Юность Златовласки - Сергей Калашников

Дальний ее конец выходил к лесной речушке, по которой могли плавать небольшие баржи. А ближний начинался от того самого озера, что окружало графский замок. По нему плоскодонные барки могли пройти еще километров на пять. Дальше возводился шлюз. Удобство места, выбранного для него, просто поражало. Природа здесь уже почти все создала, оставалось устроить ворота, и совсем немного камня требовалось для завершения двух плотин.

Тед немного повозился у стока нижнего водоема, потом там что-то бабахнуло, уровень воды снизился на полметра, и строительство началось. Осень, прохладно. Кому охота работать по колено в воде? А тут мужское население графства, собирая камни по окрестным склонам, просто сложило их в том порядке, что указал Тед. Где на глину, где на известь, а кое-где и на цементный раствор. Ширина ворот шлюза — три метра, высота — семьдесят сантиметров, это при том, что глубина фарватера в этих местах не более полуметра. Плоскодонные ящики-барки сидят в воде неглубоко.

В результате через два месяца водный путь из каменоломенного ущелья до «деревянной железной дороги» заработал. А дальше вагонетки покатили готовый строительный камень к речной пристани, где их ждали баржи эрвийских купцов. В обратном направлении начал поступать плодородный грунт и, что особенно ценно в связи с приближающейся зимой — дрова.

Несколько сотен арендаторов каждый день, завершив работу, расходились, унося домой вязанки хвороста — в этих местах ценность немалая. Привезенную землю тоже ссыпали и разравнивали не огромными полями, а, увеличивая, прежде всего, участки, находящиеся по возможности ближе к жилищам, чтобы в первую очередь расширить посадки продовольственных культур.

Ужин в замке, как и сегодня, теперь частенько проходит в большой трапезной, где, отработавшие на ближних делянках мужики, собирались подкрепиться и переговорить.

— А вот скажи ты мне на милость, Тадеуш Годрикович, кому будут принадлежать те земли, которые мы всем товариществом делаем плодородными. — Этот Джеффри — ядовитый вообще-то мужик. Частенько скандалит по разным поводам. Однако народ прислушивается.

— Графская это будет земля. И дороги графские, и камни. А вам на ней трудиться, и тем зарабатывать себе на жизнь. — Такие слова в окружении работников! Он что, ее благоверный, умом тронулся?

— Так ведь несправедливо! Мы горбатимся, а навар весь тебе. Ведь это мы тебя кормим и содержим своим трудом, — Джеф явно собирается раскричаться, но сытость и спокойный тон беседы его пока сдерживают.

— Хочешь получить свой надел в собственность? Изволь. Завтра графиня отдаст тебе дарственную. — Тед помешивает ложечкой в чашке.

— И что мне с ней делать? — скандалист несколько озадачен.

— Обычно, их регистрируют у нотариуса. Потом принято извещать князя, о том, что у него теперь появился новый барон.

— То есть вместо оброка и барщины — плати нотариусу и князю? Нет, я так не согласен. Опять же, землю к моему наделу возить придется самому, или нанимать кого.

— Нотариусу платить придется нечасто, князю немного, — успокаивает собеседника Тед, — но рассчитывать придется только на собственные возможности. Дрова и плодородный грунт я своим арендаторам стану раздавать, а вольный барон пускай сам думает, как себя обеспечить.

Джеф примолк. До конца ужина он о чем-то напряженно думал.

— А если я дождусь, когда на все участки, что на моем наделе готовят обваловывать, будет завезен грунт, а потом захочу получить на это права собственника? — наконец сформулировал он свой вопрос.

— Да пожалуйста. Захотел — получил. — Тед даже глазом не моргнул.

— А если остальные арендаторы того же пожелают? — не унимается Джеффри.

— Безвозбранно. Только не будет этого. Они ведь сообразят, что быть частью организованного сообщества выгодней, чем вольной птицей. Давно подмечено, что в артели каша гуще. Коллектив всегда эффективней, чем отдельные работники, взятые в том же количестве, при правильной организации, конечно.

— И кто же мне гарантирует, что в этой самой артели меня правильно организуют?

— Никто. Потому и предоставлен тебе выбор: присоединиться или отделиться. Если толпа нелепие учиняет, лучше держаться в стороне, тут и спору нет.

Разговор увял. На его протяжении Варя с интересом наблюдала за сменой выражения на лицах молчавших крестьян. Удивление и недоверие после заключительной фразы ее благоверного сменилось задумчивостью. Да, имея дипломы по социальной психологии, организации и управлению, она вряд ли смогла бы так изящно и лаконично, а главное, наглядно провести эту беседу. Зачинщик смуты повержен в раздумья, а вероятные «сочувствующие»…

— А вот скажи на милость, Тадеуш Годрикович! Если станет у нас много плодородной земли, да будет она изобильно родить, не повысишь ли ты нам оброк? Ну, или барщину? — Это уже староста Фрилла — дальнего от замка селения.

— Понадобится, так и увеличу. — Не моргнув глазом, отвечает Варин муж. — Я ведь тоже прибавку заслужил. Ну, не руками работал, согласен. Однако пока все это организовал, согласовал, наладил, пока договорился с поставщиками земли и дров, да с покупателями камня, сил потратил немало. Неужели откажете в справедливом вознаграждении?

Опять тишина за столом. Тут, хоть и простой народ, но при еде не чавкают. Может когда, и возьмут не ту вилку, или ножом по тарелке скребанут слишком громко, но без вульгарности. Даже молодой парень справа, что держит сосиску в руке, проделывает это с изящной непринужденностью великосветского льва. Варя тоже считает, что так намного естественней. И еще она считает, что виртуозно сформулированное обоснование роста благосостояния землевладельца свидетельствует о филиграном мастерстве ее избранника на поприще риторики.

Не переспорил он своих собеседников, даже не убедил. Просто оказался одним из них, из тех с кем сегодня делит это скромное застолье. И с кем работает над налаживанием жизни среди каменистых склонов и безжизненных скал их небогатого графства.

Ночью, прижавшись к его теплому боку, спросила:

— Тед, от кого ты научился вот так управлять людьми?

— Как ты думаешь, является ли насилие над личностью необходимым атрибутом руководящего воздействия? — Ответил любезный. И ровно задышал. Отключился. А Варя лежала и соображала: насколько всерьез он спросил? Или в самом этом вопросе содержится ответ на ее вопрос? Или это такая шуточка семейная, вместо слов: «Отстань, я спать хочу»

Глава 16. Первый бал

— Король Черного Эрвина Кнут I Бронхеймер приглашает нас пожаловать к нему на бал. — Тед отложил местную газету, которую пролистывал, ожидая, когда остынет суп.