Рожденные в СССР. Прорыв (СИ) - Коруд Ал

Хочу далее сказать, что в вопросах развития экономических связей между нашими странами моя позиция будет полностью позитивной. Я исхожу из того, что крепнущее экономическое сотрудничество между Советским Союзом и США пойдет на пользу и Советскому Союзу и нам.

Я хотел бы завершить нашу первую беседу двумя замечаниями. В практическом смысле то историческое соглашение, которое мы с Вами подпишем в пятницу, в глазах многих людей окажется не более чем общими словами, без какого-либо реального прогресса в области ограничения стратегических вооружений. Я надеюсь, что в эти дни мы сможем поговорить с Вами о путях достижения нового прогресса в этой области в ближайшие месяцы.

И, во-вторых, в связи с заявлением генерального секретаря о широкой поддержке совместных советско-американских инициатив в Советском Союзе я хотел бы заверить его в том, что в нашей недисциплинированной системе, где существует и активно действует оппозиция, огромное большинство нашего народа, нашего конгресса, все те, кто присутствовал сегодня при Вашей встрече, поддерживают эту линию. Если бы это было не так, мы с Вами не могли бы сегодня иметь эту беседу. В этой связи хочу сказать Вам: не обращайте слишком много внимания на сенатора Джексона, он не представляет большинства нашего народа.

Л. И. БРЕЖНЕВ. Не упоминайте даже этой фамилии. Я не хочу здесь говорить каких-либо оскорбительных слов, но давайте рассмотрим, что такое национализм в хорошем смысле этого слова. Националист — это человек, который в положительном плане заботится о своем народе, о своем государстве. Если же говорить о Джексоне, то не эти чувства движут им. Он не выражает национальных чаяний американского народа. Если наша политика и политика вашего государства будет направлена на те цели, которые мы перед собой ставим, то есть на упрочнение мира, дружбы и сотрудничества, то это значит, что она приобретает интернациональный характер, а за это выступает 99 процентов населения земного шара. В этом заключается различие между нашей линией и линией Джексона и ему подобных. А все остальное — это эквилибристика, ходьба по проволоке веером.

Р. НИКСОН. Мы еще перевоспитаем Джексона.Благодарю Вас за интересную беседу и надеюсь, что остальные наши беседы пройдут в столь же конструктивном духе и будут отмечены столь же дружественной атмосферой.

Глава 19

Санкт-Петербург. Кафе Минутка. 31 мая 1995 года

Ракитин попала на эту встречу случайно. Не то чтобы он чурался бывших одноклассников. Ядро их тесной компашки сформировалось еще чуть ли не в начальной школе. В основном это были те, кто оставался на первых годах обучения на продленке. Ребята из разных классов, но спаянные совместными детскими проказами, они встречались вместе и после окончания школы. Ходили на дискотеки, разные опасные мероприятия типа рок-концертов или «стрелки» с чужаками. А тут он шел недавно по Невскому и навстречу попались «двое из ларца». Мишка и Пашка. Два лепших приятеля. Пришлось зайти в первое же попавшееся заведение и срочно остограмиться. Посидели немного — это до обеда следующего дня. Ну Семен как дембель мог колобродить еще долго, а студенты посещают занятия, когда пожелают.

Вот и сейчас они рядом, пристают с глупыми вопросами. Заведение обычное, переходного типажа. Еще не переросло из понятия кафе-столовая совкового образца в модный западный бар. Потуги имеются, в виде барной стойки, высоких стульев, но в остальном полная безвкусица. Так откуда возьмется вкус у торгаша, недавно приехавшего с аула? Ладно хоть не палёнкой торгуют и мясо неплохо готовят. Мишка с Пашкой насчет выпивки привередливы, так что полный отстой выбирать не будут.

Обидно было бы, пройдя через жернова войны, откинуть концы от неправильной водки. Ребята и девчата уже приняли на грудь, закусив простецкими нарезками в ожидании горячего. Одеты все вразнобой, но особо понтов не видать. Это же девяностые, общество еще не разбилось на касты. Сегодня ты миллионер, завтра БОМЖ или плохо засыпанная ямка в лесу. От тюрьмы и сумы…

— Сеня, в институте собираешься восстанавливаться?

