимость Генриха захватить Арфлер, так и его понимание того, что технический прогресс (особенно в виде пушек) можно использовать в своих интересах. Однако, поскольку ничто не было более громоздким, чем артиллерия того времени, Генрих столкнулся с почти неизбежным последствием наличия большого артиллерийского обоза: он должен был либо оставить его в Арфлере, либо переправить обратно в Англию. Имея за спиной столь хлипкую базу и учитывая ненадежную погоду осени, он вряд ли мог отправиться в экспедицию дальше во Францию и взять с собой пушки.

Маловероятно, что в 1415 году он планировал продвинуться намного дальше Арфлера. А если нет, то что тогда? Один из вариантов — вернуться домой тем же путем, каким он прибыл; однако это могло показаться слишком похожим на отступление, разрешенное больным, но не здоровым. Мы также не можем быть уверены, что транспортный флот все еще был доступен королю. Вторая возможность, наиболее вероятная в данных обстоятельствах, заключалась в том, чтобы вернуться в Англию другим путем, который привел бы его к другому английскому оплоту на материке — Кале. Автор Gesta рассказывает нам, что Генрих созвал совет своих главных военачальников и попросил их совета. Знаменательно, что (может быть, они лучше самого короля понимали плачевное состояние армии Генриха?) они большинством голосов посоветовали ему отступить в Англию прямым морским путем[277]. Выслушав их, Генрих, однако, принял собственное решение. Он решил, что ему и тем части армии, у которой не было разрешения вернуться в Англию по морю, следует отправиться в Кале.