Последняя любовь Скарлетт - Джулия Хилпатрик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скарлетт промолчала.
– Поняла или нет?..
На Ретта было просто страшно смотреть – лицо его побелело, тонкие ноздри раздувались гневом, зрачки расширились… Казалось – еще минута, и он набросится на свою жену с кулаками.
– Скажи, что ты хочешь от меня!.. – чуть не плача, воскликнула Скарлетт. – Ретт, скажи мне, скажи… Почему ты все время меня так терзаешь?.. Почему ты изводишь меня по всяким пустякам?.. Почему мы с тобой на старости лет не можем наслаждаться жизнью, как все нормальные люди?.. Ретт, это просто невыносимо…
Ретт тяжело вздохнул – видимо, он и сам понял, что немного перегнул палку, хватил лишнего, и что ему, почтенному пожилому человеку и джентльмену не надо разговаривать с женщиной, с которой прожил столько времени, в таком тоне…
– Невыносимо?.. – переспросил он вновь, но уже куда более спокойно. – Тебе невыносимо?.. Что значит невыносимо?.. Что тогда прикажешь говорить мне?.. Так что же невыносимо?..
– Все, что теперь происходит между нами, – упавшим голосом ответила Скарлетт.
Она втайне надеялась, что и на этот раз все уляжется, утрясется: Ретт, как и обычно, поворчит, а потом воцарится мир…
Но Ретт не унимался – он был настроен очень агрессивно: Скарлетт давно уже, наверное – несколько лет не видела своего мужа таким…
– А что происходит?.. – закричал он. – Что происходит между нами?.. Я уединился в своем кабинете, я хочу побыть один – естественное, кстати, желание!.. Тем более – в моем возрасте… Я ведь и так за свою жизнь многое сделал, многое слышал и со многим сталкивался – в том числе и с тем, с чем совсем не хотел… Ты ведь и сама знаешь это.
Скарлетт слабо возразила:
– Но ведь ты тут не один…
Ретт отпрянул – он явно не понял, что именно имеет теперь в виду Скарлетт.
– То есть…
– В своем кабинете…
И вновь все та же нехорошая ухмылка скривила его старческое лицо.
– Не один?.. Кто же тут еще со мной? Легион любовниц? Ответь, с кем я тут уединился?..
Задав этот вопрос, он дерзко, в упор посмотрел на свою жену.
Скарлетт кивнула в сторону зверька, сидевшего на письменном столе.
– С ним…
Ретт, тяжело вздохнув, покачал головой.
– Ну да… Что же предрассудительного ты в этом находишь?..
Скарлетт пожала плечами.
– Ничего…
– Тогда почему ты все время киваешь на горностая?.. Она почувствовала в себе все нарастающую злобу – даже нет, не злобу, а какое-то пронзительное одиночество, от которого хотелось куда-то бежать, бежать, бежать, сметая на своем пути все и вся…
Ретт пристально, не мигая, смотрел на нее.
«И опять этот взгляд, – подумала Скарлетт и отвернулась. – Боже, ну почему же он так смотрит на меня? Что я сделала ему дурного?.. Нет, я не вынесу этого – он смотрит на меня так, будто бы я его заклятый враг… Ну почему, почему?.. Боже, сделай так, чтобы он не разлюбил меня, сделай, помоги мне!.. Я ведь все равно люблю этого человека, он тоже любит меня, но почему… Почему он бывает со мной таким жестоким?!.»
В этот момент Скарлетт испытывала неведомое ей доселе страшное ощущение, что на старости лет ты уже никому больше не нужна – даже этому человеку, с которым прожила столько времени…
«Боже, – в отчаянии думала Скарлетт. – За что же ты меня так караешь?.. Нет, я никогда, никогда не вынесу этого!..»
А Ретт продолжал смотреть на свою жену все также пристально, не мигая… Как будто бы перед ним действительно находился какой-то враг, а не любимая женщина и не мать его детей…
С минуту помолчав, словно размышляя о чем-то своем, он повторил свой вопрос:
– Так почему же ты все время киваешь на этого несчастного зверька?..
Скарлетт, ни слова не говоря, опустилась в кресло, стоявшее рядом с письменным столом.
– Почему?.. Ретт, ты уже задавал мне этот вопрос, – ответила она, – и я не хочу отвечать на него… Извини, дорогой, но с появлением в нашем доме этого облезлого грызуна ты стал каким-то ненормальным…
Ретт прищурился.
– Ненормальным?.. Нет, ты действительно так считаешь?..
Скарлетт в ответ коротко кивнула и продолжила:
– Да… То есть…
Неожиданно он перебил ее:
– А почему ты считаешь, что я стал ненормальным?.. И вообще, каким должен быть, на твой взгляд, нормальный человек?.. Какова градация?..
Скарлетт на минуту задумалась, а потом ответила:
– Ну, во всяком случае, Ретт, нормальный человек никогда не станет запираться с самого утра в своем кабинете только для того, чтобы заниматься каким-то мелким грызуном…
Ретт с улыбкой, которая свидетельствовала о неоспоримом чувстве собственного превосходства, перебил ее:
– Ага, понятно… Значит, по-твоему, я ненормальный лишь потому, что хочу проводить свое время так, как считаю нужным?.. Лишь потому, что часто занимаюсь этим горностаем, а не тобой?..
Неожиданно Скарлетт подумала: «Боже, какой ужас!.. Мы, два взрослых, два пожилых человека сидим тут и вот уже битый час обсуждаем какой-то совершенно ничтожный, какой-то пустяковый вопрос… Горностай!.. Нет, это просто уму непостижимо!.. Неужели этот вонючий хомяк может быть камнем преткновения между мной и Реттом?.. Да если бы тогда, когда мы с ним женились, нам хоть кто-то сказал, что такое возможно – я бы только расхохоталась!.. Это какое-то безумие!..»
Скарлетт уже тысячу раз пожалела, что затеяла этот разговор, что вообще зашла в комнату… Однако отступать ей было уже некуда – тем более, что в этой ситуации она ни в коем разе не чувствовала себя виноватой…
Тем более, что и Ретт, взяв свой уже привычный в подобных беседах снисходительно-язвительный тон, никак не способствовал ни то что примирению, но и хотя бы его видимости…
– Итак, – произнес он, как-то очень неестественно, натянуто улыбаясь, – итак, Скарлетт, мы с тобой только что выяснили главное…
И вновь он метнул в Скарлетт тот самый странный взгляд, что всегда заставлял ее съеживаться, напрягаться и цепенеть…
– И что же мы выяснили?.. – спросила Скарлетт. – Объясни…
Каждое слово давалось Скарлетт с большим трудом, спазм удавкой перетягивал горло – она вновь была готова разреветься в любой момент…
А Ретт, будто бы и не замечая этого, продолжал все тем же тоном:
– Мы с тобой выяснили, что я – ненормальный человек…
Сказал – и вопросительно посмотрел на нее – мол, так ведь?.. Ты ведь это хотела мне сказать?..
Скарлетт, стараясь не смотреть ни на горностая, ни на Ретта, произнесла тихо:
– Извини, но я этого не говорила…
Он откинулся назад и внимательно посмотрел в ее лицо, будто рассматривал Скарлетт в перевернутый бинокль, – такая она была маленькая, далекая, чужая…
Так, во всяком случае, в этот момент показалось самой Скарлетт.