— Да, парень, думай хорошенько. Не бросил бы, и в армию не ушел. Тебе же батя сделает, у него связи есть.

Ракитин пригубил странный по вкусу коктейль, явно не собираясь отвечать. Ему уже отец успел мозги вынести на эту тему. А честно говоря, не хотелось вообще ничего.

— Да он же у нас привык людей убивать. Сеня, скажи честно — ты ведь в бандиты собрался?

Ленка Пономарева еще красоты не потеряла, но выглядела слегка потасканной. Хотела везде и все успеть. Ракитин и сам поспешил после дембеля окунуться в дебри разврата, и с огромным усилием смог удержаться на плаву. Когда ему предложили впаять «хмурого» по венам. Нет, он уже навидался до армейки человеческого мусора и точно не желает превращаться в истыканное иголками кричащее от боли существо.

— Я убивал по приказу родины, Ленчик.

Пономарева закурила и смотрит на дембеля отчаянно пристально. Глаза подведены на лице, полная «боевая раскраска», короткая кожаная юбка, ажурные колготки.

Под осуждающими взглядами парней «Пономарка» продолжает цедить:

— После побудки, что ли вместо физкультуры?

— Да нет, мадемуазель, расстрелы у нас проводились исключительно после чашечки кофе. Мы экономили патроны, каждый выстрел должен был уйти в цель. Так что сначала кофе и минет, потом рука не дрожит.

Народ малость прифигел от развития сюжета. Про войну разные слухи ходили. В основном благодаря продажным журналистам. Вот откуда столько сволочей взялось тогда в журналистике? Как шакалы вцепились в горячую больную тему. Это же надо называть собственную русскую армию безликими «федералами»?

— Сеня, это ты серьезно?

Ракитин не выдержал и заржал:

— Видели бы вы сейчас свои рожи! Чего вы этой дуре верите?

Ленка серьезно разозлилась. Странно, в детстве была самой выдержанной девчонкой:

— Я тебе не дура, палач! Я в прессе работаю и знаю, как вы боретесь со свободолюбивым народом Ичкерии.

«Она точно ипанько!»

— Ленуся, если бы такое сказала парням из моего взвода, то тебе бы в твою бездонную писяндру сразу гранату вставили. И чеку бы вынули. Потом ори сколько хочешь.

— А ты, сука солдафонская!

Народ почуял жареное и развел разгоряченных оппонентов в разные углы кафешки. Бармен лишь голову поднял и продолжил вытирать бокалы. Для него сцена была привычной. Раз рожи не бьют, крышу вызывать рано. Но Ракитин внезапно задумался. Если уж таких безграмотных политически девиц берут в журналисты, то почему бы и ему не попробовать? А на Пономареву он не обижался. Она просто зла на него после того случая.

На отвальную Семен закрылся в комнате со Златкой Одоевской, а Ленка рассчитывала на свое безмерное обаяние. Но Ракитину всегда нравилась Злата, имеющая совершенно роскошную золотую косу. Он давно мечтал её поставить в собачью позу, держа косу одной рукой и похлопывая по заднице другой. Отомстить за свой подростковый позор. Да, такая он сволочь! В итоге и удовольствия толком не получил, ибо много выпил для храбрости. И вместо старого друга и возможной любовницы заимел злобную фурию.

Парни были в курсе их прошлых отношений, потому сменили коктейль у Семена на стакан с более крепким напитком.

— Да не обращай внимания. Ленке же западло с нами теперь сидеть. Она с братвой зажигает!

— Допрыгается, дурочка! Мало таких потом всплывает в Неве, а то и дальше.

К мужской троице присоединилась Света Жиглова. Некрасивая, тощая, она никогда не выходила у них из френдзоны.

— Плесните коньячку, мужчины. Небось Ленку пропесочиваете?

— Нельзя? — Семен с интересом посмотрел на Светлану. Та приоделась, нанесла вызывающий макияж и выглядела уже интересней, чем раньше. Или это просто обман зрения?

— Да мне чего! Но дайте девке погулять напоследок. Наш век короток! Забыли Машу?