Стань моей Верой (СИ) - Абдулова Мария

***

Антон ожидал увидеть в квартире брата кого угодно — длинноногую девицу в клетчатых чулках и майке состоящей только из глубокого декольте, но ни как не женщину в длинном белом свитере и обычных синих джинсах, да ещё и с косичкой вместо вызывающего начёса.

Шмель уже по-свойски поздоровался с девушкой, отвесив пару комплиментов на счёт её внешнего вида, но… У мужчины в голове до сих пор не укладывалось, даже захотелось, чтобы всё по-другому происходило. Орлов-младший всё ещё помнил, что брату в машине выговаривал, и это ни как не вязалось с тем, что его глаза видели сейчас. И это она стриптизёрша?! Тогда он готов себя жигало назвать!

— Вера.

Женщина протянула руку и осмотрела его точно так же, как это делал брат. То ли от него нахваталась, то ли сама по себе такая, но проняло его однозначно.

— Антон.

В коридоре появился Костя. Сканируя взглядом всё и вся вокруг, почти сразу оказался рядом с ними. Сжал плечо младшего, при этом притянув девушку к себе за талию, скорее всего, сам того не замечая.

— Давно я у тебя не был, — протянул Антон, шагая внутрь квартиры и впитывая знакомую атмосферу.

Настроение медленно, но уверенно поползло вверх, даже не считая настороженности брата и всей пикантности ситуации. Улыбнулся и так бы и застыл в проходе, если бы не любезный толчок сзади от Шмелёва. Глаза зацепились за яркую деталь, и разум окончательно отказался принимать действительность.

Букет цветов… Квартира брата… Девушка…

Пиз*ец!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава семнадцатая

Поддерживать непринуждённую обстановку, при этом стараться вести себя, как ни в чём не бывало было сложно. Перед ней сидел не Крахт с женой, которые, в общем-то, мало, что для неё значили, а мужчина, являвшийся точной копией Кости.

То, что они являлись, друг другу братьями было видно невооружённым взглядом. Внешность, одинаковые движения и то, что особенно их сближало — это внутренняя уверенность и сила, которая распространялось за версту.

Вера неосознанно вернулась в тот вечер, когда впервые увидела Костю. Антон смотрел на неё так же. Такими же: серыми, серьёзными и волевыми глазами, как у Кости.

Взгляд и что-то особенное, сквозящее в нём, заставляли кожу покрыться мурашками от холода сквозящем в нём. Не помогал даже свитер, в котором она, возможно, странно выглядела в середине жаркого лета. Она всё ещё помнила выражение лица Антона, когда он увидел цветы, стоящие в вазе и само собой вспомнилось кем, она, по сути, является. Стриптизёршой. Девочкой на шаре, как в той песне, и ничего с этим поделать не могла. Банально приросла к стулу, уставившись в тарелку, вновь давая волю воспоминаниям, с каждым разом берущим над ней верх. И как не было бы от этого плохо ей самой, но она не торопилась их прогонять. Как ни как, они помогали ей окончательно не впасть в маразм, который почему-то казался сказкой в реальной жизни. И не спрятаться от этого, не скрыться, всё должно пройти само собой, как и пришло. Да, конечно же, ей хотелось по максимуму эту сказку растянуть. Она же женщина, в конце концов, но при этом не нужно было забывать, что они с Костей не одни в мире и никогда вдвоём не останутся.

И букет… Он был не то что бы не кстати, а… Вера не понимала, зачем и для чего Костя это сделал. Она не просила, цветы ей были не нужны.

Ей их раньше дарили. В начале танцевальной "карьеры", как только она в клуб устроилась. Когда ещё не было защиты Марата, когда ещё не совсем понимала куда попала… Ей приходили шикарные, дорогие и очень большие букеты самых различных цветов от поклонников её "таланта", но она их не принимала, потом пришлось бы отплатить с лихвой. Закончилось всё это быстро и без ущерба для неё, но… Женщина прекрасно понимала кому эти цветы предназначались. Жар-птице, стриптезёрше, но никак не Вере Кузнецовой.

А Костя… Ох, и зачем он только это сделал? Ей нечем платить взамен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вера…

Мужской голос доходил издалека, вырывая из воспоминаний, мыслей и ещё какого-то чувства, которому она не могла найти объяснения.

