Неукротимая Оса. Свет надежды - Мэггс Сэм

Оказалось, что довериться сложнее, чем все утаить. Каждый день Надя старалась не думать о том, как похожи на ложь эти недоговоренности.

Если бы Надя рассказала обо всем Джанет, то открылся бы еще один ящик Пандоры, с которым она сейчас не хотела разбираться. Она знала, что Джанет думает о Хэнке, и это было справедливо. Надя просто хотела узнать свою мать как можно лучше, не причинив никому вреда. На своих условиях. Вовлечь Джанет значило только вызвать неразбериху, и это бы разворошило болезненную часть прошлого самой Джанет.

Надя и так была в замешательстве от происходящего. Она прекрасно проводила время, узнавая Маргарет. И еще она действительно наслаждалась «Звездными войнами», пока Ин была рядом. Но каждый раз, вычеркивая очередной пункт из списка, она ощущала, что больше узнает о себе, а не о своей матери. Например, «Атака клонов» ей не понравилась. А Мария даже не видела «Атаку клонов». Так входило ли это вообще в список? Это определенно не сближало ее с матерью.

Надя покачала головой.

– Я в порядке, Джанет, правда. Дедушка опять за меня беспокоится?

– Скажи ей, что я за нее не волнуюсь! – Надя услышала крик Джарвиса с той стороны связи.

– Джарвис говорит...

– Передай ему, что он не очень убедителен, – смеясь, сказала Надя. – Прости, Джанет, я просто была занята. Давай составим план, сделаем что-нибудь вместе в ближайшее время? После «Единомышленников»?

Надя почти услышала облегчение Джанет по телефону.

– Хорошо. После «Единомышленников».

– Звучит хорошо. Но мне пора, – сказала Надя. И она чуть не повесила трубку, прежде чем сказать это, но в последнюю секунду решилась.

– Я люблю тебя, – сказала Надя.

– Я тоже тебя люблю, – сказала Джанет. Надя повесила трубку и помчалась обратно в ресторан.

– Мне очень жаль, – сказала она, возвращаясь в кабинку, которую делила с Маргарет.

Маргарет отмахнулась от извинений вилкой.

– Так расскажи мне об этом, – сказала Маргарет с наполовину набитым ртом. – Ты работала с ВЕРОЙ?

Надя согласно кивнула, слишком занятая едой, чтобы ответить. Они с Маргарет гуляли в Украинской деревне в Ист-Виллидж на Манхэттене, поглощая блюда национальной кухни Нади. Или, по крайней мере, Марии. Надя выросла на плохо приготовленной русской еде... если вообще можно с чистой совестью назвать это «едой». Скорее, так американцы представляли себе еду в ГУЛАГе. Надя ненавидела странно ограниченные представления американцев о русской культуре, но все же... еда в Красной Комнате и вправду была плохой.

Даже отвратительной.

Это было одной из причин, по которой Надя так стремилась попробовать как можно больше вкусной еды сейчас, находясь в Нью-Йорке, величайшем плавильном котле мира. А если уж так случилось, что вокруг буквально море разной вкуснотищи... что ж, она собиралась воспользоваться этим. И нет лучшего места, чем Манхэттен, чтобы узнать, что тебе нравится. Ты можешь попробовать все что угодно.

И Надя так и делала.

Она подумала, понравится ли Марии эфиопская еда.

– Что ж, – Надя сделала паузу, чтобы положить в рот еще один pyrohy [Они же вареники, восточноевропейские клецки с начинкой из картофеля], – эта идея пришла мне в голову, когда я сидела в этом человеческом аквариуме после того, как ты отлучилась.

Маргарет засмеялась, нарезая holubets [Голубцы гораздо вкуснее, чем кажутся], осторожно пытаясь сохранить начинку внутри.

– Я люблю этот аквариум, но продолжай.

– И я все думала об этом, когда вернулась в свою лабораторию, – продолжила Надя, рассказывая все быстрее и все с большим пылом. – И ко мне приходило так много идей, и это было похоже... на момент вдохновения. Наконец-то!

– Это редкость, – посочувствовала Маргарет. Она подняла вилку с наколотыми голубцами. – Думаешь, я смогу запихнуть все сразу?

