Злата. Медвежья сказка (СИ) - Лебедева Ива

Не-ет, это что-то другое. Я не догадалась, не пронаблюдала, я именно знаю. Помню… Это как?

Ф-фу, даже голова заболела от напряженных мыслей. Зато сама не заметила, как мы дошли до дома. Очень серьезный Айвен протопал в избу, ссадил Кристину на полати, вернулся к входной двери, тщательно ее закрыл. Встал посреди комнаты и уставился на нас с Крис с самым серьезным видом. Точнее, на дочь уставился, а моего прямого взгляда он по-прежнему избегал. Помолчал и разродился наконец:

— Готовиться к зиме надо продолжать. Но первым делом нужно все же попытаться решить проблему с нашими превращениями. Кристинка, иди сюда. Расскажи мне еще раз, как и почему ты превращаешься в мишку. Что ты при этом чувствуешь?

Деловой какой, а. Выдал распоряжения и доволен. Вот кто мне скажет, почему это меня так умиляет? По идее-то надо бы хоть обозлиться, нет?

Крис послушно насупилась и приняла сосредоточенно-задумчивый вид. Посидела так с минуту, а потом пожала плечами:

— Ничего не чувствую. Папа, я просто хочу. И все.

— И все? — недоверчиво переспросил Айвен, потом, наконец, посмотрел мне в лицо, и вот удивительное дело… кажется, эту мысль мы подумали одновременно. А потом…

— И-и-и! Глупые! — укоризненно пропищала Крис, поджимая ноги. — Вы что, не могли на улицу выйти? Теперь застряли вот. Папа, подбери живот, а то маму раздавишь! Ух, большой медведь!

Глава 37

— Большой… это еще мягко сказано! — прокряхтела я, пытаясь протиснуться к двери. Чем вызвала ликующе- веселый Кристинкин смех:

— Мама, ты так смешно задними лапками дрыгаешь! Почти как папа передними! Уф-ф-ф-ф…

Главное, два идиота, нашли время желать. Застряли намертво. Причем валетом — нос к хвосту. И ни туда ни сюда.

А обратно не желается!

То есть я в медвежьей шкуре аж упарилась желать. И ничего… да что ж за невезение такое?! Почему обратно не превращаемся?!

Так, спокойно, Злата, спокойно. Давай мыслить логически. Какие еще условия предшествовали превращению? Хм… было что-то странное, я буквально за секунду до оборота его почувствовала. И это странное… появилось… когда Айвен смотрел мне в глаза. А я ему. Не, ну это совпадение, наверное. Хотя после получаса пихания животами я готова поверить во что угодно.

Все дело было в том, что мы дружно боялись разломать к лысым лосям наш теремок. Пол, лавка и стены уже и так угрожающе потрескивали при каждом нашем взбрыке.

— Айвен, обернись и посмотри на меня. — Чем лось не шутит, пока медведь спит. Бредовое предположение, но попробовать надо. — Ага, глаза в глаза. Давай! Желай, в смысле.

Упс…

— Получилось, получилось! — Кристинка захлопала в ладоши. — Теперь целуйтесь!

— Э-э-э-э… — сказали мы хором. И хором же покраснели. Потому что ситуация была двусмысленнее некуда. Когда мы дружно омедведились, мое бикини приказало долго жить, как, собственно, и штаны Айвена. И теперь мы сидели на полу… точнее, Айвен сидел на полу, я у него на коленях, и оба в чем мать родила. Целоваться в такой позе удобно, кто бы спорил, но не нам!

Главное, обоим одинаково неловко.

— Крис, а принеси с веревки тот кусок парусины, который с дыркой, — торопливо попросила я, почувствовав, что Айвен крепко вцепился мне в талию и не думает отпускать. Но вовсе не потому, что ему приятно ко мне прижиматься, а все из тех же пуританских соображений — в обнимку мы худо-бедно друг другом перед дочерью прикрыты.

— Пф-ф-ф-ф! Подумаешь! А то я не видела, как вы целуетесь! — прокомментировала маленькая засранка, но спрыгнула с полатей и убежала во двор за импровизированным пончо. Как только Крис скрылась за дверью, нас с Айвеном словно взрывом разбросало в разные стороны. Я проворно сиганула на полати и обмоталась одеялом, а вот Айвену не повезло — его попытка приладить драные в клочья штаны к своему самому интересному месту не увенчалась успехом.

