Ненужная семья (СИ) - Фомина Татьяна

– А! – Настя вцепляется руками в Руслана.

– От меня ни на шаг! Поняла? – Руслан достаёт телефон и включает фонарик. Осматривает ближайшие кусты в надежде увидеть полоску света от мобильника Насти, но ничего не находит.

– И что теперь делать? – всхлипывает девочка.

– Об этом надо было думать, когда ты в лес собиралась! Идём! – Руслан крепко держит её за руку, но Настя и сама теперь его ни за что не отпустит.

Заряда батареи хватает ненадолго, и дети остаются в кромешной темноте.

– Руслан, – хнычет Настя. – Я устала.

– Замёрзла?

– Нет.

– Иди сюда.

Он садится, приваливается спиной к дереву и усаживает девочку к себе на ноги.

– А почему мы дальше не пойдём?

– Потому что можем заблудиться. Рассветёт, попробуем найти дорогу.

– Мне надо телефон найти. Меня мама ругать будет.

– Папа ей новый купит, – успокаивает он девочку. – Лучше скажи, ты зачем в лес пошла?

Ясмина

– Настя! Господи! Как же ты всех напугала! – прижимаю к себе своё неугомонное чадо и вытаскиваю из спутавшихся волосиков мусоринки хвои.

Когда Руслан ответил на звонок, детей нашли быстро, но то, что я успела пережить за это время, не передать никакими словами. Звук на телефоне был убавлен, и хорошо, что Настя его услышала. Телефон лежал совсем рядом от того места, где они ждали утра, но в темноте дети его не заметили. Настя так и не уснула, а вот Руслан под утро успел задремать, пока его не растормошила Настя, услышавшая непонятное гудение.

– Мы думали, что вас похитили, – качает головой Алан.

– Ха! Если бы её похитили, то сразу бы вернули, – шутит Руслан. – Насть, ау!

Дочь поворачивается к нему, и Руслан щёлкает камерой на телефоне отца.

– Крутяк! Местная кикимора! – дурачится, глядя на экран.

– Рус, перестань. Не смешно, – строго шикает на него отец, хотя на Настю, которая виновата намного больше, Алан смотрит с заботой и нежностью.

Я взглядом прошу его не ругать мальчика. Если бы не Рус… Я даже думать боюсь, что могло произойти.

– Не смешно. Согласен. Потому что ещё и денег бы дали, лишь бы избавиться от такого «счастья», – подшучивает Рус, и Настя бьёт его кулачком в ногу. – Во, она ещё и дерётся! Я бы больше просил. Пап, слушай, я знаю, как можно неплохо заработать!

– Иди мыться, остряк, – отправляет сына Алан.

– Сейчас пойду. Вы лучше спросите, зачем она в лес ночью пошла.

– Насть? – смотрю на дочь, но она прячет своё личико у меня на груди.

– Мне тоже интересно, – Алан присаживается перед Настей на корточки. – Зачем, Настён?

– Я цветочек хотела найти, – невнятно бубнит дочка.

– Какой цветочек, Настя? – не могу поверить в услышанное.

– Волшебный, – бормочет еле слышно.

– Точно. Сегодня же была ночь на Ивану Купалу, – удивляется Алан, а я вспоминаю, что вчера вечером Татьяна Давидовна рассказывала им разные истории про цветок папоротника, и при этом добавила, что у них возле санатория его растёт очень много. Но я и подумать не могла, что Настя задумает его найти.

– Настюша, обещай мне, что ты больше не будешь искать по ночам никакие волшебные цветочки.

– И мне, – просит Алан.

– Не буду. Он же один раз в году цветёт, – сопит юная искательница волшебных цветов.

– А в следующем году вы к ней верёвку привяжите! – даёт дельный совет Руслан.

– Я вас обоих привязывать буду, – хмурится Алан, который наверняка опасается ещё одной такой вылазки.

– А меня-то за что?! – возмущается Рус.

– За компанию.

– Алан, не надо привязывать Руса. Он хороший, – заступается за мальчика моя егоза, а у самой глаза почти слипаются.

– Так, давайте есть, мыться и надо поспать.

– Я не хочу есть. Я спать хочу…

Увожу дочь в ванную и включаю тёплую воду. Никаких ссадин на ней я не вижу, и если не считать хаоса в волосах, но ничто не говорит о её ночной вылазке. Из ванны вытаскиваю её почти спящей и прямо в полотенце опускаю на кровать.

Не могу отойти и смотрю на спящую дочь. Вот как ей могло прийти в голову искать цветок папоротника?

