Полное собрание сочинений. Том 8. Мир за нашим окном - Василий Песков

А вот посмотрите, как на лед из воды высаживается десант пингвинов адели. У льдины – отвесная стенка, вскарабкаться наверх по ней невозможно. Да пингвины и не пытаются. Они поступают иначе. Разогнавшись в воде, пингвин торпедой вылетает на воздух и не падает на живот, а ловко, столбиком садится на лед.

Любопытство заставляет пингвинов иногда совершать экскурсии «вглубь Антарктиды». Пройдут пешим строем километров пять – десять и – назад, к океану. Однажды ученый мир облетела сенсация – поймали пингвина в сотне километров от побережья. Как и зачем мог забраться пингвин так далеко? Но это был розыгрыш. Подшутили над учеными летчики, прихватившие птицу на побережье…

Граница жизни на юге нашей планеты проходит почти по кромке антарктических льдов. В глубь континента проникло только одно существо – человек. К холоду он приспособлен гораздо хуже пингвинов. Но разум помог человеку изобрести искусственную среду, которую он носит с собой, проникая во враждебные жизни пространства. Одежда – простейшая форма этой среды. Палатка, передвижной дом, скафандр, батискаф, кабины самолетов и космических кораблей – более сложные оболочки. Они-то и дали людям возможность проникнуть в зоны, лишенные жизни.

Вчера я связался по радио с Антарктидой. Там живут сейчас 227 наших полярников. Отвечал на вопросы начальник шестнадцатой антарктической экспедиции Иван Петров. Вот запись его сообщения: «У нас сейчас самый разгар зимы. На побережье сильные ветры. Температура в «Мирном» – минус 23, на «Молодежной» – минус 29, на станции «Восток» (тысяча пятьсот километров от побережья) 17 июля температура была минус 75 градусов… Много работы. С трудом веришь, что где-то есть сейчас зелень, можно купаться, ходить за грибами и земляникой. Для нас тут высшее удовольствие – баня с березовым веничком».

Это голос с крайнего юга нашей планеты.

Волжская колокольня

– Подходим к Калязину, – сказал капитан и протянул мне бинокль. – Полюбуйтесь речным маяком. Наверное, слышали?..

Капитан включил микрофон и объявил пассажирам: «Подходим к знаменитой затопленной колокольне. Она будет у нас по левому борту». Через десять минут левый борт теплохода слегка накренился – все хотели увидеть знаменитую колокольню…

От изначального родника до впадения в море Волга пробегает 3 690 километров. Есть люди, которые видели весь этот путь волжской воды. Видели реку, когда ее можно перешагнуть и когда ее берег синеет вдали, подобно морским берегам. Путешествие по реке, если было оно неспешным и несуетным, становится частью биографии человека. Много увидишь, много почувствуешь и поймешь, осилив великий путь, пролегающий по дремучим лесам, по землям, где эти леса синеют уже островками, по хлебным степям, по пустыням, по камышовым джунглям у Каспия.

Кое-кому длинное путешествие покажется монотонным. Но после даже самый нелюбознательный человек припомнит место, чем-то его взволновавшее, вспомнит, что где-то очень хотелось остановиться, выйти на берег, поближе разглядеть землю, уходящую за горизонт, сиреневый цвет рубленых изб, табунок лошадей на зеленом бугре, большой белый город, плотину. Память сохранит встречную лодку, с которой незнакомый тебе человек махал рукой потому только, что рад был с кем-то встретиться на воде… Пролитые на волне красные и зеленые огоньки. Цапля на отмели… Все будешь помнить.

Украшением волжского путешествия служит и колокольня возле Калязина. История белой каменной свечки, выступающей из воды, такова. За год до войны, построив плотину у города Углича, стали наполнять волжскую пойму водой. Нижняя часть старинного городка и церковь на берегу затоплялись. Колокольню так же, как все домишки, надо было сломать. Но кому-то пришла хорошая мысль: зачем же ломать, пусть остается в воде. Для речников маяком будет, для всех остальных «изюминкой» в волжском пейзаже. Говорят, были споры. Но умный человек настоял. И вот уже тридцать лет украшает Волгу необычный маяк. На маленькой лодке можно к нему пристать, потрогать рукой белый камень. В открытый проем нижнего яруса колокольни заплывают, наверное, рыбы, наверх садятся отдохнуть чайки. А люди, проплывая на теплоходах, на баржах, плотах, байдарках и быстрых «Ракетах», непременно оставят в памяти этот момент – «колокольня возле Калязина». Это как узелок на длинной нитке волжского путешествия.

