С неврозом по жизни - Андрей Курпатов

Все знания из опыта, из ощущений, из восприятий.

Впрочем, нам самим хорошо известно, что мы зачастую чуть ли не автоматически подражаем поведению людей, которые производят на нас неизгладимое впечатление. Подростки пытаются быть похожими на своих «кумиров» («поп-звезд», актеров и т.п.), а взрослые — на «людей с замечательными судьбами» (именно поэтому так популярны передачи такого рода с приглашением «говорящих голов», или о «горячих головах»).

Мы все учились понемногуЧему-нибудь и как-нибудь.

Однако для многих из нас самыми любимыми и уважаемыми людьми длительное время были родители, а потому и семейные отношения. С младых ногтей дети играют в «дочки-матери», «семью» и т.п., воспроизводя таким образом модели поведения любимых взрослых. На самом деле этот элементарный психический механизм есть следствие работы хорошо нам известного инстинкта самосохранения.

Учиться у старших и опытных — значит учиться у тех, кто сумел выжить благодаря своему поведению. Следовательно, это их поведение способствует выживанию и с необходимостью должно быть перенято теми, кому еще только предстоит жить. Животные учатся у тех, кто стоит на вершине их групповой иерархии, а не у тех, у кого еще, как говорится, молоко на губах не обсохло.

По этому поводу был проведен весьма интересный эксперимент на группе шимпанзе. Исследователи сделали специальную клетку, которая представляла собой своего рода лабиринт, венчавшийся тупиком, где оставляли заветный для обезьянок банан. Сначала из группы обезьян брали ту, что помладше, т.е. ту, что находилась в самом «низу» обезьяньей иерархии, и обучали ее лазать по этой клетке и доставать банан. Далее эту обезьяну вместе с укомплектованной бананом клеткой помещали в вольер, где находилась вся стая. Обученная доставать лакомство обезьянка залезала в клетку, карабкалась наверх и доставала банан. Но стоило ей покинуть «помещение», как тут же этот банан у нее отбирали сородичи, находившиеся на «вершине» групповой иерархии. И так могло продолжаться сколь угодно долго, маленькая обезьянка для своих собратьев оказывалась лишь средством получения очередного банана.

О, сколь похож на нас зверь гнусный обезьяна!

Однако же, когда экспериментаторы обучили пользоваться клеткой с бананом обезьяну, которая занимала «высшие посты» во внутригрупповой иерархии, ситуация менялась кардинальным образом. После размещения клетки с бананом в вольере эта — старшая — обезьяна забиралась в нее, брала банан, вылезала и ела, разумеется, сама. Но дело не в этом, дело в другом, остальные ее сородичи стали у нее учиться: смотрели, как той удается доставать банан, а потом повторяли все ее действия! Удивительно то, что ни одна из обезьян в этой группе не посчитала нужным учиться у той, которая обладала теми же «знаниями», что и вторая, но не имела, в отличие от нее, высокого «социального статуса». Мы, люди, тоже учимся только у тех, кто «выше», и это не какая-нибудь прихоть, а жесточайшее требование инстинкта самосохранения.

Но вернемся к нашим детям, которые учатся социальному поведению, глядя на любимых и почитаемых ими взрослых. В тех семьях, где уважение детей к родителям не утрачено окончательно и бесповоротно, а сами родители демонстрируют «идеальные супружеские отношения», малыши четко усваивают этот стереотип «брачного поведения». Уже повзрослев, они, абсолютно того не осознавая, пытаются претворить этот стереотип в жизнь. Впрочем, способность доставать банан и необходимость жить в браке — явления, мягко говоря, разного порядка и по сложности, и по действующим силам. Согласитесь, трудно себе представить банан, который бы капризничал, тянул на себя одеяло, проявлял бездну эмоций — от пылающей страсти до столь же пылающей ненависти.

Однако же механизм усвоен, и как будет вести себя этот «банан» (т.е. супруг/супруга), уже не имеет никакого значения — полезут и достанут. К сожалению, часто бывает, что «банан» этот самого неподходящего качества, однако же процесс запущен, и дело идет. Человек создает брак и остается в браке, несмотря на то, что этому, казалось бы, противоречит все, начиная со здравого смысла, заканчивая недоуменными взглядами друзей и знакомых. Но удивляться нечему, Бандура бы, например, не стал удивляться: модель считана, модель пущена в ход.

