Свет и тень - Кэндис Кэмп

— Совершенно верно, — не замедлил согласиться викарий, в то время как его сестрица смерила Каролин откровенно недоверчивым взглядом.

В эту минуту послышался тяжелый топот сапог и в дверях появился Джейсон:

— А, Томас! Очень рад! Барлоу уже успел доложить мне, что вы здесь. И мисс Миллисент? Какая приятная встреча! Как это мило с вашей стороны!

Сомервилл пожал священнику руку, а руку мисс Нельсон поднес к своим губам. Каролин заметила, что при этом напряженное до того лицо Миллисент расплылось в блаженнейшей улыбке. Что ж, теперь причина неприязни этой дурочки к Синтии была совершенно ясна: Миллисент питала самые нежные чувства к Джейсону!

— Судя по твоему виду, ты не удержался от того, чтобы поковыряться в земле самому! — сухо заметила леди Браутон.

— По правде говоря, — рассмеялся Сомервилл, — я наткнулся на застрявшую телегу Роба Марша. Мне пришлось спешиться и подставить плечо.

Самая простодушная радость озаряла лицо Джейсона. Морщинки в уголках глаз и рта совершенно разгладились Он был красив в ту минуту. Неудивительно, что Миллисент так сохла по нему. Идиотка! У нее не могло быть даже кап ли надежды на завоевание его сердца. Даже если бы это сердце и не принадлежало Синтии. Впрочем, если бы она и до билась своего, то едва ли смогла умело распорядиться плодами своих завоеваний. Каролин видела, что Миллисент слишком слаба и неопытна для такого человека, как Сомервилл. В одежде для верховой езды, пропыленной и пропахшей потом, слегка и лошадью, он излучал жизненную силу, казался абсолютным воплощением мужского начала! Рубашка с расстегнутым воротом не скрывала его могучей загорелой шеи, на которой поблескивали полоски восхитительной влаги. Каролин невольно ощутила притягательность этого мужчины и вынуждена была признать, что он в высшей степени сексуален… Впрочем, довольно быстро опомнилась и покраснела от стыда за саму себя. Что за чудовищные мысли лезут ей в голову!

Джейсон с интересом слушал, как священник описывал ему жалкое состояние кровли собственного дома. Каролин видела, что викарий надеется на помощь своего доброго патрона. Патрон же обычного нетерпения не проявлял, и девушка дивилась той обходительности, которую он выказывал по отношению к Миллисент. Джейсон разговаривал с ней весьма тепло и любезно, но не в такой степени, чтобы у бедняжки могли зародиться какие-нибудь надежды на взаимность.

Пообещав заняться кровельными работами в доме викария, Сомервилл извинился вторично и удалился для того, чтобы наконец переодеться. Как только он ушел, брат и сестра Нельсон стали прощаться. Не без доли цинизма Каролин подумала, что эти двое получили все, что хотели, и теперь решили отбыть. Как только дверь за ними захлопнулась — этот звук явственно донесся и в гостиную, — Селена, закатив глаза, простонала:

— Слава Богу, ушли!.. Вчера я была настоящей дурой, когда решила, что смогу избежать встречи с Нельсонами.

— Подозреваю, — захихикала Каролин, — что нет способа избежать их. Несмотря на все свое хлопанье крылышками, викарий, по всему видно, человек решительный!

— Что?! Синтия, странно слышать от тебя такое. Мне казалось, священник — один из твоих друзей!

— Викарий неизменно является другом госпожи из поместья. Разве вы не знали этого?

— Какой цинизм! — улыбнулась Селена и покачала головой. — Знаешь, дорогая, невзирая ни на что, это был один из самых приятных за последнее время визитов. Я даже подумываю о том, чтобы на пару неделек отложить свой отъезд домой.

— Что ж, и отложите! Мне бы очень хотелось, чтобы вы еще погостили у нас!

Каролин пугала перспектива остаться в доме совершенно одной против Браутона и его верных слуг. Селена, похоже, была здесь ее единственным другом, если, конечно, не считать Бонни. Впрочем, последняя выступала скорее в роли доверенного лица, и только, нежели являлась искренней союзницей.

— Хорошо, — сказала Селена, — я могла бы остаться до следующего четверга, скажем, но никак не позднее: в субботу я просто обязана прийти на обед к Китти Трэшер. Ее сын женился на дочери какого-то купца, и Китти пытается ввести ее в высшее общество, а посему ужасно боится, что никто не захочет прийти к ней.

Каролин едва заметно улыбнулась. Дочь купца! Не приходилось сомневаться в том, что отец невесты — человек весьма и весьма состоятельный, а Кроссли женится только затем, чтобы по-прежнему вести свою вольготную аристократическую жизнь. Но родители его так стыдились избранницы, что вынуждены были вводить ее в общество исключительно в тесном кругу друзей и знакомых. Интересно, что бы подумала Селена, если бы узнала вдруг, что ее невестка только что прибыла из колоний, где играла на театральных подмостках!

Дни проходили за днями, и Каролин потихоньку привыкла к домашней рутине. Впрочем, кроме переодеваний к завтраку и обеду ей здесь и занять-то себя было, в сущности, нечем. Бонни говорила, что ведение дома Синтия полностью препоручила миссис Морли и заботилась лишь о том, чтобы не позабыть прочесть меню, которое каждый понедельник представляла ей эта самая миссис Морли. Каролин совершенно не привлекало также вышивание, которым, чтобы как-то скоротать время, занималась Синтия. Более того, если бы ей и захотелось повышивать, то отсутствие навыков немедленно бы выдало ее. Синтия не любила верховой езды, а Каролин, напротив, обожала. Синтия только и делала, что читала книжки, рвала цветы да изредка навещала соседей.

Обреченная на скуку, Каролин, чтобы хоть как-то спасти себя, стала все больше и больше времени проводить с Лорел. Девочка была счастлива, оттого что ей так много стали уделять внимания. Она любила, прижавшись к Каролин, слушать, как та поет ей песни. Каролин щедро одаривала Лорел своей любовью, которая слишком долго, со дня смерти ребенка от Кита, оставшись невостребованной Познакомившись с девочкой поближе, мама, пускай и самозваная, обнаружила, что та способна на большее, чем ожидали от нее окружающие. Конечно, ее способности были ниже среднего уровня но постепенно у Каролин появилось убеждение, что девочку можно развить как следует. Наплевать, что никто раньше даже не пытался чему-нибудь обучать ребенка. Она сделает это: Бонни всего лишь заботилась о самых примитивных потребностях Лорел: одевала ее, кормила, купала, следила, чтобы она не ушиблась. Все прочие домочадцы часто даже вовсе не замечали ребенка, как бы игнорировали сам факт его существования.

— Она способна только на самые простые действия, мисс Каро, тут уж ничего не попишешь, — настаивала Бонни. — Она может самостоятельно обслуживать себя. Вы думаете, его светлость не возили ее к докторам? И притом самым лучшим докторам? Возили, еще как возили, но доктора пришли к единодушному заключению, что Лорел — идиотка. Они говорили, что все это из-за ужасных, излишне затянувшихся родов, через которые пришлось пройти мисс Синтии. Такие вот роды и сгубили мозг мисс Лорел.