Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Екатерина Вильмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Договорились.
– Алиса, я в восторге! Я в вас не ошибся! А сейчас мне пора. Я думаю, мы вылетим в пятницу вечером, а вернемся, скорее всего, в понедельник утром. Вас устроит?
– Вполне.
– Я вам позвоню сегодня. Пока, Алиса!
Курбатов ушел, а она осталась в полном ошалении.
Зачем я согласилась? Я, наверное, сошла с ума… Хотя чем я, в конце концов, рискую? Деньгами? Но это не такие уж большие деньги – дорога до Праги и два дня в отеле – чепуха, вполне могу себе позволить. К тому же Прага, я слышала, изумительный город. И мне абсолютно ничем не надо заниматься, он все организует. Нет, точно у меня крыша съехала. И у него тоже. Замуж за него я, положим, не выйду, а провести два дня в Праге в приятной компании совсем неплохо. Он не противный, с ним интересно общаться. В конце концов, почему бы не устроить себе маленький праздник. А что мне взять с собой? На два дня много вещей не нужно, главное, удобные туфли и какое-нибудь нарядное платье, мало ли куда придется пойти вечером… Но особенно выпендриваться не буду… Нет, я все-таки рехнулась.
В пятницу Тата опоздала на работу.
– Наталия Павловна, вас тут Дюжиков обыскался, – тихонько сообщил ей охранник.
– Подумаешь, на десять минут задержалась, – проворчала Тата.
Почему-то у нее противно засосало под ложечкой. Наверняка какая-то неприятность. Она всегда их чует нутром. Но лучше выяснить, в чем дело. И она отправилась к главному.
– А, Наталья, заходи. Опаздываешь?
– На десять минут всего. Троллейбуса долго не было.
– Ладно, неважно, – махнул рукой Олег Степанович. – Скажи-ка мне, Наталья, что у тебя вышло с Гущиным?
– С Гущиным? – вспыхнула она. – Ничего.
– Тогда почему, спрашивается, он вчера явился ко мне и потребовал, чтобы его рукопись передали другому редактору?
– Как? – ахнула Тата. – Почему?
– Я это хотел у тебя узнать.
– Но я понятия не имею… – растерянно ответила она. – Честное слово, Олег, я даже представить себе не могла! Так странно…
– Мне казалось, что он от тебя в полном восторге, и вдруг такой номер.
– Но он сам как-то это объяснил?
– Нет. Просто сказал, что просит передать свою книгу другому редактору. Я в тот момент очень спешил и не стал особо вникать. Но если ты против…
– Я не против, мне наплевать! – в сердцах воскликнула Тата. – Тем более он не слишком приятный тип. А кому ты передашь роман?
– Да хоть Вике, какая разница, ты ж сама говорила, что там и редактировать практически нечего.
– А-а, я, похоже, поняла, в чем дело. Это наверняка Жихарева постаралась. Нашептала ему, какая я стерва…
– Ошибаешься. Жихаревой нет в Москве. Она отбыла на лечение в Карлсбад, – кажется, так раньше Карловы Вары назывались?
– Тогда уж совсем непонятно… Это все, Олег?
– Ты не забыла, что мы завтра по магазинам собирались?
– Ах да… Ладно, поедем.
Тата вернулась к себе в полной растерянности. Что бы это значило? Или Гущин не хочет, чтобы нас связывали какие-то служебные отношения? Он ведь даже что-то такое говорил… Неужто он так влюбился в меня? Нет, ерунда, в таком случае он должен был бы меня спросить, ну хоть поинтересоваться, кому лучше отдать книгу… Может, он это сделал в порыве страсти, так сказать? Но вчера он у меня даже не появлялся. Я и не знала, что он был в издательстве… Конечно, я в тот вечер вела себя довольно глупо, но это же не повод отбирать у меня рукопись. Хорошо, что у нас с Олегом такие добрые отношения, а не то Гущин мог бы меня просто подставить, ведь не каждый день авторы требуют поменять редактора. Значит, он сознательно сделал мне гадость, так, что ли? За что? За то, что я сразу не упала в его объятия? Нет, это как-то слишком мелко, особенно для начинающего автора… Это какой-нибудь маститый идиот может оскорбиться и нажаловаться начальству. Но идиот просто не в состоянии написать такие книги… Или он все-таки сумасшедший? Ничего не понимаю… А почему, собственно, я должна теряться в догадках? Надо просто поговорить с Гущиным. Пусть приедет ко мне за второй рукописью, я не обязана таскать ее. Он мне ее принес неофициально, вот пусть и забирает сам, а я посмотрю в его аквамариновые глаза и прямо спрошу, в чем дело. В конце концов, это наносит урон моей профессиональной гордости. И ведь он еще не работал со мной как с редактором и ничего плохого о его книгах я не говорила никому – ни ему, ни другим…
У Таты отчаянно разболелась голова, она совершенно не в силах была работать и сидела, уставившись в одну точку.
