Профессия – киллер - Лев Пучков

Ладно, не в этом суть. Я уснул и проснулся от того, что кто-то тыкал мне под нос ватку с нашатырем — надо вам сказать, премерзкий способ пробуждения. Но в целом получилось довольно естественно: я сидел на диване, ошалело таращась по сторонам, с очень даже тупым выражением лица.

Рядом стоял, наклонившись ко мне, необыкновенно здоровый дядька — видимо, один из тех, что сидел в машине. У дядьки на голове была лыжная шапка — такая, знаете, с дыркой посередине. В дырке поблескивали глаза, которые, похоже внимательно за мной наблюдали. В левой руке дядька держал вату и, по всей видимости, в данный момент пребывал в раздумье: нужно сунуть ее мне под нос еще разок или не нужно.

— Хватит! — совершенно неожиданно прозвучало откуда-то со стороны.

Я недоуменно оглянулся. Поначалу мне показалось, что в комнате, кроме меня и дядьки в шапке, никого нет.

— Он уже готов. Теперь выйди и закрой дверь поплотнее, а мы поговорим.

Я не особенно люблю косить под дурака, хотя некоторые утверждают, что это самый разумный способ существования. В данном случае что-то мне подсказывало, что следует именно так и поступить. Поэтому я медленно встал с дивана, потер глаза, неопределенно пожал плечами и спокойно двинулся к двери.

Дядька на миг застыл: иногда непредсказуемые действия ставят в тупик и более хрупких, а значит, и более башковитых особей.

— Стой. Бак, стой! А ты топай давай, не тормози! — Голос со стороны прозвучал так же спокойно, пожалуй, чуть выше тоном, чем в первый раз.

Ага! Вот оно что! Комната проходная, по всей видимости. Второй вход завешен плотной портьерой наподобие шторы во всю стену. Когда шапконаблюдатель, выходя, открыл дверь, в одном месте на портьере от сквозняка образовалось небольшое углубление. Ну-ну, фокусничать желаете? Пожалуйста, тем больше у меня шансов остаться в живых.

Это показывает также, что Дон занимает довольно солидное положение в так называемой корпорации. В противном случае сильный противник не постеснялся бы показать своих людей: какая ему разница, как прореагирует слабый.

— Бак, сядь на место и не маячь, — попросили меня из-за портьеры. — Если будешь выпадать из-под контроля, придется тебя мучить.

Понятно. Почему бы и не сесть?

Кстати, Бак — это я. Фамилия моя — Бакланов. Отсюда и Бак. Для определенного круга. Кличка во всем характеризует сущность, я твердо уверен в этом. В другом кругу меня называли Профессором. Это тоже служило характеристикой, определяло в какой-то степени отношение того круга ко мне. А на гражданке я — Бак.

Дело в том, что у меня неудобное имечко — Эммануил. И отчество соответствующее — Всеволодович. О чем думали мои родители?

Со школьной скамьи или, может, с детского сада, меня звали Баком. Если бы я был послабее и полегкомысленнее, непременно прозвали бы Бакланом — а ведь были, знаете ли, такие попытки. Но у меня глубоко сидящие глаза, тяжелый мрачный взгляд и привычка медленно, тихо говорить, с оттяжкой так, весомо. мне так Кажется по крайней мере. И поэтому я — Бак.

Не буду маячить и выпадать из-под контроля, поскольку совсем не желаю, чтобы меня мучили. Пока не буду.

— Сиди на месте, не вставай и не делай попыток посмотреть, с кем говоришь, — продолжал между тем голос. — Ответишь на несколько вопросов. Если мы будем уверены, что ты не врешь, отправишься домой. В противном случае мы будем добиваться истины различными способами, которые тебе вряд ли понравятся. Итак, я слушаю.

Он слушает! Интересно, какими же это способами они все-таки собираются заставить меня говорить?

— Как-то нехорошо получается, — выступил я, глуповато ухмыльнувшись. — Я даже не знаю, с кем говорю. И что такого может сообщить вам «шестерка» из окружения одного из рядовых дельцов? А потом это, как его…

— Стой, Бак, не гони… — Собеседник, возможно, поверил в мою туповатость. Так мне показалось, потому что голос прозвучал снисходительно, с некоторым презрением, что ли. В общем, по-моему, такие интонации не должны присутствовать при диалоге с равным противником.

— Не будь идиотом. Отвечай на вопросы. А то будем жать. Понял?

Конец фразы звучал угрожающе. По-моему: один — ноль. Глупому солдафону, коим я, несомненно, кажусь собеседнику, не будут задавать замысловатые вопросы и чутко прислушиваться к ответам, вылавливая иносказания и оттенки.

— Зачем ты хотел встретиться с Доном?