Вскинула голову, вновь ощущая на себе всю тяжесть ситуации, встретившись с серьёзным взглядом Кости. Молча, приподняла бровь, не понимая, что от неё требуется, и только с его словами услышала мелодичную трель телефона из другой комнаты.

— Твой телефон звонит.

Вскочив с места и возможно быстрей, чем это было нужно, она выбежала из столовой. Сотовый нашёлся в спальне, на тумбочке. На экране высвечивался родное имя, голос человека которого хотела бы сейчас услышать больше всего на свете.

— Привет, золотко, — тихо, не в силах сдерживать счастливую улыбку, проговорила Вера, присаживаясь на краешек кровати. — Как ты?

— Привет, мамуль. Всё хорошо. А ты как? Как дела? Как здоровье?

Голос дочери проникал глубоко туда, где только вчера вечером боль прошлого разъедала сердце. Теперь женщина чувствовала себя по-другому. Словно очнулась, и Костя был далеко, как будто не было между ними всего лишь стены. И всё остальное тоже далеко. Только Сашка рядом. Путь в мыслях, пусть она слышит только её голос, но этого было достаточно.

— Всё хорошо, солнышко, — Кузнецова прикрыла глаза, желая продлить это чувство, кипящее внутри как можно дольше. — Спасибо, что позвонила. Чем занимаешься?

— Да ничем особенно. Время свободное и мне разрешили позвонить. А ты? Почему у тебя тишина такая странная?

— Да, я просто… — Вера взглянула на дверь, которую плотно прикрыла, только оказавшись в комнате. — В комнате одна. Вот поэтому так тихо.

Дочь промолчала, только вздохнула как-то странно, чем заставила Верино сердце ёкнуть от сожаления.

— Тебе никто больше не звонил?

— Да нет, мамуль. Всё в порядке. Правда. Вот сегодня наш отряд первое место занял.

— Да ты что?! И ты молчишь! — Вера выпустила воздух из груди с облегчением и прижала похолодевшую ладонь ко лбу.

Страх того, что Марат как-нибудь сможет добраться до Саши — её не отпускал. Сковал внутри холодным железом и до сих пор держит тисками. Нет, она понимала, конечно, что со стороны выглядела глупо. И смешно… Ну, зачем сдалась Назарову Сашка? Он же не… извращенец. Самый настоящий псих. Уж Вера это знала точно, проработав у него несколько лет. И самым страшным было то, что она не знала, как с ним бороться. То, что она наговорила ему по телефону это ерунда. Даже если бы она легла под кого-нибудь, кто может быть способен надавить на Марата… Вряд-ли бы это вышло. У него такие покровители, что даже подумать страшно, не то, что встретить.

Она один раз увидела случайно одного из них, скорее всего самого верхнего. Иначе стал бы Назаров так себя вести? В болонку комнатную за пару секунд превратился. Женщина тогда благодарила Бога за то, что не успела выйти из гримёрки. Попасть под уничтожающий взгляд ещё одного опасного человека, ей не хотелось.

На большее, чем просто прятаться временами, её, конечно же, не хватало. Предпочитая более безопасную жизнь, не рвалась восстанавливать справедливость. И так ею уже по горло была сыта. Спасибо. Достаточно. На всю жизнь хватило.

Запустила пальцы в волосы, пытаясь, ну, или хотя бы стараясь сделать вид, что счастлива происходящим и вообще… Вообще дверь, как преграда, доверия внушала мало, а заслужить ещё один взгляд от Кости, после которого обязательно придётся всё объяснить, Вера не желала. И так уже зашли далеко. За пределы договора, который обговаривался в начале месяца. А это уже не есть хорошо. Как-то не входили они в рамки знакомых-любовников. Она это знала наверняка. Настоящий пример таких отношений Марат, который вчера получил от Кости…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чёрт.

Голова закружилась, и пришлось прижать ладонь к глазам.

Нужно восстанавливать. И не только внутреннее состояние, но и внешние отношения с Орловым.

Было гораздо лучше чувствовать себя ледяной глыбой, чем нормальной обычной женщиной… наверное… Слишком заманчиво, слишком ярко и тепло… Нельзя привыкать или поддаваться ситуации. Вряд ли потом получится себя вернуть, если уже сейчас было болезненно.