– Наталия Павловна, что с вами? – донесся до нее голос Вики. – Вам плохо? У вас вид какой-то странный… Мне Олег Степанович велел забрать у вас рукопись Гущина…
– Да, знаю. На вот, возьми.
– Наталия Павловна, почему?
– Понятия не имею. Да мне не жалко, бери.
– У вас какие-то неприятности? Из-за Гущина?
– Нет-нет.
– Знаете, у нас тут болтали, будто он за вами приударяет… Он такой красивый, на Тома Круза похож…
– Да? По-моему, больше на Дракулу…
– Наталия Павловна!
– Нет, это я так… неудачно пошутила, голова болит. Иди, Вика, мне позвонить надо…
Она хотела сию же минуту связаться с Гущиным, но тут же сообразила, что сейчас он, скорее всего, на работе. Да и вести такой разговор лучше дома. Она сняла трубку внутреннего телефона:
– Олег, можно я уйду? У меня голова страшно разболелась…
– Ну что ж, иди… А у тебя сегодня никаких встреч не назначено, я имею в виду, с авторами? А то забудешь…
– Нет-нет.
– Ты таблетку выпила? У меня есть баралгин… Ты из-за Гущина расстроилась? Не стоит. Я никому ничего не скажу, не волнуйся.
– Спасибо, Олег.
– Ладно, иди. Я бы тебя отвез, но дел куча…
– Да что ты, Олег, я прекрасно доберусь. Спасибо тебе.
Какой он все-таки хороший парень, с благодарностью подумала Тата. Ему, похоже, на пользу пошло, что его «мисс Ставрополье» бросила. До чего ж неподходящей парой они были…
На улице пахло весной. Тате вдруг безумно захотелось мороженого. Это у меня первый признак весны. Весна… Наверное, самая безрадостная в моей жизни. Муж бросил. И еще эта история с Гущиным. Настоящий женский крах. Как женщине мне грош цена… Я дура, непроходимая дура… Вообразила, что Гущину до меня есть дело. Мало ли что он мне говорил. Бред… Совершенно непонятная, я бы даже сказала, таинственная история… Да что зря голову ломать…
Она купила в палатке эскимо. Но разве это эскимо? Вот в детстве было эскимо… Или это всегда так кажется, что в детстве все было вкуснее, ярче, красивее? Тогда были мама с папой и жить было не страшно. И казалось, что просто не может не быть счастья… А бывает ли оно вообще? Не знаю. Я думала, что была счастлива с Ильей, а теперь вижу, что просто убедила себя в этом… Алиса говорит, что была абсолютно счастлива с Эриком… Но это ей тоже просто казалось. Вернее, кажется сейчас, когда его давно нет. Потому что какое может быть счастье, когда любимый человек живет в другой семье? Даже если он любит тебя без памяти? Или я чего-то не понимаю? Может, я мещанка? Почему я решила, что счастье может быть только в семье? Наверное, человек и один умеет быть счастливым… А все-таки мороженое невкусное…
Она не доела эскимо и бросила его в урну. Пойду домой пешком, хоть воздухом подышу. Нет, ни за что! Буду идти и вспоминать, как этот недоделанный Том Круз меня провожал…
И Тата вскочила в подошедший троллейбус.
Дома она сразу схватилась за телефон. Набрала номер Гущина. Никто не ответил. Вероятно, его мама еще нестарая женщина и тоже работает.
В двери повернулся ключ. Ирка?
– Мама? Ты дома?
– Да. А ты чего так рано?
– У нас физичка заболела. А на историю мне идти неохота.
– Ирка, что за разговоры?
– Мам, не надо меня воспитывать… Ой, что это у тебя вид такой убитый? Что стряслось? Что-то плохое?
– Нет-нет, просто я себя неважно чувствую, вон даже с работы отпросилась.
– У тебя температура, давай-ка градусник поставим. Без разговоров!
Тата покорно поставила градусник. Хорошо бы и вправду заболеть, чтобы не ходить на работу, чтобы никто не приставал с разговорами… Лечь, укрыться с головой и спать, спать…
– Мама, давай градусник! Ого! Ни фига себе! Тридцать девять и пять! Что у тебя болит?
– Ничего не болит. Я не знаю…
– Я сейчас вызову врача!
– Не вздумай! Я отлежусь за выходные, все пройдет… Я, правда, обещала Олегу с ним завтра поехать по магазинам…
– Мам, у тебя бред, да? Давай я тебя раздену. Мамочка, тебе аспирин дать?
– Ну дай. Только сначала я лягу… Ох, хорошо… Знобит… Принеси-ка мне еще плед. Посплю немного.
…Алисе было весело. С ума сойти, как интересно повернулась история с Курбатовым. Конечно, я не собираюсь за него замуж, мне это совсем не нужно, но… Приятно иметь такого поклонника, а может, и друга, а может, даже любовника… Она закрыла глаза и попыталась представить себя в его объятиях, но ей не стало ни жарко, ни холодно. Ничего не ощущала. Ну и не надо. Это просто не мой тип мужчины. Поедем с ним в Прагу, погуляем два дня по красивому городу, а там будет видно.