Жениться надо всегда так же, как мы умираем, то есть только тогда, когда невозможно иначе.

Можно ли признать поведение таких «семейных» людей невротическим? Я думаю, что да. Почему? Потому что наш герой не в браке, а внутри своей головы, не своей жизнью он живет, а жизнью своих родителей, не на супруге женат или замужем, а на своей родительнице или за своим родителем.И ведь он не такой, как его родитель, он другой, с другими личностными особенностями, с другой психической организацией. Тут не может не возникнуть противоречия, тут не может не быть проблемы, но, к сожалению, очевидным это становится слишком поздно…

Зачем люди вступают в брак? Вопрос вопросов! В целом, существует три варианта: первый — по любви, второй — по сложившейся в нашем обществе традиции, третий, наихудший, — по принуждению. Последний мы рассматривать не будем, поскольку тут и так все ясно: от беды беды не ищут. А вот первый и второй — дело другое.

Выйти замуж или жениться по любви — мечта идиота, прощу прощения, и в прямом и в переносном смысле. Любовь — дело такое: у мужчин проходит быстро, у женщин, как правило, становится источником длительного и изощренного мучения. Влюбившись, каждый человек думает, что предмет его страсти ему понятен, а это большое заблуждение, поскольку ясны ему, влюбившемуся, только собственные чувства.

Страстная любовь во многих отношениях представляет собою измененное состояние сознания. Во многих штатах США ныне существуют законы, по которым человек не должен вступать в брак в состоянии интоксикации. Но страстная любовь — это своего рода интоксикация.

Тут-то и возникает коллизия. Я думаю, что я все про него знаю, а это не так. Он поступает так, как поступает, но по моему мнению поступать он так не должен. Тогда начинаются сомнения: «А любит ли?». Потом разочарования: «Точно не любит». Наконец, агрессия и кручина беспрестанная: «Чтоб ты… Ирод окаянный» (или «Иродиада — такая-сякая, немазаная»).

Традиция — дело другое. Пришло время, возраст, то да се, пора во Дворец бракосочетания. Человеком, разумеется, руководят всяческие представления о том, что такое брак, как и кто должен в этом браке себя вести, ну и так далее. Но хоть брак вещь и распространенная, представления у людей о нем разные. Впрочем, в одном пункте сходятся все: каждый считает, что брак — это то, где я (т.е. тот, кто это думает) должен чувствовать себя комфортно. С учетом же разницы по прочим позициям этот пункт напрягает всю систему, и мыльный пузырь лопается, превращаясь в мыльную же оперу.

После того как скрытые прежде ошибки и противоречия набухли и проклюнулись, начинается самая настоящая драма. Драма эта зиждется на взаимных претензиях супругов, которые, впрочем, никто так и не решается сформулировать, полагая, видимо, что все это как-то само собой рассосется. Надежды эти не только несбыточны, но еще и крайне пагубны, потому что всякий надеющийся ждет, а спираль взаимного противостояния тем временем закручивается все сильнее.

Жена полагает, что ее муж должен четко знать, что ему нужно делать, чтобы она была такой, какой он хочет ее видеть. Муж же, со своей стороны, уверен совсем в другом. Ему кажется, что он бы и был «как надо» (а может даже, такой и есть), но нужно для этого, чтобы жена его соответствующим образом, т.е. «правильно» (как ему кажется) все понимала и делала. Короче говоря, все это напоминает переговоры России с Японией по поводу Курильских островов: мы знаем, чего вы молчите, так вот знайте же, что мы молчим, потому что думаем по-другому.

Жена к тебе вроде цепью на всю жизнь прикована… И оба вы с ней на манер каторжников. И старайся идти с ней стройно в ногу… а не сумеешь — цепь почуешь.

Временами стороны прорывает, такие моменты в народе именуют скандалами. Причем, и этот факт весьма примечателен, разворачиваются такие словесные (и не только) баталии совершенно в иной плоскости. Жена не говорит мужу: «Мне недостает твоего внимания и заботы»… — а бросает примерно следующее: «Ты только о себе думаешь!». Тот огрызается, поскольку он в этот момент только о ней, «ненаглядной», и думает, так что в ответ летит сакраментальное: «А ты на себя-то посмотри!». Впрочем, тут и не придерешься…