Стихия

Окно в природу

Сначала о том, что видел сам… Я видел удар молнии в камень, лежавший от ноги в одном метре. Гром. Свет. Камень – на две половинки, и только легкий дымок от камня. Видел убитого молнией человека. По деревенской наивности его прикопали землей и ждали: не отойдет ли?.. На курильском острове Кунашире я проснулся от странного скрипа. Скрипел деревянный домик гостиницы. «Что это?..» – «Спите, – спокойно сказала из коридора старушка-администратор, – это землетрясение». На Кунашире привыкли к тряскам земли… С такой же тревогой вскочил я с постели в Ташкенте. Тут гостиница была каменная и незачем было спрашивать, отчего стены качаются и хрустит, сминаясь, штукатурка на потолке. В Антарктиде я видел, как начинает рождаться айсберг. От края материкового льда отделялся «ломоть» (на котором бы сел большой самолет!). Мы стояли у трещины в жутком благоговении. Пустая бочка исчезла с замирающим гулом, и удара о дно ледяной щели мы не услышали. Толщина льдов в Антарктиде местами измеряется километрами, и эта тяжесть движет окраинный лед в океан. На Камчатке в жерле вулкана мы стояли, как на горячей сковородке. Обед варился над струей пара. Всюду валялись камни размером с дом. Вулкан был живой, камни совсем недавно летели из жерла, как мелкая галька… И уже не бог знает где, а в степном районе, в Воронеже, мне показали стол, пробитый градиной, залетевшей через окно. В тот же день я видел опоры высоковольтной линии, пригнутые бурей к земле, как будто были они из проволоки.

Это наблюдения одного человека. А если взять хронику природных явлений хотя бы за последние десять лет, мы увидим: старушка Земля полна норовистых, неукротимых сил, называемых словом «стихия». Вспомним крупные катаклизмы в нашей стране. Хотя бы землетрясение в Ташкенте, высокое половодье на Оке в позапрошлую весну, при котором в Мещерской низине погибло много животных…

В летопись самых больших катастроф один только прошлый, 1970 год, занес два страшных бедствия. От землетрясения в Перу погибло семьдесят тысяч человек. А в ноябре океанская буря захлестнула волной густонаселенную дельту Ганга и Брамапутры. Погибло (по данным ЮНЕСКО) четыреста тысяч человек. Пишут, что через день океан был кроток, как голубица. Но не стало на земле почти полумиллиона людей.

Тихим июльским утром, следя за кругами от поплавка на тихой воде, трудно представить, что на земле в год происходит триста тысяч (!) землетрясений. В любое мгновение где-нибудь происходит гроза. И в год над планетой проносится более ста разрушительных ураганов и бурь. Что касается разного рода ветров, то вспомним названия: бора, афганец, сирокко, мистраль, черная буря, снежная буря, самум, смерч, тайфун, ураган… Каждое слово звучит сурово и поэтично. Название определяет характер ветра. Тайфун, например, – это «ветер, который бьет».

Несколько слов о самых мощных передвижениях воздуха – об ураганах и смерчах… Азиатские тайфуны и ураганы Юго-Восточной Америки известны по многим красочным описаниям. Каждый из таких ураганов с легкой руки летчиков и синоптиков стал теперь получать имя (непременно женское): «Лора», «Анита», «Клара», «Элен»… Разрушительная сила этих ветров ужасающа – от селений на берегу остаются груды развалин. «Флоридский ураган 1935 года нес песок с такой скоростью, что с людей, застигнутых на открытом пляже, сдиралась одежда и кожа. На трупах оставались только кожаные пояса и ботинки… Ураган перенес двух громадных наземных черепах через залив на расстояние около тридцати километров. Вес одной из них был шестьдесят шесть килограммов…»

В средних континентальных широтах подобных ураганов почти не бывает. Но часто, особенно на обширных равнинах, при встречах холодного и теплого воздуха образуются завихрения, сила которых превосходит даже и ураган. Правда, завихрения кратковременны, проносятся над землей полосой неширокой и свойства имеют довольно своеобразные. Такая буря в 1953 году, как машинка для стрижки волос, полосой снесла кровли с соборов в древнем Ростове. Завихрения часто сужаются до видимой глазом воронки. Из темных облаков к земле опускается гибкий хобот-насос, поднимающий в небо все, что ему попадается на пути. Это смерч. Подъемная сила в этом «колодце» огромна. Известен случай (в Америке): смерч вырвал вагон из середины курьерского поезда и отнес его в сторону (пострадал только один пассажир). Там же, в Америке, легендарный Ирвингский смерч 30 мая 1879 года скрутил в компактный сверток железный мост длиною в 75 метров. «Работа» была такой аккуратной, что вся лепешка металла скрылась в реке, хотя глубина в этом месте не превышала двух метров. Этот смерч поднял на воздух дом вместе с жильцами, «хозяин, не понимая, что случилось, открыл дверь и упал с высоты десяти метров, серьезно пострадав». На пути смерча встретилась также деревянная церковь. Она (вместе с прихожанами) «была приподнята с основания и перенесена на четыре метра». Эти строчки взяты из строгого протокола метеоролога американской армии Джона Файнли.