Следы на мосту. Тело в силосной башне (сборник) - Рональд Нокс

Я надеялся, что в гостинице никого не будет, и разозлился, когда ко мне подошла незнакомка. Но я же американец, стало быть, обязан был представиться по имени, и я выбрал первое попавшееся, из книги, которую как раз листал. И тут мне стало ясно, как я вляпался, поскольку вдруг появились вы и мне пришлось представиться вам. Хотя у вас вроде бы не возникло подозрений. Наверно, вы актер посильнее меня, потому что до вчерашнего дня я не догадывался, что вы меня раскусили. Я забыл об осмотрительности и решил разобраться, что к чему. Плюс ко всему я надеялся посодействовать тому, чтобы Дерека объявили умершим. Он мне оставил свою визитную карточку, а также у меня была его пятифунтовая банкнота, которую он мне дал, чтобы расплатиться в гостинице. Я засунул их в бумажник и бросил в реку на радость бойскаутам. Затем я решил, что неплохо было бы втереться к вам в доверие, и придумал этот трюк в «Миллингтонском мосту» с отпечатками пальцев на графинах. Мне показалось, вы все это проглотили.

Картину радикально изменила смерть тетушки Альмы. Когда вы рассказали мне о завещании, я понял, в каком глупом положении нахожусь. На кону тетушкины деньги, и, если не предъявить Дерека, они отойдут этому пройдохе Феррису, а я понятия не имел, где Дерек! Тогда я вспомнил про письмо в Уайт-Брэктоне и, решив попробовать фокус с шифром, отправил самому себе открытку из Паддингтона. Я чуть не закричал от радости, когда визит в Уайт-Брэктон закончился так, как мне было нужно. А потом… короче, случилось то, что случилось. Меня теперь будут судить за мошеннический сговор? Думаю, это вполне возможно, хотя, если вы не найдете живого Дерека, никакого смысла в этом нет, а если найдете, все денежки тетушки Альмы, увы, пойдут на уплату наших долгов. В общем и целом сейчас у меня на душе лучше, чем неделю назад.

– Мм… – промычал Лейланд, – вы в сговоре с другим лицом водили правосудие за нос, допустим, но убейте меня, если я знаю, подсудно это или нет. Могу я узнать, вы представили нам полный список ваших подвигов? Или нам придется благодарить вас еще за какие-нибудь маленькие головоломки, из тех, что мы тут решали последние десять дней?

– Нет, вряд ли… Хотя да, еще одно, правда, мелочь. Найдя каноэ и увидев в днище отверстие, я сильно забеспокоился, потому что исчезновение Дерека должно было навести на мысль о несчастном случае. А эта миленькая дырочка означала убийство. Или самоубийство. Или какой-нибудь фокус. Никто бы не поверил, что это несчастный случай. И тогда мне пришло в голову, что не будь края отверстия так отвратительно аккуратны, случившееся все-таки можно было бы расценить как несчастный случай. Ну, и пока этот парень, который был со мной, вы помните, нырял там дельфином, я схватил острый камень и разворотил края отверстия в надежде, что оно примет вид, будто лодка напоролась на дно и таким образом получила пробоину.

– Так это вы?! – Глаза Бридона метали молнии. – А ковыряя эту дырку, вы, случайно, ее не увеличили?

– О, да еще как. Сначала она была совсем маленькая.

Глава 20

Реконструкция

– Нет, – сказал Бридон, когда они с Лейландом чуть не в пятидесятый раз подплывали к Шипкотскому шлюзу, – я вовсе не считаю рассказ Найджела Бертела неправдоподобным. Я не учился в университете, но легко могу себе представить, что такой позер именно в конце учебы может выкинуть подобный финт. В маленьком мирке застенчивому человеку трудно не позерствовать, не задаваться вопросами, что о нем думают и думают ли вообще. Трудно не подсовывать окружению фальшивку, если подлинник не стоит того, чтобы его подсовывать. Знаете, когда глава подходит к концу, может появиться желание вернуться к простым чувствам. А убийство, к несчастью, вызывает простые чувства, и я бы не очень удивился, если бы Найджел и решил их вызвать. Понимаете, все, что он нам тут нарассказал, до чертиков правдоподобно, я допускаю, что он дал абсолютно правдивый анализ своих чувств, утаив, однако, главное. И конечно же, вдребезги расколошматил собственное алиби. Если размер отверстия в лодке был с булавочную головку, то, пока она заполнилась бы водой, ветер и течение донесли бы ее до Луны. А это, черт его возьми со всеми потрохами, главное. Тогда убийство могло быть совершено до того, как лодка отплыла от чугунного моста. А если так, то его мог совершить Найджел.

– Знаю, знаю. Вы всю неделю придавали огромное значение этой детали. А по-моему, вопрос в том, сколько на все потребовалось времени.

– Что ж, скоро мы это узнаем.

