Ошибочная версия - Василий Лазерко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О принятом решении уведомляет подозреваемых и Жаркевич Людмилу.
Прошло уже больше года после совершения жуткого преступления. А дело не сдвинулось с мертвой точки. И оба избивавших Жаркевича фактически оправданы следователем. Вот так!
Но ни Монич, которая выносила это постановление, ни Карташов, согласившийся с ней, заверив это согласие своей подписью на постановлениях, не предвидели дальнейшее поведение Людмилы. А ведь должны были почувствовать, что она не остановится, пойдет дальше, чтобы разобрались в этом деле.
На первый взгляд обывателя простое дело. А вот разрешить его по существу никто из юристов с высшим образованием не решается. Пока.
Глава 4.
Помощь и поддержка
Получив очередное уведомление следователя, Людмила совсем расстроилась. Она расстроилась из-за того, что все ее усилия пропали даром. Но еще больше из-за того, что об этом узнает мама. Последнее больше всего беспокоило ее. Ведь та практически каждый день интересовалась у дочери ходом расследования по делу, как она уверенно говорила, об убийстве ее сына.
«Как ей обо всем этом сказать? Какими словами? Нет, это не возможно. Так не должно быть. Ведь должен же быть какой-то выход»? — так она рассуждала, выполняя свою работу на предприятии.
Надо сказать, что горе по случаю такой нелепой смерти брата заставило ее несколько замкнуться в себе. И это заметили ее подруги. Они, конечно же, слышали о случившемся. Но с Людмилой об этом старались не говорить. Зачем бередить человеку незаживающую рану. Как в свое время пел один бард: «Не сыпь мне соль на рану, не говори навзрыд, не сыпь мне соль не рану, она еще болит!»
И в то же время старались как-то ободрить подругу, подсказать, как выйти из этого заколдованного круга.
Однажды одна из ее подруг посоветовала обратиться к адвокатам.
— Я знаю одну адвокатессу, которая должна тебе помочь. Она многим уже помогла. В том числе и мне. Помнишь, у моего брата были серьезные неприятности с наркотой? Ему светило, как уверял нас всех следователь, не менее восьми лет колонии, а может и больше. Тоже мне нашли наркодилера.
— Кого? — Переспросила Людмила.
— Ну, это, следователь его называл так. А еще говорил, что братишка — делец, занимающийся оптовым сбытом наркотиков. Это, наверное, и есть наркодилер.
— А! Ну теперь понятно.
— Так, вот, — продолжала подруга, — она добилась того, что его осудили по другой части статьи и направили на «химию», вместо колонии. Он уже освободился и живет нормально с нами. С наркотой завязал.
— Но я слышала, что адвокаты очень много берут за свою работу. А у нас с мамой доходы ты сама знаешь, кот наплакал.
— Ничего, я поговорю с девчатами. Скинемся по такому случаю. Но эти уроды должны получить свое по полной. Ведь они могут так и с другими поступить. И с нашими родственниками. С тем же моим братом. Или еще с кем. Им это сделать, как два пальца об асфальт. Их нужно обязательно остановить. И судить. Непременно судить принародно.
Людмила задумалась.
— Ой! Не знаю, не знаю. Страшно — то как — то.
— И знать тут нечего. Отпрашиваемся на завтра. И вперед. Договорились?
— Делать нечего. Договорились, — неуверенно согласилась девушка.
На следующее утро подруги пришли в юридическую консультацию. Там узнали, где можно найти адвоката Суворову. И прямиком к ней в кабинет. На их счастье та еще не успела уйти в суд на заседание. Иначе им пришлось бы ожидать довольно долго.
— Татьяна Васильевна! Можно?
— Заходите.
— Здравствуйте, Татьяна Васильевна. Вы меня еще помните?
— Ну, конечно, Вера. И Вас помню, и Вашего отца. Напористый такой мужчина. Да, и Вы в него. Что — то случилось? Опять с братом проблемы?
— Нет, с братом все в порядке. Привет Вам передает. Родители узнали, что я буду у Вас, тоже привет просили передать.
— Спасибо. Но, девочки, простите. У меня мало времени. Скоро ухожу в суд. Поэтому давайте сразу о главном. Рассказывайте, что случилось.
— В двух словах не расскажешь всего. Дело в том, что у моей подруги Людмилы, — Вера кивнула в сторону Жаркевич, — двое паразитов убили ее родного брата. При чем, жестоко так убили. Поиздевались еще над ним. На его теле и голове живого места не было. Следователи не хотели, но потом все-таки возбудили дело. Прошло уже больше года, а они не могут решиться предъявить обвинение этим двоим убийцам. И прокуратура на них не воздействует. Помогите, пожалуйста. Последняя надежда на Вас.
— Так, спокойно. Как я поняла, Вашего брата, — Суворова обратилась к Людмиле, — убили двое?
— Да, они его сильно избили. И он умер в больнице.
— Эге.
Татьяна Васильевна замолчала. Она не знала, как сказать этим двум девушкам, что парня не убили, а причинили, образно говоря, тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть.
— Видите ли, при таких обстоятельствах сложно говорить про убийство. Есть другая статья в уголовном кодексе, по которой, если Вы правильно описали обстоятельства смерти…. Э!?
— Ивана Жаркевича, — подсказала Людмила.
— Да, Жаркевича. Так, наверное, и возбуждалось уголовное дело?
— Наверное, Я точно не помню. Вот все документы, которые мне давали и присылали следователи.
Людмила вытащила из сумочки и передала адвокату уведомления и документы из следственного отделения и РО СКа.
Бегло ознакомившись с ними, Уварова спросила, обращаясь к Людмиле:
— А Вы сами знакомились с материалами дела?
— Нет. Мне никто не сказал, что я могу это сделать.
— Вы, как потерпевшая, а также мама после признания ее потерпевшей имеете право ознакомиться со всеми материалами уголовного дела.
— Но, ведь следователь сказала, что потерпевшей могу быть только я одна.
— Это заблуждение следователя. И не только этого. Сделаем так. Оставьте мне эти документы. Я их изучу. Сегодня я буду занята весь день в суде. А завтра созвонюсь со следователем и договорюсь о времени и дате, когда мы с Вами сможем ознакомиться с материалами дела. Правда, для этого Вам нужно будет заключить со мной договор, внести в кассу консультации оплату. Это не много, сравнительно. Но без этого я не смогу быть Вашим представителем. Вы согласны?
— Конечно, — ответила Людмила и осторожно спросила. — А сколько это будет стоить?
Суворова улыбнулась.
— Поверьте,
