За чистое небо (Сборник) - неизвестен Автор

Стало очевидно: для того чтобы успешно развивать боевые действия в воздухе в дальнейшем, надо обязательно разделаться с фашистскими истребителями, разгромить их аэродром. Он, конечно, находился где-то поблизости, в прифронтовой полосе. Но где именно, этого никто не знал.

7 апреля в 872-й полк прилетел на По-2 командир дивизии полковник С. С. Греськов. На аэродроме сразу же был собран весь летный состав. Высокий, крепкого сложения комдив прошел перед строем и, вглядываясь в знакомые лица летчиков, коротко сказал:

- Надо любой ценой найти и заснять вражеский аэродром. Это приказ. Вопросы?

Вопросов не было.

Полковник Греськов повернулся к командиру 872-го полка Кузнецову:

- Я на вас надеюсь, Николай Терентьевич, с этой "трубой" надо кончать. Ну, желаю удачи, - тихо добавил он и, кивнув всем на прощанье, зашагал к своему По-2.

"Трубой", непонятно почему, окрестили то самое драконово гнездо, из которого вылетали на охоту "мессеры".

На войне для командира, наверное, не было ничего труднее, чем выбирать среди подчиненных исполнителя крайне опасного, связанного со смертельным риском задания. Подполковник Кузнецов знал: только скажи сейчас он слово, и весь строй сделает шаг вперед. Но он поступил иначе.

- Слышали, старший лейтенант, какую перед нами поставили задачу? подошел командир полка к Титовичу.

- Слышал, товарищ подполковник, - как можно спокойнее ответил летчик.

- Полетите?

- Я готов.

- Будем считать, что решение принято. Ведомого выбирайте сами... сделал он жест в сторону пилотов.

В полку авторитет Николая Терентьевича Кузнецова был непререкаем. Строгий, взыскательный и справедливый, он хорошо знал свое нелегкое дело, в бою себя не щадил, а подчиненных берег как только мог. Прекрасно разбирался в людях и если кому-то поручал задание, то все в душе соглашались, что именно этот летчик является самой подходящей кандидатурой в данном конкретном случае. Соглашались порой интуитивно и тем не менее соглашались, потому что беспредельно верили в своего командира, полностью полагались на его опыт.

Комэск

- А как вы сами тогда думали, - спросил я Титовича, - почему именно вам Кузнецов отдал предпочтение?

- Об этом тогда думать было некогда, - сказал Владимир Васильевич. - Я только понял, что мне оказано очень большое доверие, и думал о том, как его оправдать.

- Наверное, командир рассчитывал на ваш опыт?

- Не-ет, что вы... У нас в полку были настоящие зубры, с первого дня войны сражались, а я пришел на фронт только в сорок третьем, - поспешил возразить Титович. - Тут дело, пожалуй, вот в чем...

Владимир Васильевич полистал альбом:

- Видите фотографию? Это капитан Николай Белов, наш общий любимец. Чудо-человек. Смелый, умный, красивый. За ним в огонь и в воду - не страшно. Эскадрильей командовал. В сорок третьем после окончания училища я к нему попал. Жарко тогда было под Ленинградом, а я считал себя уже достаточно подготовленным бойцом: машину пилотировать научился вроде неплохо, стрелять тоже умел, чего же еще? Понятное дело, рвался в бой. "Война, брат, сложная штука, сам потом поймешь, - видя, как я петушусь, сказал Белов. - Воевать надо с умом. Так что начинать будем с учебы".

Через несколько дней комэск впервые взял Титович а на аэродром. Молодой летчик шагал рядом с ним и украдкой поглядывал на его ордена. Белов многое успел повидать, и новичок был доволен, что у него такой боевой командир.

Обаятельный, веселый, общительный капитан быстро располагал к себе людей. К нему тянулись еще и потому, что, по рассказам тех, кто вводил Титовича в курс полковой жизни, комэск в бою смел и надежен, как скала; умеет побеждать, сам оставаясь невредимым, никогда не теряет выдержки, любит основательно повозиться с подчиненными, умело, с большим тактом передает им опыт воинского мастерства.

... Погода стояла теплая, по небу плыли легкие облака, и оно казалось Титовичу совсем мирным, таким, каким запомнилось по первым полетам в далеком родном Донбассе. Убаюканный лесной тишиной, Владимир вспомнил, как в две смены работал слесарем на заводе, помогал семье и еще тайком от родителей вместе со своим другом Колей Трипольским бегал на занятия в аэроклуб. Успевал везде, сил на все хватало, и это было радостно сознавать. Однажды он взял мать за руку, подвел к окну и сказал:

- Вот смотри сегодня сюда, - летать буду.

- Как летать? - с удивлением и испугом посмотрела мать на сына. - Вот еще выдумал, страх-то какой.

После полета он сказал ей:

- Небо, мама, удивительное!..

А она слушала его и все приговаривала:

- Ой, сыну, страшно, человек рожден по земле ходить, а в небе боги живут, громы и молнии мечут...

- Человек, мама, и есть самый главный бог, - сказал Владимир. - Он везде хозяин и может любое чудо сотворить.

Титович не думал тогда, что пройдет совсем немного времени и враг придет на нашу землю с самой разрушительной варварской войной, сделает страшным доброе русское небо...

- Вот мы и пришли, - неожиданно прервал мысли Титовича капитан Белов. Он зажмурился и, запрокинув голову, глубоко вдохнул густой аромат трав. По лицу скользнула мягкая улыбка:

- Эх, косой бы сейчас размахнуться!

Капитан повернулся к Титовичу.

- Смотри, лейтенант, отсюда и начинается твоя дорога в небо войны.

Перед ними расстилалась длинная ровная поляна, сплошь усеянная белыми головками ромашек.

- Но где же аэродром? - растерянно спросил Титович, не видя поблизости ни самолетов, ни живой души.

Капитан, видимо, никак не ожидал такого наивного вопроса. Он внимательно посмотрел на Титовича и очень серьезно сказал:

- Ты находишься на фронте и об этом должен думать постоянно. Представляешь, что получилось бы, если вот сейчас сразу пришлось послать тебя разведать аэродром противника? Ты бы стал искать самолетную стоянку, а ее, как видишь, нет... В лесочке машины укрыты! А как же иначе? Война ведь...

Титович смущенно молчал. И долго после этого не мог забыть о своем "конфузе". Стал внимательно ко всему присматриваться, заниматься с удвоенным усердием, стараясь не пропустить ни одного слова, ни одного замечания комэска.

И вот наконец первый боевой вылет. Капитан Белов взял Титовича в свою шестерку, которой предстояло нанести штурмовой удар по противнику в районе Мги. Титович хорошо уяснил задание, но чувствовал себя, как первоклашка, которого впервые вызвали к доске. От волнения в голове был какой-то сумбур.

- Вот что, Титович, - подошел к лейтенанту перед стартом Белов. - Ты сегодня ничего не поймешь... Не смущайся этим и не пытайся что-то делать самостоятельно... Твоя главная забота - крепче держаться ведущего. Делай все, что он будет делать. Увидишь, полетят бомбы, и ты их сбрасывай, начнет ведущий стрелять, и ты открывай огонь. Хорошенько эти запомни.