– Уснула? – в наш номер тихонько заходит Алан.

– Да. А Руслан?

– Тоже спит. – Алан качает головой. – Ни за что бы не подумал, что он будет так себя вести.

– У тебя замечательный сын, Алан, – отвечаю, вставая.

– Не поверишь, я только недавно это понял, – признаётся и берёт мои руки в свои. Притягивает к себе так, что я слышу, как бьётся его сердце. – Благодаря тебе и Кнопке.

Он нежно касается моей щеки и заправляет волосы за ухо, зарывается пальцами в них, и из его горла вырывается слабый стон.

– Яся, – выдыхает моё имя и накрывает губы поцелуем.

Глава 40

Целует долго, чувственно, пока меня не отпускает пережитое напряжение.

После всего случившегося этот поцелуй опьяняет как бокал креплёного вина, дурманит, сметает все преграды. Дыхание сбивается, и я сама не замечаю, когда начинаю отвечать. Голова кружится, и, если бы Алан меня не держал, я бы вряд ли устояла на ногах. Чтобы не упасть, хватаюсь дрожащими руками за мужские плечи и впиваюсь в них пальцами. Тело само льнёт к мужской груди, вспыхивает от крошечной искры и томящей пульсацией внизу живота напоминает о длительном воздержании. Я уже не могу себя контролировать, потому что задыхаюсь от затопляющего мой разум желания. Такого острого, такого нестерпимого и такого бесстыдного.

– Алан, – затуманенным сознанием шепчу его имя, как единственную надежду на своё спасение.

– Хочу тебя, Яся. До невозможности хочу… – обжигает горячим дыханием, покрывая жадными поцелуями шею.

Трепещу в его сильных руках, чувствуя себя совершенно беспомощной, что не в состоянии справиться с непослушным телом.

Алан вжимает меня, давая почувствовать всю силу своего желания, и от осознания, что он возбуждён так же как я, кровь в венах превращается в кипящую лаву.

– Алан, Настя… – хриплю, напоминая, что мы не одни.

– Она спит… – проникновенным шёпотом успокаивает моё сознание Алан.

– Она… – Мои лёгкие горят от нехватки кислорода, и я рвано хватаю ртом воздух. – Она может… может проснуться. – Мысли сбиваются.

Алан обеими руками обхватывает моё лицо, я чувствую его дыхание и слышу бешеный стук в груди. Тону в потемневшем взгляде, и не могу пошевелиться. Если сейчас он меня отпустит, я просто умру, сгорю в том пламени, что пожирает моё тело.

– Идём, – зовёт он меня, но я не в силах пошевелиться. И Алан поднимает меня на руки.

Выносит из комнаты и через общий балкон попадает в смежный номер.

– Алан? – взглядом задаю вопрос, цепляясь за остатки сознания.

– Не бойся. Это мой номер, – бережно опускает на кровать и оставляет, чтобы закрыть балконную дверь и задёрнуть портьеры.

Оставшись одна, чувствую неуверенность и смущение, но Алан, скинув рубашку, накрывает меня своим телом.

– А Руслан? – часто дышу, чувствуя на себе вес мужчины.

– Он спит в другом номере… – Алан стягивает через верх мою футболку и издаёт протяжный стон, коснувшись своим телом моей обнажённой кожи.

– Яся… – не даёт опомниться, продолжает целовать и избавляет от остатков одежды и меня, и себя.

Кожа горит после поцелуев, которых мне уже мало. Нетерпеливо ёрзаю, изнывая от мучительной пытки, и вскрикиваю от неожиданности, закрывая рукой рот, когда Алан заполняет меня собой.

– Яся… Ясенька… Любимая моя… – шепчет мне на ухо, резкими движениями выбивая из моей груди приглушённые стоны.

Это невыносимо. Невыносимо сладко и мучительно приятно. Я мечусь, разрываясь от ощущений, царапаю мужские плечи, желая оттолкнуть и одновременно притянуть ближе. Это безумие, и хочется, чтобы оно длилось бесконечно.

Снова закрываю рукой рот, заглушая собственный крик, когда от сладких судорог тело выгибается дугой, а внутри разрывается фейерверк наслаждения. Хочу вырваться, но Алан лишь сильнее вжимается в меня, не давая ни на миллиметр свободы, и буквально сразу же моего слуха касается хриплый рык. Алан зависает на руках и тяжело дышит, уткнувшись мне в шею, касается её губами, словно зализывает места своих поцелуев.