— Пока не научимся полностью контролировать оборот, будем ходить в бикини. Все трое, — мрачно констатировала я. И пояснила в ответ на недовольный взгляд из-за печки, куда ретировался Золотинкин муж: — Иначе никакого паруса не напасешься. Ладно бы по шву штаны-то лопнули, так нет, такое впечатление, что при обороте их когтями на лоскуты драли. Собирать и сшивать этот пазл… ну, от безысходности можно попробовать, но толку будет немного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Угум, — невнятно прогудел из темного угла мужчина, что-то хотел добавить, но тут вернулась Крис.

— Отдай папе пончо, — велела ей я, кутая ноги в одеяло. — И подай мне, пожалуйста, нож с полки, буду новый купальник кроить. На него меньше материала расходуется. Но все равно! Крис, тебя тоже касается: прежде чем пожелаешь стать мишкой, одежду надо снять. Раз ты такая умница и можешь превращаться туда-сюда по собственному хотению, значит, достаточно взрослая, чтобы подумать о бережливости.

Короче говоря, через пару часов мы с ее папой дружно занимались хозяйственными делами в разных углах двора и делали вид, что ничего не произошло. Айвен облачился в слегка косоватые короткие семейники, которые я ему сшила, и колол нормальные дрова из того бурелома, что он же натворил в медвежьем виде, я занималась сушкой яблок-дичков и попутно рассказывала крутившейся под ногами Кристинке сказку про съедобные и несъедобные грибы. Сезон-то вот-вот, так что сказка была актуальна как никогда.

Я нанизывала подвяленные сморщенные дички на бечевку с помощью выструганной из яблоневой ветки иглы с ушком и размышляла. Что это было вообще и при чем тут взгляд глаза в глаза при превращении? Это какой-то намек? От кого? И на что? Ну вот только не надо мне тут «они предназначены друг другу судьбой, и если будут отбрыкиваться, то их приклеит силой». Терпеть не могу такие сюжеты в женских романах, а про реальную ситуацию и говорить нечего. Но если это не оно, то что все это значит?

Поэкспериментировать, быть может? Отойти за избу и попробовать «пожелать», предварительно сняв

«купальник»? Блин, во-первых, страшновато, а во-вторых… а во-вторых, не знаю. Не знаю! При мысли об этом из глубины души поднимается чувство неправильности. М-де…

Вечером, когда Крис уже уютно посапывала в самодельную подушку, набитую правильно высушенным пахучим сеном, я осторожно привстала с полатей, на которых устроилась рядом с дочерью, и сделала знак Айвену, мол, пошли, побеседуем. Мужчина, что-то тихо мастеривший за маленьким столиком у печки, на которой была укреплена тускло подсвечивающая темноту лучина, поднял на меня глаза, пару секунд подумал и кивнул.

— Поговорим? — Я не осталась под навесом у двери, а прошла несколько шагов и села на очередную выломанную с корнями елку, которую наш дровосек-чемпион еще не успел расчленить.

— Поговорим, — согласился Айвен, присаживаясь на другой конец бревна.

— У нас есть два выхода. — Я задумчиво потерла лоб, вздохнула и пристроила подбородок на подтянутые к груди коленки. — Теперь два. Смотри. Мы можем продолжать запасаться самым необходимым, но уже не бояться, что чего-то критически не хватит и мы умрем от голода и холода. Спокойно доживем до морозов людьми, а потом заляжем в спячку, все трое. До самой весны. Эта избушка прекрасно заменит берлогу, особенно если накопать дерна и обложить ее со всех сторон поверх вязанок камыша. Даже печку топить не понадобится. А сделанные запасы прекрасно пойдут в ход весной, когда мы проснемся. Весна — время бескормицы, большинство медведей гибнет именно от нее, тут мы и воспользуемся тем, что можно превратиться обратно в людей и гораздо меньше есть. Короче, до следующего сезона мы точно в безопасности. За это время твои враги на материке точно уверятся, что ждать и искать нас незачем, потому что обычный человек тут бы не выжил один столько времени. И мы сможем добраться до людей, минуя знакомые места, купить билеты и уехать к твоим родственникам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Угу. — Айвен кивнул, и я как-то поняла, что это не столько согласие с данным вариантом, сколько знак того, что он меня услышал и принял мои слова к сведению. — А второй выход?