Фронтир. Перо и винтовка - Константин Калбазов

– И?

– И все равно это не принесет прибыли, а даже наоборот.

– Но мы говорили о мягкой обложке, более дешевой бумаге и массовом тираже.

– Шимон, произвести продукт – это не самое сложное и далеко не самое главное. Куда важнее иметь рынок сбыта. Мне казалось, что тебе не нужно объяснять прописных истин.

– Неужели нигде это не практикуется?

– Отчего же, в Манолонии есть не менее двух десятков типографий, которые издают дешевые книги, и, как я и говорил, на грани рентабельности.

– Но они получают прибыль?

– Да. И в целом довольно неплохую. Но… Манолония отличается большим процентом грамотного населения в сравнении с другими государствами. Там уже давно введено обязательное начальное образование. Соответственно и потребителей куда больше. Но добились они этого не только за счет большого сбыта, но и благодаря использованию самого современного оборудования. К слову, моя типография не способна потянуть эту задачу.

– Значит, необходимо построить новую и оборудовать ее по последнему слову техники?

– В первую очередь нужен потребитель, а с этим-то как раз плохо. В Рустинии слишком большой процент безграмотных. Мало того, большинство населения с крайней неохотой отдает детвору в школы, считая образование ненужной блажью. Да и сами дети не отличаются страстным желанием занимать себя учебой.

– Но ведь как раз появление доступных книг сумеет подстегнуть у детей желание учиться.

– Ты готов взять на себя работу государства по повышению образования в стране?

– Но ведь есть меценаты.

– Есть. Только можно понести куда меньшие затраты и с большей отдачей.

– Здесь тоже будет большая отдача.

– Не сомневаюсь. Вот только ее можно не дождаться и до конца дней. Нет, желающих вложиться в это ты не найдешь.

– Я, не мы?

– Шимон, пойми меня правильно. Я конечно же могу внести тысячу крон попечительскому совету какого-нибудь приюта, но взваливать на себя подобное…

– Надо просто подумать, как можно получить требуемую сумму.

При этих словах Коуба в который раз обреченно развел руками и закатил глаза. Он не ожидал, что партнер окажется столь упрямым в этом вопросе. Вообще Шимон производил впечатление расчетливого и трезвомыслящего человека, и на фоне этого объяснить его упорство не получалось. Зачем ему это? Ладно бы он был урожденным рустинцем и его переполняли патриотические чувства. Нет, Коуба и тогда бы его не понял, но хотя бы смог объяснить это стремление. Однако правда была в том, что Рустиния не является родиной Шимона, да и вырос он не в этой стране.

Алексей и сам не смог бы объективно объяснить свое поведение. Ему хотелось, чтобы о нем помнили даже после смерти. К слову сказать, ему это уже почти удалось, разумеется, при условии, что он не остановится на достигнутом и продолжит в том же духе. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды. Он не собирался бросать литературное поприще, но уже хотел большего.

Как хотел и занять более высокое положение, раз уж так сложилось и тут существовало сословное общество. На сегодняшний день границы между сословиями стирались, и довольно быстро, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: произойдет это еще не скоро. Но сословная рознь не исчезнет бесследно и впоследствии. Да, не будет столь ярко выражена, однако она останется.

Так что его стремление имело двойную цель. Он уже был никем – там, на Земле. Здесь он получил шанс начать все заново, и судьба благоволила ему. Он вполне обеспеченный человек, но ведь и в своем мире Алексей не бедствовал, пусть не имел миллионов, но на его потребности ему хватало. Ну и какой след остался после него там? Опять быть серой мышкой, ничем не примечательной личностью, когда возможность разорвать этот порочный круг сама плывет в руки? Ну уж нет.

– Шимон, зачем тебе это?

– Хочется сделать что-то полезное.

– Ты считаешь, что ты это уже не делаешь?

– Хочется большего.

– Послушай моего совета, дружище, – соизмеряй свои амбиции и возможности. В истории множество примеров того, когда личности пренебрегали этим постулатом, возомнив о себе слишком много. Ну и кто сегодня о них помнит? Парочка занудных историков, увлеченных своей работой настолько, что остальной мир для них просто не существует, потому что они живут в своем. Ты талантливый писатель, вот и применяй свой талант там, где можешь раскрыть его наиболее ярко.

– Ладно, закрыли тему. Ну что, давай собираться.

– Собираться? – Коуба удивленно вздернул брови домиком.

– Конечно. Я ведь хотел не только навестить тебя, но еще и показать Ростика врачу. Если все в порядке, а это скорее всего именно так, то пора ему возвращаться в семью.

