Спустить ночь с цепи - Шеррилин Кеньон

В течение всей сорокапятиминутной тирады она не могла вставить ни слова, чтобы возразить. А через некоторое время и вовсе бросила попытки. Пока отец продолжал ругаться, Маргарита положила трубку на столик, пожевала чипсы и полистала журнал. Как только он закончил, она просто извинилась и повесила трубку.

Отец не принадлежал к тому типу людей, которые прислушиваются к голосу рассудка. Конечно, она могла прекратить все это, рассказав ему, кто такой Рен, и почему Блейн не в состоянии откупиться от этих проблем. Но она получала злорадное удовольствие от умалчивания этой информации. Пускай и дальше заблуждается.

Маргарита знала своего отца. Как только он узнает о миллионах Рена, то кардинально изменит свое отношение к нему.

Но Мэгги не хотела, чтобы Рен понравился отцу только из-за своего богатства. Она хотела, чтобы отец увидел в нем личность, а не деньги.

Встряхнув головой, она вышла на деревянную дорожку между клетками, пытаясь мысленно разложить по полочкам всю сложившуюся ситуацию. Мысли разбегались. Маргарита не хотела идти против своего отца.

Все, чего Мэгги хотела, – чтобы отец гордился ею. Чтобы принял ее. А пока он был таким безрассудным. Она не знала больше никого, кто бы умел делать такие поспешные выводы, владея столь скудной информацией, а потом с пеной у рта отстаивал свою точку зрения, убеждая остальных в своей правоте.

– Однажды я смогу противостоять тебе, папа, – прошептала Маргарита. По крайней мере, она надеялась, что сможет, хотя это будет тяжело. Несмотря ни на что Мэгги любила его. Он – ее отец, и у него бывали проблески нежности…

По крайней мере, иногда.

Он просто возлагает большие надежды на свою дочь. Он хочет, чтобы она была – как Уитни или Элис – идеальной дебютанткой, чья сногсшибательная красота дополняла бы богатство супруга. Той, которая будет устраивать стратегически важные приемы, чтобы помочь мужу подняться по карьерной лестнице в любой сфере деятельности, какую бы тот ни выбрал.

Но она не такая. Она была невзрачной, далеко не худощавой и не миниатюрной. А что касается вечеринок… Мэгги с радостью провела бы вечер в одиночестве и за чтением. Она ненавидела быть вежливой с людьми, которые ей не нравились, только из-за того, что ее покровителю требовались их вклады. Маргарита терпеть не могла притворяться. Всё, чего она хотела, – это оставаться самой собой.

Она хотела оставить след в мире, точно так же, как и ее мама до замужества. Не быть женой-помощницей кого-то. Такая жизнь уничтожила маму, и Маргарита инстинктивно знала, что это и ее убьет.

– Я просто хочу дышать.

Ей было безразлично, чем заниматься, пока речь шла о работе или карьере, которую она сама себе выбрала. Она не позволит запереть себя в клетке подобно животным в зоопарке. Как бы сильно Мэгги ни любила отца, она не позволит ему третировать себя так же, как маму. Рано или поздно она заставит отца увидеть ее настоящую.

Подойдя к вольеру с белыми тиграми, Маргарита остановилась. Ей с детства всегда нравилось приходить в зоопарк. Для ее мамы здесь было самое излюбленное место.

Мама выросла здесь. Дедушка по материной линии в конце 70-х-начале 80-х годов возглавил кампанию по защите зоопарка. Он был провидцем, который вывел это место из мрачного средневековья и превратил в один из ведущих зоопарков в стране.

Куда бы она ни посмотрела, всюду видела перед собою семью мамы.

И самое главное, Маргарита чувствовала ее саму.

Когда мама училась в университете Тулэйна, то подрабатывала здесь экскурсоводом. После окончания колледжа, она хотела стать ветеринаром или служителем зоопарка, но замужество перечеркнуло все ее мечты.

Единственные воспоминания, оставшиеся у Мэгги, в которых ее мать улыбалась и смеялась, связаны с зоопарком: когда она приводила ее сюда, маленькую, и рассказывала истории о разных животных, о том, как они живут и охотятся. Только здесь Маргарита обретала спокойствие.

Только здесь она могла снова ощутить ее присутствие.

Отец ненавидел это место – громкое, общественное и зловонное. Но для Маргариты зоопарк был прекрасен.

– Я скучаю по тебе, мама, – прошептала она, наблюдая, как два тигра играют в воспроизведенной копии их природного обиталища.

Когда Маргарите исполнилось двенадцать, маме осточертело быть женой политика, и она наглоталась антидепрессантов. Конечно же, отец представил все так, будто произошел несчастный случай, но Маргарита знала правду. Отец отказывался развестись с мамой или хотя бы жить раздельно. Это негативно сказалось бы на его карьере.

Мама решила взять всё в собственные руки, так как не могла до конца своих дней противостоять жестокой критике по отношению к ее друзьям, гардеробу, ее вкусу во всем. Маргарите она оставила прощальную записку с просьбой быть сильнее ее.

Следуй за своим сердцем, Маргарита. Не позволяй никому указывать, как тебе жить. Это единственное, что у тебя есть, mon ange24. Живи за нас двоих.

От пронзившей ее печали у Маргариты задрожали губы. У мамы была по-настоящему красивая и нежная душа. После смерти матери Мэгги долгое время ненавидела отца. Да и Бога, по правде говоря, ненавидела за то, что оставил ее наедине с ним. Но, подрастая, она понемногу начала понимать отца.

Точно также как у Блейна и Тодда, его будущее было подчинено амбициям собственной семьи. Ее дедушка руководил отцом всю жизнь, с рождения. И до сих пор, в некоторых вопросах, продолжал это делать. Даже будучи властным сенатором, ее отец всегда считался с советами своего отца. Если дед огорчался, то и отец расстраивался и каялся.

Единственный случай, когда отец осмелился противоречить деду, – это женитьба на маме.

Маргарита даже не была уверена до конца, любил ли отец ее мать. Мама была одной из самых сногсшибательных женщин. Она была так красива, что все оборачивались, заглядываясь на нее. Каждый мужчина желал бы обладать такой женщиной.

Без сомнения отец был пленен необыкновенной внешностью мамы. Не говоря уже о том, что она получила титул «Мисс Луизиана» и была каджункой, отец которой спас их любимый зоопарк «Одюбон». Потому мама и являлась выгодной партией для его политических амбиций. С ней под боком, отец Мэгги мог утверждать, что он понимает потребности всех жителей Луизианы – и бедных, и богатых.

Что же, может он и понимает их потребности, но не понимает и никогда не поймет нужды собственной дочери.

– Здравствуй, Мэгги.

Маргарита замерла, как только узнала этот глубокий, гипнотический голос. Она оглянулась через плечо и увидела Рена, стоящего за ее спиной. Одетый в свободную рубашку из хлопчатобумажной ткани и джинсы, он был самым лучшим, что она видела за последние дни. Светлые волосы чуть взлохмачены, а синий цвет рубашки заставлял его глаза практически светиться. У нее перехватило дыхание.