– Конечно, но все-таки я не до конца уверен, что нам удастся совершенно точно воспроизвести картину случившегося. Понимаете, вы приступаете к делу с холодной головой, ничуть не волнуясь и точно зная, что будете делать в следующий момент. Вас не сбивают с толку никакие неожиданности и внезапные озарения. На берегу, когда вы будете раздеваться, а потом опять одеваться, у вас не затеряется в траве запонка, не вывернется рукав, потому что вы не будете спешить, вы будете только делать вид, что спешите. Успеть на поезд и совершить убийство за двадцать минут, поскольку так у вас по плану – хорошо на бумаге, но когда человек принимается за дело, у него неминуемо закружится голова. Взять хоть эти фотографии. Наверно, вы правы, предполагая, что снимок со следами получился в результате случайного нажатия на кнопку спуска. Но тело в лодке – потрясающий снимок. Вы ведь разбираетесь в фотографии? Представьте себе, сколько нужно щуриться, искать ракурс, выбирать позу, чтобы эта чертова штука вышла так, как надо. Способен ли на это человек, который опаздывает на поезд, а снимок для него – вопрос жизни и смерти? Вот то-то же.

– Трудно, согласен. Невозможно придумать другой способ, каким мог быть сделан этот снимок. Хотя нет, погодите-ка… Вы, случайно, не захватили с собой тот снимок, что я вам дал?

– Разумеется, захватил. Мы ведь хотим воспроизвести картину в точности, вплоть до мельчайших подробностей. Он у меня в кармане, вон там на носу, если вы полагаете, что сможете его достать, не перевернув лодки. Давайте… Осторожно!

Достав фотографию, Бридон смотрел на нее добрые полминуты, а затем через плечо протянул Лейланду с вопросом:

– Видите там занятный эффект с тенями?

– Вы хотите сказать… Боже правый, какой же я идиот! Они падают слева направо!

– А снимок смотрит на север… и предположительное время девять утра. Не получается, правда? Странно, что нам не пришло это в голову раньше. Мы знаем, что за телом вернулись ближе к вечеру и, конечно же, тогда и положили труп в лодку и сфотографировали его.

– Хорошо, а пятый снимок? Со следами на ступенях? Он точно сделан утром, потому что следы еще мокрые. Нам известно, что следы были утром, Берджес клянется, что видел их.

– Да, снимок со следами сделан утром, совершенно верно. Иначе ступени отбрасывали бы тень, видите, они смотрят на восток. Но я с самого начала предполагал, что этот снимок был сделан ненамеренно. Положим, у Найджела, когда он поднимался по ступеням, был в руках фотоаппарат. Наверху он поскользнулся, случайно нажал на кнопку спуска – и фотография готова.

– Да, только если это действительно вышло случайно. Мне не дает покоя один вопрос: а почему следы не могли сфотографировать вечером? Просто по мосту нужно было топать не справа налево, а слева направо. Тогда все бы решили, что фотография, которая на самом деле была сделана на закатном солнце, снималась утром.

– Отлично, Лейланд! Только разрази меня гром, если я понимаю, зачем это было нужно. Что так, что эдак – все равно не получается, понимаете? Зачем убийцам повсюду оставлять следы того, что тут было совершено убийство? Что они хотели дать нам понять такого, что мы с вами никак не можем понять? Ей-богу, они, похоже, сами себя перехитрили. Лично я не вижу никакого смысла.

– В любом случае мы прояснили один пункт. Если хочешь утром дать спектакль, необязательно брать с собой фотоаппарат. Нужно всего-навсего по дороге на вокзал быстро вытащить тело из лодки и перевалить его на глинистый берег. Кстати, а как насчет манекена? Будь я проклят, если соглашусь в этом акте драмы изображать труп.

– Придется одолжиться у Берджеса. Свернутый ковер подойдет. Ну вот и старый добрый остров! Давайте, Лейланд, выходите и делайте фотографии, а я – к шлюзу поклянчить у смотрителя его лучший половичок.

Лейланд тщательно, методично сфотографировал борозду, оставшуюся от волочения тела по папоротнику, и отдельно сделал два снимка крупным планом вмятины от пуговицы на глинистой земле. Когда он закончил, вернулся Бридон, неся под мышкой солидный рулон клеенки, который он положил на левый берег острова. Через несколько минут сыщики уже хозяйничали на шлюзе. Берджесу, выказавшему немалое изумление, но полнейшую покорность, было велено продолжать возиться в саду, не забывая следить за тем, чтобы все их действия оставались вне его поля зрения. Экспериментаторы открыли нижние ворота, и Бридон, стоя на нижних ступенях, сильно толкнул каноэ, в котором сидел Лейланд с секундомером. Лодку быстро понесло вниз по течению. Бридон неторопливо двинулся в сторону моста у запруды. Пройдя по мосту и убедившись, что Берджес его не видит, он что есть мочи пробежал около сорока ярдов по берегу, сел и разделся до купального костюма. Затем бесшумно погрузился в воду, переплыл основное русло и, не разбирая дороги, стал продираться через подлесок в южной части острова. Лейланд теперь очень медленно плыл по каналу. Было ясно, что так он не скоро доберется до чугунного моста. Бридон подбежал к мосту, задом наперед поднялся по ступеням, подплыл к лодке, подтащил ее к берегу, сел в нее и изо всех сил принялся грести. За мостом он причалил к берегу, без особых нежностей перенес Лейланда на берег и потащил рулон клеенки в лес. А Лейланд привязал лодку и на велосипеде Берджеса полем отправился на вокзал. Он притормозил только на несколько секунд, когда сводный хор залаявших собак с фермы известил его о том, что Бридон, выполнив свое задание и одевшись, торопится ему навстречу.