Мерецков - Николай Великанов

Кирилл еле держался в седле. Обстрел продолжался. Артиллерийских выстрелов он не слышал, лишь чувствовал, как лошадь кидается из стороны в сторону, пугаясь близких разрывов. Вдруг она стала спотыкаться. Почувствовав неладное, Кирилл вовремя успел сползти с нее, прежде чем она упала на бок. Оказалось, ее ранило снарядным осколком.

Кое-как Кирилл пешком добрался до селения и вошел в первый же дом. В горнице на постели лежала женщина и подавала знаки, чтобы он не подходил. Не иначе, сыпняк у нее. Мерецкова мучила жажда; он видел, что рядом с женщиной стоит кринка с молоком, но тронуть ее не решался. Больная указала на сени. Там Кирилл нашел полное ведро воды и жадно выпил две кружки. Присел на скамью, ощутил сильную слабость. Отдохнуть бы часок-другой в прохладе, да нельзя — в село каждую минуту могут ворваться казаки. Он заставил себя подняться, направился к полустанку железной дороги. Доковылял до сложенной неподалеку от станционного домика кучи старых шпал и обессиленно свалился возле нее.

Очнулся от паровозного гудка. У полустанка остановился поезд. Из вагонов спускались красноармейцы. До Кирилла отчетливо доносился их гомон, даже голоса отдельных бойцов. Неужели к нему вернулся слух?! Обрадовался: он слышит! он слышит!.. Нашлись силы бегом кинуться к красноармейцам. Навстречу — командир с «разговорами»[30] на френче.

— Я — Мерецков, помощник начальника штаба 14-й дивизии, — назвал себя командиру. Спросил: — Откуда подразделение?

Узнал: это прибыл из Царицына пехотный батальон для охраны железнодорожной линии в сторону Поворина.

Кирилл приказал комбату занять оборону на кургане, прикрывавшем полустанок с юга. Потом стал рассказывать об обстановке.

— В двух верстах рота штабного охранения ведет бой с бело казаками… — начал он и осекся: к полустанку скакали Степинь с адъютантами, комиссар дивизии и несколько красноармейцев.

Пехотинцы батальона рассыпались вдоль холма, взяли на прицел скачущих всадников. Степинь крикнул еще издали:

— Что за отряд? Кто командир? — И тут увидел Мерецкова. Кирилл вместо комбата доложил, откуда и с какой целью появился на полустанке батальон, а также о задаче, которую он только что ему поставил. Начдив одобрил решение Мерецкова и велел удерживать полустанок сколько смогут. Степинь и его спутники торопились нагнать отступавшие части дивизии, поэтому быстро уехали.

Кирилл словно забыл о недавней контузии. Самочувствие было вполне сносным, и он надеялся, что все пройдет само по себе.

Вскоре показались белые. Пехотинцы батальона дружными залпами отразили их первую атаку. Через некоторое время — и вторую. Если беляки пойдут в третью, отбиваться будет нечем, патроны были на исходе.

На флангах замаячили вражеские разъезды. Комбат сказал Кириллу, что рисковать людьми не намерен и попросил разрешения на отъезд. Он предложил уехать с батальоном и Мерецкову, но тот отказался. Кириллу необходимо найти своих; они должны быть где-то в этом районе.

Бойцы погрузились в вагоны, и поезд покинул полустанок.

Возле путей щипала траву кем-то брошенная тощая кобыла. Она была с уздечкой, но без седла. От Кирилла убежать не пыталась, и он, взобравшись на нее, зарысил к видневшейся на горизонте станице.

На пути встретилась глубокая балка. Кобыла заупрямилась, и как ни понукал ее Кирилл, она не подчинялась. Оглянулся: за ним увязался белоказачий разъезд. Спешился, кубарем скатился в балку, заполз в кустарник, пересчитал патроны к нагану и решил отстреливаться до последнего.

А казаки уже рыскали на краю балки. Четверо спустились вниз, ругались, что «комиссарик куда-то запропал». Кирилл ясно слышал их голоса, ждал: вот-вот найдут его. Вдруг сверху крикнули:

— Подвода! Кажись, краснюки на ней. Кончайте там в репьях лазить. Комиссар пущай поживет покудова…

Казаки, искавшие Кирилла, поднялись наверх, и разъезд ускакал вдогон за телегой.

К полудню Мерецков набрел на какой-то хутор. Обошел хаты со стороны риг и сараев и стал осматриваться. На улице стояла повозка, возле нее — два красноармейца. Кирилл узнал одного из них: здешний, он как-то ночевал у него, когда впервые попал в 14-ю дивизию; оба красноармейца служили в дивизионной команде артиллерийского снабжения.

Выглянув из-за сарая, Кирилл окликнул знакомца, и тот призывно махнул рукой. Оказалось, что это за ними погнался белый разъезд, но им удалось уйти.

Красноармейцы перепрягали загнанных лошадей. Спешили, как бы опять их не застигли белоказаки. Вскоре артснаб-женцы и вместе с ними Кирилл оставили хутор. Вечером догнали отходившие на север войска. «Проснулась» Кириллова контузия: он впал в забытье. Его уложили в санитарную повозку, в которой он протрясся несколько часов, не приходя в себя.

…В середине июня во время суматошного отступления потерялись две бригады: 2-я и 3-я. Одна — в районе Панфилова, другая где-то за поселком Сенной. Штаб 14-й дивизии связи с ними не имел.

Мерецкову было приказано попытаться установить точное местонахождение 2-й бригады. Кирилл взял лошадь и отправился в направлении Сенного.

Это была скачка с препятствиями в подлинном смысле слова. Несколько раз ему приходилось пережидать в оврагах, пока скроются конные казачьи разъезды, но за версту до околицы поселка все же нос к носу столкнулся с одним из них. Решил пробиться с боем. В то время он был еще не очень-то хороший рубака, больше надеялся не на шашку, а на наган. Пришпорив коня, погнал его вперед в полный галоп, неистово стреляя по казакам. Прорвался-таки, хотя был ранен в руку ударом казачьей сабли…

В Сенном Кирилл увидел эскадрон охраны командарма-9 и артиллерийскую батарею. Охрана привела его в дом, где находились Всеволодов и члены Реввоенсовета армии. Командарм стал его расспрашивать.

— Вы кто?

— Помначштадив-14 Мерецков.

— Что делаете здесь?

— Устанавливаю местонахождение нашей бригады.

— Откуда прибыли?

— Со станции Серебряково.

— Дорога туда хорошая?

— Скверная. Я вижу, возле дома стоит ваш автомобиль. На нем не проедете.

— Ничего, проедем. А вокруг спокойно?

— Вся местность запружена белыми разъездами, а вдали я видел крупные кавалерийские отряды.

— Не может быть, врете! По нашим данным, никаких белых здесь нет. Они в Серебрякове.

— Как вру! Я только что дрался с одним из разъездов, едва отбился.

— Вы морочите мне голову. Вы трус! Вот я поеду этой же дорогой и проверю, что это за разъезды.

— Ехать этим путем нельзя, разве что вы собираетесь попасть к белым в плен. Тогда другое дело. А в Серебрякове, я уже говорил, стоят не белые, а наши.