День выдался просто великолепным. Сверкающее солнце, и вместе с тем не так уж и жарко. Легкий ветерок приносил достаточно прохлады, а уж если катить в пролетке, так и подавно. Взгляд скользит по садам и полям, остающимся по обе стороны от дороги. Вскоре их сменят дачи – новое веяние нового времени.

Примерно лет десять назад в окрестностях столицы и больших городов появились своеобразные дельцы из купцов. Они скупали усадьбы обедневших дворянских родов, расположенные в особенно живописных местах. Затем большие участки дробились на малые, возводились деревянные дома с просторными верандами, огороженные легким забором, за которым располагались клумбы с цветами. Эти участки образовывали улицы. Улицы – дачные поселки, раскинувшиеся под сенью деревьев. Затея оказалась очень прибыльной. Все же человека тянет к природе, ведь он тысячелетия жил в единении с ней, и память об этом в нем так до конца и не истерлась. Если же верить атеистам, то люди – дети природы, а какой сын не будет тянуться к своей матери, хотя бы на краткий миг?

Содержать большую усадьбу по карману далеко не каждому. А вот небольшой домик и несколько соток земли, с цветочными клумбами и парой десятков плодовых деревьев, уже вполне по карману многим. Приятно все же после напряженной недели посидеть под сенью деревьев или собрать своими руками плоды, а потом наблюдать за тем, как женщины варят варенье. Присесть в кругу друзей на свежем воздухе, под деревьями, или на веранде за обедом, ведя неспешные и ни к чему не обязывающие разговоры.

Алексей слышал, что один из магнатов озолотился именно на вот таких дачных участках. Но даже заработав миллионы, он и не думал останавливаться. В промежутках между дачными поселками все еще встречались большие усадьбы, одни богатые, другие уже начинающие ветшать, но все еще держащиеся на плаву. Так что на век этого магната хватит, никаких сомнений.

– Дядько Шимон, а вы меня потом к мамке отвезете?

– Конечно.

– А можно я еще у вас поживу?

– Боюсь, что нет, Ростик.

– Стало быть, надоел? А чего тогда меня во все это нарядили?

Мальчик указал на свою новую одежду. Ничего особенного, просто новые брюки, рубаха, пиджачок, картуз и сапожки. Но на фоне его прежней одежонки и впрямь разница ощутимая.

– Дружище, я не знаю, что ты там себе напридумывал, но я не собирался брать на себя заботу о тебе как опекун. Ты нуждался в помощи, я тебе помог, так как имел такую возможность. Вот, собственно, и все. А твоя одежда… Поверь, по сравнению с тем, во что мне вылилось твое лечение, это сущие мелочи.

– И что теперь мне делать? Опять воровать? Нас ведь у мамки трое ртов, она сама не справляется.

– А вот это ты сам решай. Захочешь воровать – будешь воровать и в конце концов окажешься в тюрьме. Захочешь быть честным – найдешь возможность, как помочь матери.

– И как? Я еще мал, кто меня на работу возьмет? Даже хозяин фабрики сказал, чтобы мамка меня через год приводила.

– Хм… С работой я, возможно, тебе и помогу. А вот мы сейчас господина Коуба попросим. Как, Хонза, возьмешься помочь моему протеже?

– Ну и куда я его возьму? В типографию учеником? Так они, почитай, только за еду и работают. Вот когда выбьются там в наборщики или еще какой специальностью овладеют, тогда другое дело.

– А если я очень попрошу?

– Читать и писать умеешь? – Это уже мальчику.

– Три класса закончил, – нервно сглотнув и с надеждой глядя на незнакомого дядьку, ответил Ростик. – Тятька, еще до того как его на каторгу сослали, заставил.

– Уже хорошо. Ладно. Завтра придешь в типографию и спросишь господина Капила, я его предупрежу. Будешь для начала разносить газеты, а там поглядим. Согласен?

– Согласен! – просиял мальчишка.

Признаться, Алексею тоже стало легче. Все же мы в ответе за тех, кого приручили. Он не собирался заниматься судьбой этого мальчика, а был лишь озабочен тем, чтобы спасти ему жизнь. Но сделав один шаг, подчас приходится делать и второй. Можно, конечно, и просто выставить за дверь. Но как он после этого будет себя чувствовать? А так… Мальцу представляется шанс, и он сам решит, как быть. Оно конечно, мальчишка еще совсем, но, с другой стороны, дети тут взрослеют рано, и не только физически.