– Если ты этого не сделаешь, я буду разочарована, – серьезно сказала Надя. Она засмеялась, когда Маргарет сунула все содержимое вилки себе прямо в рот. В конце концов, она была настоящим вдохновителем.

– Я знала, что ты меня не подведешь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– М-м-мф-ф-ф, – Маргарет, сидя со ртом, полным капусты, скромно пожала плечами.

– С моего разрешения ты попросила ВЕРУ скопировать список моей матери, – продолжила Надя. – Помнишь?

Маргарет сглотнула.

– Конечно. У меня есть права администратора, которые позволяют мне получать доступ к сторонним ВЕРАМ, но только с разрешения их владельцев.

– Окей, – сказала Надя. – Но что, если мы устраним эти барьеры для доступа?

Генеральный директор прищурилась.

– Каким образом?

– Если бы у каждого человека была ВЕРА и все они имели доступ друг к другу, коммуникативные возможности могли бы расшириться многократно.

Надя от волнения проткнула еще один pyrohy.

– Были бы настройки конфиденциальности, возможность отказаться и все необходимое для безопасности людей, но ты только подумай об этом. Если бы твоя ВЕРА знала то, что знает моя, они могли бы соединить нас гораздо раньше.

Надя размахивала вилкой с варениками, как дирижерской палочкой.

– Ты могла бы помочь мне, даже не зная меня.

– Так... – вилка Маргарет застыла на середине тарелки. Надя смотрела, как holubets снова падает на тарелку. Маргарет была в такой глубокой задумчивости, что даже не заметила этого. – Это как программа для самовосстановления. ВЕРА может искать в собственных сетях решения проблем своих пользователей.

– Да! – сказала Надя. Ее собственный pyrohy все еще витал в воздухе над столом. Надя очень эмоционально жестикулировала и ничего не могла с собой поделать.

– Няня, у которой в расписании есть свободный день, может мгновенно связаться с родителем, который в последнюю минуту озаботился, как присмотреть за ребенком. Кто-то, кто нуждается в ремонтных работах, может их запланировать. Ученик, борющийся с предметом, мгновенно находит репетитора. Нам придется предвидеть возможные бреши в системе, но мы можем над этим поработать! – Надя наконец взмахнула вилкой так сильно, что ее pyrohy перелетел за столик и приземлился на колени пожилой дамы.

– Простите! – крикнула Надя, еще раз махнув вилкой и нисколько не смущаясь. Она была охвачена страстью! У дамы на коленях лежала салфетка, так что ничего страшного не произошло.

Летающий вареник, казалось, вывел Маргарет из задумчивости. Она позвала официантку, чтобы оплатить счет, одновременно обсуждая возможные недостатки плана Нади. У Нади на все был ответ; это еще ранние планы, в конце концов, они не должны быть реализованы завтра. Все программное обеспечение содержало ошибки, меры безопасности и проблемы конфиденциальности. Она могла это решить. Со временем она сможет решить их все.

Надя и Маргарет покинули ресторан, сытые и воодушевленные. Любимое Надино состояние.

– У тебя еще есть время? – спросила Надя Маргарет, когда они вышли в Ист-Виллидж.

– Да, а что? – Маргарет подтолкнула ее. – Хочешь отметить еще что-нибудь из списка мамы?

Надя почувствовала незнакомую боль, когда Маргарет назвала Марию ее «мамой». Она только о Джанет могла думать как о замене матери; Мария же была своего рода далекой идеей, которая имела смутные очертания «матери», но в реальности не соответствовала шаблону. Например, если вы никогда раньше не слышали слово awry, произнесенное вслух, то могли бы представить, как оно должно звучать, но если вы действительно слышали, как кто-то произносит его по-английски [Кстати говоря, английский – ужасный язык. С его read, read, leadи lead, удивительно, что кто-либо вообще выучил его или понял, о чем на нем говорят. Надя обнаружила, что он намного хуже русского. Но что поделаешь], то понимаете, что звучание расходится с ожиданиями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Формально она могла предположить, что Мария была ее мамой. Но совмещать идеи Марии и мамы оказалось трудно. Как будто пытаешься оставить газ храниться внутри каркасной клетки. Невозможная затея, ведь газ заполняет объем пространства, в котором он находится. Нельзя заставить его принять какую-либо форму, не установив надлежащих границ.