О! Сразу с козыря. Правильно я рассчитал: с солдафоном по-простому, чего его мурыжить. Однако, может, посмотреть, каким образом они будут меня жать? Времени навалом, да и репутацию дегенерата неплохо бы подтвердить.

— С чего вы взяли, что я с кем-то собирался встречаться? — Я постарался, чтобы ухмылка вышла тупой, без переигрывания — нечто между презрительной и наглой. — И кто такой Дон? Дон Кихот, что ли? Гы-гы…

портьера приподнялась, подтвердив мои предположения относительно второй двери. В комнату просочились двое необъятных дядек. Напрасно они понадевали шапки с дырками. Я бы их в любой толпе по плечам узнал: таких выдающихся плеч отпускается по паре на десяток тысяч душ населения в четыре пятилетки.

Они спокойно, как бы нехотя направились ко мне. Я проворно отскочил в сторону, с тоской поглядев на затянутое металлической сеткой окно. Так. Естественным желанием, конечно же, было умиротворенно помахать руками — дескать, все, не буду больше — и снова скромно усесться. Так поступил бы любой здравомыслящий человек при ближайшей перспективе контакта с двумя ребятами, которые по всем параметрам тянут каждый вдвое более обычного человека в рукопашном бою.

Но поскольку я — узколобый солдафон, то по сценарию, кажется, не должен ситуацию воспринимать адекватно.

— Вам что, ублюдки, жить надоело?!

Похоже, презрительный тон вышел что надо. Апп! Я едва ушел от короткого бокового удара правой, который на удивление быстро нанес тот, что приблизился первым, и сразу же понял, что мне против двоих ловить нечего. Вот таких вот двоих. Потому что это были орудия для уничтожения, роботы-убийцы. Их движения грозили смертельной опасностью.

Помимо всего прочего, эти ребята были обучены действовать в паре. Это выглядело вроде четырехрукого, четырехногого и двухголового агрегата для узкоспециальных целей. Даю гарантию, что Ван Дамм пикнуть бы не успел, как был бы завязан морским узлом, буде этот агрегат вдруг вознамерился его отмочить.

Не буду утомлять скучнейшим описанием работы четырехрукого монстра. Это выглядело не просто, а очень просто. Ослепительно вспыхнуло в глазах — и вот уже текут слезы, я в выгнутом состоянии и ко всему прочему, похоже, завязан морским узлом.

После столь непродолжительной процедуры меня отпустили и оставили в комнате одного. Некоторое время я стонал — вполне искренне, с чувством, осторожно ощупывая конечности на предмет обнаружения дефектов. Таковых, к счастью, не оказалось.

Я осторожно уселся на диван. В голову заползла подлая мыслишка, которая раньше меня никогда не посещала.

Я прежде всегда считал себя чуть ли не суперменом. Этаким прожженным джи-ай, «солдатом удачи», который все повидал, и больше его нельзя ничем удивить. Который может найти выход из любой пиковой ситуации.

Периодически случавшиеся обострения только подтверждали эту уверенность. Честно говоря, я даже не бывал бит по-настоящему ни разу, настолько хорошую имел подготовку.

А сейчас я вдруг почувствовал себя маленьким и одиноким, слабым, больным и совершенно беззащитным.

И еще я понял, что раньше был не прав, когда с презрением воспринимал поведение торгашей, дельцов мелкого масштаба, которые безропотно платили дань, даже не делая попыток как-то противостоять.

Да. Я был не прав. Потому что эти торгаши и деляги не были профессионалами и крутыми парнями, а если после объятий агрегата чувство страха и беззащитности практически раздавило меня, бывшего в разных передрягах, что говорить об обычных людях. А еще в отличие от меня у этих обычных людей есть жены, дети и близкие, которые им дороги. Вот так.

Между тем я отметил, что обладатель голоса, по-видимому, неплохой психолог и вообще парень с головой. Ведь он мог бы меня жать сразу, как только сопротивление было сломлено, и наверняка получил бы информацию, близкую к достоверной. Однако он предпочел еще раз составить мнение об интеллекте противника — действительно тупой или маскируется?

На его месте я бы запугал объект воздействия и сразу же дожал, если бы ставил целью получение информации. Значит, определить мой умственный уровень для него важнее, чем собственно информация? Что же получается?

— Как мы себя чувствуем? — ласково осведомился голос. — Части все на месте? Вижу, что на месте. Значит, так. Ты на Дона не надейся. В этом деле он тебе не поможет. Это раз. Запираться тоже не стоит. Это два. При повторном сеансе могут ненароком поломать. И последнее. Советую тебе не стараться выглядеть глупее, чем ты есть на самом деле. Ты, конечно, избрал правильную линию поведения, это похвально. Только тут есть одна особенность. Как думаешь, какая?