Финал - Бекка Фитцпатрик

– Если мы отдадим ему нож, он даст нам противоядие.

– Какое еще противоядие? – спросила я.

– Когда он ранил тебя, в тебя попала… инфекция. Он не сказал, что это. Сказал только, что, если ты в ближайшее время не примешь противоядие… – Патч запнулся. – Он сказал, что ты сильно пожалеешь. Мы оба пожалеем.

Глава 17

– Он блефует. Это ловушка. Он пытается нас напугать, чтобы мы сосредоточились только на том, что именно за дрянь он в меня внедрил! – Я вскочила и принялась мерить шагами комнату. – Он умен. О да, он очень умен! Надо ему позвонить и сказать, что нож он получит только после того, как поклянется прекратить свои эксперименты с «дьявольской силой». На такую сделку я согласна.

– А что, если он не врет? – тихо спросил Патч.

Я даже думать об этом не хотела. Потому что, если бы я задумалась об этом хоть на секунду, я бы мгновенно угодила в расставленную Блейкли ловушку.

– Он был приближенным Хэнка, а Хэнк был непревзойденным лжецом. Ты сам видел, со мной все в порядке. Перезвони ему. Скажи ему, что моя рана совершенно зажила и что, если бы со мной что-то было не так, мы бы уже догадались к этому времени.

– Но… мы говорим о «дьявольской силе». А там, где она, нет правил. – В его словах слышались одновременно и тревога, и разочарование. – Не думаю, что у нас есть выбор. Рисковать нельзя. Если он действительно отравил тебя, Ангел…

Патч крепко сжал челюсти. И я подозревала, что сейчас он действует точно по плану Блейкли: идет на поводу у эмоций, а не разума.

– Давай все-таки подождем. Если мы вдруг ошибаемся, – а я уверена, что нет! – но если все-таки мы ошибаемся, Блейкли захочет получить свой нож обратно и через два дня, и через четыре, и через шесть. Надо придержать козыри. И если мы убедимся, что он действительно заразил меня, мы ему позвоним. И он все равно встретится с нами, потому что ему по-прежнему нужен будет его нож. Мы же ничего не теряем.

Патча это не убедило.

– Он сказал, что противоядие понадобится тебе очень скоро.

– Обрати внимание, насколько это неопределенно звучит. Если бы он говорил правду, то более точно указал бы время.

Я не притворялась. Мне действительно не было страшно. Я ни на йоту не верила в то, что говорил Блейкли. Рана моя затянулась, и я чувствовала себя как нельзя лучше. Ничем он меня не заражал, я на это не куплюсь. И меня расстраивало и удивляло, что Патч так легко ведется на эту ерунду. Я хотела придерживаться нашего изначального плана: заставить Блейкли отказаться от использования «дьявольской силы».

– Он назначил место встречи? Где он собирался произвести обмен?

– Я… не скажу тебе, – тихо ответил Патч. Казалось, он взвешивает каждое слово.

Я замерла от изумления и обиды:

– Прости… что ты только что сказал?

Патч подошел ко мне и взял мое лицо в ладони. Выражение его лица не оставляло сомнений. Он действительно не собирался уступать мне.

С таким же успехом он мог просто ударить меня. Его предательство причиняло мне ничуть не меньшую боль. Я просто поверить не могла, что он собирается так поступить со мной. От обиды я не могла выдавить из себя ни слова и хотела было отвернуться, но он крепко схватил меня за руку.

– Я уважаю твое мнение, но у меня опыт в таких делах побольше, – сказал он, и его низкий голос звучал серьезно и прочувствованно.

– Не надо меня опекать!

– Блейкли – мерзавец.

– Спасибо, что сказал, – горько произнесла я.

– От него вполне можно ожидать, что он тебя чем-то заразил. Он слишком давно экспериментирует с «дьявольской силой», и у него не осталось понятий о морали или порядочности. Сердце его ожесточилось. Я не думаю, что он пытается блефовать. Боюсь, его угрозы звучали вполне убедительно. Он явно решительно настроен и уверен в том, что говорит. Если я не встречусь с ним сегодня, он уничтожит противоядие. Он не боится показать нам, на что способен.

– Тогда давай покажем ему, на что способны мы! Скажи мне, где он хочет встретиться. Давай схватим его и заставим ответить на все наши вопросы, – сделала я еще одну попытку и взглянула на часы: прошло пять минут с того момента, как Патч ответил на звонок. Блейкли не станет ждать всю ночь. Нам нужно торопиться, а мы теряем время.

– Ты не пойдешь сегодня на встречу с Блейкли. И разговор окончен, – отрезал Патч.

Я ненавидела, когда он так разговаривал – так безапелляционно и категорично. Я тоже имела право голоса, а он не хотел этого признавать. Его не волновало мое мнение, и он даже не пытался это как-то скрыть.

