Курумилла - Густав Эмар

Мексиканцы не отличаются злобным характером, но это народ невоспитанный, упрямый и страшно вспыльчивый.

Три дня спустя после событий, описанных нами в предыдущей главе, праздник в Магдалене был в полном разгаре. Но общее веселье неожиданно нарушилось. Весь народ толпой бросился к околице, отовсюду слышались шутки и оживленный смех; по словам, пойманным на лету и подхваченным бегущими, можно было догадаться, что произошло нечто странное.

Скоро раздались звуки рожка и на деревенскую улицу вступил отряд вооруженных людей, двигавшийся в строгом порядке, твердым и размеренным шагом.

Авангард состоял из десяти всадников на хороших лошадях, за ними выступал довольно многочисленный отряд, разбитый на отделения, по тридцать человек в каждом, над ними развевалось широкое знамя со словами «Независимая Сонора».

За пехотой шла артиллерия, состоявшая из двух пушек, запряженных мулами, затем — эскадрон кавалерии, вслед за которым длинной нитью тянулся обоз из фургонов и повозок.

Шествие замыкал арьергард из тридцати всадников.

В этой маленькой армии было не больше трехсот человек. Она пересекла деревню во всю длину, причем солдаты гордо и уверенно смотрели на любопытствующих жителей, теснившихся на всем их пути. Миновав деревню, отряд по знаку своего начальника остановился на перекрестке трех дорог. Немедленно последовал приказ расположиться лагерем.

Читатель уже, верно, догадался, что это был отряд французов под командой графа Пребуа-Крансе.

Нужно заметить, что хорошая выправка и доблестный вид отряда произвели прекрасное впечатление на жителей деревни, по всему пути его следования в воздух летели шляпы и платки и слышались крики «браво».

Графу, ехавшему в центре построения, все время приходилось раскланиваться направо и налево, что вызывало все новые и новые приветственные крики.

Ни один народ в мире не может поспорить с французами в их умении из всего извлекать пользу и ничем не пренебрегать для достижения своей цели.

Получив приказ разбить лагерь, солдаты тотчас принялись за дело; не прошло и двух часов, как под дружными усилиями авантюристов, употребивших в дело все, что было у них под руками, запестрел палатками и маскировочными укрытиями устроенный по последнему слову военного искусства лагерь.

Ни на минуту не забывая о том, что он находится в неприятельской стране, граф принял все необходимые меры предосторожности не только на случай внезапного нападения, но и на случай продолжительной осады.

С помощью фургонов, повозок и срубленных деревьев французы устроили нечто вроде стены и окопались широким рвом. Земля, взятая из этого рва, образовала довольно высокую насыпь. В центре, на особом возвышении, была разбита палатка командира, над которой развевалось знакомое уже читателю знамя, тут же находились и пушки.

Появление французов послужило хорошим предзнаменованием для жителей Соноры, привлеченных в Магдалену храмовым праздником. Нужно заметить, что французов ждали с часу на час. Несмотря на прокламации мексиканского правительства, называвшего их разбойниками и грабителями, жители не только не приняли никаких мер предосторожности, но встретили французов с распростертыми объятиями. Из этого не трудно заключить, что общественное мнение не ошибалось насчет истинных намерений французов и все понимали, на чьей стороне справедливость. Когда лагерь уже окончательно устроили, к одному из сторожевых постов подошли деревенские власти и от имени односельчан стали просить разрешения посетить французов на месте их стоянки.

Граф был в восхищении от такой просьбы: она служила хорошим знаком и подавала надежды на установление добрых отношений с жителями, и потому он немедленно дал просимое разрешение.

Де Лавиль во главе внушительного кавалерийского отряда из восьмидесяти всадников присоединился к графу в десяти милях от деревни. Дон Луи был уже давно знаком с капитаном из Гетцали и потому назначил его своим главным помощником, переложив на него решение всех второстепенных вопросов.

Де Лавиль с восторгом принял это доказательство доверия со стороны графа. Дон Луи с этого времени получил возможность все свое время посвятить обдумыванию плана предпринятой французами экспедиции. Он тотчас же удалился к себе в палатку, чтобы заняться вопросом о том, как привлечь под свои знамена население страны.

С того самого дня, когда генерал Гверреро посетил вместе с отцом Серафимом миссию, граф из чувства приличия не искал свидания с Анжелой, но все время не переставал заботиться о том, чтобы ничто не нарушало ее спокойствия. Молодая девушка оценила такое деликатное отношение и тоже не пыталась увидеться с ним. Путь из миссии в Магдалену она совершила в закрытой повозке, а теперь жила в отдельной хижине, выстроенной для нее на небольшом расстоянии от палатки графа.

Получив просимое разрешение, деревенские жители пришли к лагерю авантюристов, который с этого момента сделался для них местом прогулок. Они жаждали видеть смельчаков, не побоявшихся, несмотря на свою малочисленность, объявить войну мексиканскому правительству, и целыми толпами посещали место их расположения.

Авантюристы принимали гостей со своей обычной любезностью и той остроумной веселостью, которая так свойственна французам. Не прошло и нескольких часов, как они завоевали всеобщие симпатии, и жители невольно поражались их беспечностью и непоколебимой верой в благоприятный исход экспедиции.

Между тем уже наступала ночь, и солнце быстро склонялось к горизонту. Дон Корнелио, исполнявший обязанности адъютанта, подошел к палатке графа и доложил, что его желает видеть штабной офицер, приехавший с важным поручением.

Дон Луи приказал ввести его к себе в палатку. Прибывший немедленно вошел, и граф сейчас же узнал в нем полковника Суареса.

Тот был страшно изумлен, признав таинственного незнакомца, присутствовавшего в Гетцали при его переговорах с капитаном де Лавилем.

Удивление полковника вызвало невольную улыбку на лице дона Луи, он вежливо раскланялся с гостем и пригласил садиться.

После приветствия полковник приступил к делу.

— Граф, — начал он, — генерал Гверреро поручил мне передать вам письмо.

— Я уже слышал об этом, — ответил тот. — Вам, конечно, известно его содержание?

— Без сомнения, сеньор, более того, я кое-что должен передать вам на словах.

— Я готов вас выслушать.

— Я не задержу вас, сеньор, и прежде всего позвольте вручить вам письмо.

— Благодарю, — ответил граф, взял письмо и положил его на стол.

— Генерал дон Себастьян Гверреро, — продолжал полковник, — согласен отдать вам руку своей дочери, но он покорнейше просит поторопиться с совершением брачной церемонии.