Клятва воров - Мэри Э. Пирсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кази…
Мои глаза распахнулись. Звук раздался близко, будто соединяя два мира. Я отступила, наклонила голову, пытаясь услышать больше.
Я не знал… Клянусь, не знал. Мне жаль. Голос унес ветер, т-с-с.
– По коням! Король ждет!
Я оставляла голоса и шла навстречу тем, что ждали меня в Дозоре Тора. Сколькие из них могут принадлежать мертвецам?
Глава двадцать первая
Джейс
Юрга, Эридин и Хелдер нависли надо мной, наблюдая, как Каемус проводит линию по моему лбу.
– Еще немного вон там, – сказала Юрга, указывая на мой висок.
Все наблюдали, чтобы Каемус точно следовал эскизу, который я сделал. Дизайн кбааки был особенным, и многие люди в этих краях его не знали. Но важно, чтобы рисунок Каемуса казался правдоподобным.
– Я все еще думаю, что тебе рано идти, – ворчал он, нанося на мое лицо краску.
– Я могу ходить. Могу ездить верхом. Пора, – ответил я. И если бы добрался до места, меня ждало одно оружие и сумка с боеприпасами. Это помогло бы привлечь внимание Пакстона. А если бы у меня оказалось одно оружие, то смог бы достать больше.
– Поверни голову, – приказал Каемус.
Поскольку я, вероятно, самый узнаваемый человек в Хеллсмаусе, необходимо было кардинально изменить мою внешность. Тяжелый меховой плащ, сапоги и шляпа вполне справились бы с этой задачей. Толстый шарф, закрывающий нижнюю часть лица, помог бы, но если его снять, я все равно должен выглядеть как кто-то другой. Узоры кбааки поражали воображение. Трудно разглядеть черты лица, глядя на завитки, обводящие глаза.
– Все так, – одобрительно кивнул Хелдер, сравнивая работу Каемуса с моим наброском. Его жена, Эридин, согласилась.
– А теперь серьга, – сказал я. Каемус вздрогнул.
– Ты уверен? – спросила Эридин.
Мне предстояло пересечь холмы, которые наверняка кишат солдатами так называемой армии. Кбааки носили украшения в левой брови как защиту от враждебных духов. У Юрги была крошечная серьга, которая вполне подходила. Еще одна деталь, чтобы убедить всех, кого я встречу, и отвлечь внимание, чтобы на меня не смотрели слишком пристально.
– Я сделаю это, – вызвалась Юрга, забирая иглу у Каемуса. Она не предупредила меня. Просто ущипнула за бровь и воткнула острие. В моей груди гудело, когда она продевала серьгу через бровь. Я уже понял, что за кротостью Юрги скрывается металл, а теперь знал, что в ней нет ни унции брезгливости.
Эридин вытерла кровь.
– Вот и все, – сказала она. – Сомневаюсь, что даже мать узнает тебя теперь. Только не забывай прикрывать грудь.
В такой холод я навряд ли бы ходил без рубашки, но она права. Татуировка на моей груди была знаком Белленджера. Эридин также посоветовала не мыть лицо, иначе краска быстрее потускнеет. Если повезет, рисунок продержится две недели. Надеюсь, так долго это мне не понадобится.
Юрга взяла маленькое зеркальце. Половину моего лица заливали черно-синие чернила, другую половину рассекали завитки, начинаясь от глаза. Я едва узнавал себя.
Я решил еще поупражняться в акценте кбааки.
– Уходите с моих путей, вы, низменные. Дайте мне простор для дыхания.
Эридин и Хелдер захихикали.
– Должно сработать, – согласился Каемус.
Я уже собирался опробовать другую реплику, когда дверь сарая распахнулась. Керри захлопнул ее за собой и согнулся, задыхаясь.
– Всадники! – прохрипел он. – Быстрее!
Возможно, я и успел частично замаскироваться, но охотник из Кбааки в венданском поселении мог вызвать подозрения, не говоря уже о гербе Белленджеров на моей открытой груди. Я вскочил со скамьи, а Хелдер поспешил отодвинуть доску, закрывающую ход в погреб. Не успел я дойти до нее, как дверь распахнулась, ударившись о стену. Я повернулся и уставился на вооруженных людей. Они выглядели потрясенными, увидев меня, как и я их.
– Ты лживый дьявол! Что, черт возьми, ты натворил? Где она?
Рен налетела на меня, прижав к стене, ее тцэзе обвил мою шею.
– Я сказала тебе, чтобы ты присматривал за ней, или я приду за тобой!
– Дай ему возможность высказаться, Рен! – предложила Синове, взглянув на меня, ее голубые глаза пылали. – Говори, змей, и постарайся быть убедительным!
– Не знаю, где она, – сказал я. – На нас напали. Я иду за ней, так что либо убей меня, либо убирайся с моего пути.
К этому времени все уже говорили, пытаясь успокоить Рен и Синове. Они наткнулись в лесу на развалины, где спрятались Мийе и Тайгон. Увидели кровь на седле Мийе и решили, что это кровь Кази.
– Они попали в засаду, девочка! Убери оружие! – приказал Каемус.
Глаза Рен блестели, она внимательно смотрела на меня. Ее рука дрожала от напряжения. Наконец она опустила тцэзе и отвернулась.
Синове разрыдалась.
– Я знаю, где она. Она закована в цепи в камере. – А затем, прерывая рыдания, она рассказала нам о своем сне.
Держитесь друг за друга, только это спасет вас.
Из всех людей вы теперь одни. Вы – семья.
Я смотрю на нашу дружную семью.
Никто не желает быть здесь, в том числе и я.
Мы все разные. Мы спорим. Машем кулаками.
Но также обнимаем друг друга.
Мы растем вместе, сильные, как круг деревьев в долине.
– Грейсон, 16 лет
Глава двадцать вторая
Кази
Дозор Тора не был моим домом. Еще нет. Не по-настоящему. Раньше я была здесь лишь незваной гостьей, самозванкой, ищущей, как завоевать доверие. Я видела лишь крепость, переполненную секретами, и рассматривала каждую комнату как потенциальное укрытие. Но даже тогда, хотя старалась игнорировать это, видела красоту этого места, то, что крепость являлась живым свидетельством самоотверженности, сделавшей Белленджеров теми, кем они были. Я сравнивала ее с идеально ограненной драгоценностью и в самые безрассудные моменты задумывалась, каково это – быть частью всего этого. Я садилась на стул в пустой столовой, когда знала, что никто не смотрит, представляя, что это мое место, место рядом с Джейсом.
Когда прокрадывалась по коридорам, проводя руками по стенам, то чувствовала века, отразившиеся в каждом каменном блоке, и задавалась вопросом, какое поколение семьи вырезало их и устанавливало на место. Я созерцала историю, которая была с таким трудом создана и записана в книгах Джейса. На стенах хранилища видела нацарапанные отчаянные послания первых членов семьи, детей, которых связали вместе тяжелые времена, но которые справились и, несмотря ни на что, выжили. Я чувствовала родство с ними.
Это были дом и история, которую Джейс любил и поклялся оберегать. Поэтому моя боль от увиденного была еще сильнее. Вид упавших шпилей в ярком свете дня заставил меня стиснуть зубы. Зияющая дыра, которая…
«Есть