– Но мы же упустим шанс поймать его! – возразила я.

– Я собираюсь попытаться сделать это, а ты останешься здесь.

– Ну как ты можешь такое говорить! Ты же играешь по его правилам! Позволяешь ему диктовать условия! Что с тобой случилось?

Он встретился со мной взглядом:

– Я думал, это понятно без слов, Ангел. Твое здоровье важнее, чем любые ответы на любые вопросы. У нас еще будет время поймать Блейкли.

Я отчаянно затрясла головой:

– Если ты сейчас уйдешь без меня, я никогда тебя не прощу!

Это была серьезная угроза, но я не шутила. Патч обещал мне, что теперь мы будем одной командой. И если он сейчас меня вот так оставит, я буду чувствовать себя преданной. Мы через слишком многое прошли вместе, чтобы он мог так не доверять мне.

– Блейкли очень зол. И он на грани отчаяния. Если что-нибудь спугнет его, он сбежит. И унесет с собой противоядие. Он сказал, чтобы я приходил один, и я выполню его требование.

Я снова затрясла головой.

– Но дело не в Блейкли. Дело в нас: в тебе и во мне! Ты же говорил, что мы теперь одна команда. Так что речь идет не о том, что хочет Блейкли, а о том, чего хотим мы.

Раздался стук в дверь моей комнаты, и я раздраженно обернулась, крикнув:

– Что?

Марси распахнула дверь и встала на пороге, скрестив руки на груди. На ней была старая бесформенная футболка и шортики. Я совсем не так представляла себе ночной туалет Марси: я думала, она должна быть вся в розовой пене кружев и оборочек.

– С кем это ты тут разговариваешь? – поинтересовалась она довольно сонным голосом. – Даже в коридоре слышно, как ты тут вопишь.

Я снова повернулась к Патчу, но в комнате не было никого, кроме меня и Марси.

Патч исчез.

Я схватила подушку и с остервенением швырнула ее в стену.

Воскресным утром я проснулась от странного ощущения нестерпимого голода. Вскочив с постели, я помчалась прямо в кухню. Открыла холодильник и внимательно изучила его содержимое: молоко, фрукты, остатки тушеного мяса. Салат, сыр, соус. Ничто из этого не показалось мне аппетитным, а между тем желудок настоятельно напоминал о себе голодными спазмами. Я сунула голову в буфет и оглядела все полки сверху донизу, но все, что там было, вызывало у меня ассоциации с пластмассой и не выглядело съедобным. Странные ощущения внутри усиливались, меня начало подташнивать.

Было еще темно, без чего-то пять, и я снова легла в постель, надеясь, что, если мне удастся уснуть, эти голодные спазмы прекратятся. Но проблема была в том, что у меня началось сильнейшее головокружение – я как будто вращалась в центрифуге, и это было отвратительно. Язык стал сухим и распух от жажды, но сама мысль о том, чтобы попытаться влить в себя что-то хотя бы отдаленно напоминающее воду, вызывало у меня рвотные позывы.

Где-то на краю сознания у меня мелькнуло подозрение, что это может быть связано с отравлением, но мне было слишком плохо, чтобы я могла как следует подумать.

Следующие несколько минут я провела, ворочаясь с боку на бок и пытаясь найти более или менее комфортную позу. И тут прямо над моим ухом раздался чей-то шепот:

– Угадай, который сейчас час?

Я застонала:

– Я не могу сегодня тренироваться, Данте. Я заболела.

– Старый трюк. Давай, вылезай из постели, – сказал он, шлепая меня по ноге.

Я свесила голову и увидела его ноги в кроссовках.

– Если меня вырвет прямо тебе на ноги, ты меня извинишь?

– Я не очень брезгливый. Значит, я жду тебя через пять минут снаружи. Если ты задержишься, я должен буду тебя наказать. За каждую минуту опоздания – дополнительные пять километров бега. Так будет правильно.

Он исчез, а мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы заставить себя подняться и сесть в постели. Медленно завязывая шнурки, я пыталась справиться одновременно и с нестерпимыми голодными спазмами, и с приступами головокружения.

Когда я, наконец, вышла на улицу, Данте сказал:

– Прежде чем мы начнем, я расскажу тебе кое-какие новости. Одной из моих обязанностей как твоего заместителя является распределение офицеров по подразделениям и контроль боеготовности нашей армии. Надеюсь, ты не возражаешь против этого? Так вот, подготовка нефилимов идет хорошими темпами. – Не дожидаясь моего ответа, он продолжал: – Мы сейчас сконцентрировались на защите от вторжения, управлении сознанием как в целях обороны, так и в целях нападения и совершенствовании физической формы. А первостепенной нашей задачей является вербовка шпионов. Нам нужны источники достоверной информации. Нужно знать, что планируют падшие ангелы. Но пока мы не достигли успеха в этом направлении… – И он уставился на меня выжидающе.