Свой в своей стране (СИ) - Сергей Котов

— Ясно…

— Не расстраивайся. У нас будет ещё одна машина после Красноярска. И новые люди.

— Это хорошо! Но я уже как-то привык к нашей компании…

— Игорь. Мы уже навсегда вместе. Что бы с нами ни происходило в дальнейшем. Думал, ты понимаешь. Мне кажется, ты это понял уже там, в Питере, когда угощал меня шавермой.

— Наверно, ты прав!

— Двое из вас откажутся от меня ещё до того, как мы попадём во Владивосток, — продолжал Даниил.

— Только не я! — Воскликнул Игорёк возмущённо.

— Не думаю, что среди нас есть предатели, — вмешался Иван, самый старший из нас.

— Ничего. Так будет надо, — ответил Даниил.

После этого разговор не клеился. Мы окунулись ещё по разу, после чего начали собираться.

Когда все оделись, Даниил посмотрел на меня и сказал, обращаясь к остальным:

— Ребят, вы идите. Мы с Андреем будем позже, хорошо? Нам кое-что обсудить надо.

Иван посмотрел на него, насупив брови. Потом произнёс:

— Может, помощь нужна?

— Нет. В этот раз мы должны справиться вдвоём. Считайте это небольшим отпуском для остальных. Набирайтесь сил. В Красноярске будет жестковато… да, и на новости внимания не обращайте: что бы ни происходило, оставайтесь в гостинце. Мы знаем, что делаем. Договорились?

Иван со Светланой переглянулись и пожали плечами. Остальные просто кивнули и пошли дальше.

Мы шли по пыльной дорожке вдоль пляжа. Приятно пахло облепихой: тут было множество кустов с ягодами. Даниил долго молчал. Потом, убедившись, что мы наедине, начал говорить:

— Через пару часов по железной дороге тут, — он кивнул в сторону возвышенности слева, где за деревьями я пару раз слышал шум поезда, — проследует грузовой состав. В одном из вагонов-цистерн находится химическое соединение, которое является мощнейшим мутагеном. Состав потерпит крушение, как потом установит комиссия, из-за размыва насыпи. Якобы инженеры не учли один из подземных потоков. Территорию будут чистить, насколько это возможно, и всего через пару месяцев пляж снова будет доступен для посещения. Замеры вредных веществ в воде через три недели покажут, что основные показатели находятся в пределах нормы. Все ограничения снимут и будет казаться, что кризис миновал и происшествие не оказало значительного влияния. Однако под воздействием мутагена на микробиоту водоёма произойдёт перекрёстный перенос генов от вируса бешенства к одному виду мультирезистентных бактерий, которые оказались в воде из канализационной системы прогулочного судна. В результате сформируется суперпатоген, со стопроцентной смертностью, активный против всех теплокровных животных, с инкубационным периодом от двенадцати часов до полугода. Нулевой пациент попадёт в больницу в первых числах сентября. Через два месяца зараза выйдет за пределы страны. Через два года умрёт последний человек на Земле.

Я помолчал минуту, осмысливая сказанное. Потом спросил:

— Мы здесь для того, чтобы предотвратить это?

— Если получится, — улыбнулся Даниил.

— Может и не получится?

— Не всё зависит от меня.

Тропинка повернула и, к моему крайнему удивлению, мы вышли к настоящему самолёту, который стоял прямо на песке. От удивления я остановился на месте. Крылатая машина не выглядела заброшенной. Я не очень разбираюсь в самолётах, но этот был не очень большим, с тремя турбинами в районе хвоста. Даниил уверенно двигался к ней.

— Мы… куда-то полетим? — с удивлением спросил я.

— Посмотрим, — уклончиво ответил Даниил.

Мы обошли самолёт. Сзади у него обнаружился трап, который вёл в салон.

— Откуда он здесь? — снова не удержался я.

— Пригнали с одним парнишкой несколько дней назад, — ответил Даниил.

— Но… как?

— По воздуху. Лететь, правда, пришлось очень низко. Обычными рейсами мне пользоваться нельзя, а так, кода надо доставить что-то очень важное — можно.

— И что же он доставил?

Вместо ответа Даниил указал на трап и сам поднялся в салон.

Тут странно пахло: вроде бы старинной техникой, но в то же время — недавно работавшими двигателями. Мы дошли до первого ряда сидений, и тут Даниил сел в кресло, указав мне на соседнее.

— Тут, в сотне метров от берега, — он указал в сторону водохранилища, — есть та же штуковина, которую открыл твой сплав недалеко от Питера. Точнее, здесь находится её фокус. Это из-за её воздействия новый подземный поток размыл насыпь.

До меня не сразу дошёл смысл его слов. А когда я всё понял — то снова почувствовал, что страх накатывает тугими волнами. Но в этот раз я до боли сжал кулаки и решил ему не поддаваться.

— Как это остановить? — спросил я.

— С поездом я справлюсь, — ответил Даниил. — Но если эта штуковина останется на месте — тут случится что-то ещё более плохое, за счёт накопительного эффекта.

Он вздохнул и посмотрел на меня как-то по-особенному: не оценивающе, не сочувствующе, а будто бы как на равного. С пониманием всего того, что мне предстояло. Странное дело: от этого взгляда страх куда-то отступил.

— Понимаешь, какая ситуация… — продолжал Даниил. — Дело в том, что ты использовал свою кровь. Поэтому вся эта штуковина завязана на тебя. И разрушить можешь её только ты.

— Я готов! — Поспешно ответил я. — Всё, что угодно. Мне придётся акваланг надевать, да?

— Тут есть одна сложность, — Даниил почесал затылок, в явном замешательстве. — Дело в том, что из неё не может выйти ничего живого. То есть, если ты попадёшь внутрь и сможешь её нейтрализовать — то погибнешь, когда снова окажешься снаружи…

Вот тут я снова не выдержал. Страх прорвался наружу; я почувствовал, как дрожат руки и как пересохло во рту. «И что же такого ценного есть в твоей жизни? — я сам пытался урезонить себя, — что стоило бы жизни миллиардов?.. Стоп! Ты ведь и сам погибнешь! Хотя он обещал остановить поезд… но ведь будет что-то ещё, хуже! Стоят ли пара лет или даже месяцев жизни возможности это всё остановить?»

Помогало плохо. Мне по-прежнему было очень страшно.

— Я бы, наверно, не смог тебя просить об этом, — продолжал Даниил, — если бы не знал, что возможна дорога обратно.

Я не сразу понял, о чём он. Глядя мне в глаза, он сделал какой-то пас руками и на переборке, которая отделяла кабину пилотов от салона, вдруг возник кристалл рубинового цвета. Он будто бы светился изнутри.

— Это особенная вещь. Её может притащить в мир, подобный нашему, только ребёнок. Очень особенный ребёнок. Её хотели использовать против нас, но я сумел это предотвратить, с помощью ребят, конечно. Если ты коснёшься её — то я смогу вернуть тебя обратно.

— В смысле? Даниил, я не понимаю… — сказал я. И действительно: тогда я не мог осознать всего этого. Разум противился.

— Чтобы устранить угрозу, тебе придётся умереть. Другого пути