Девочка и призрак - Ханна Алкаф

– Наверное, мне стоило подсказать ей чит для этого уровня, – сказала Цзин задумчиво почти одновременно с ним. – Она полный ноль в игре, просто кошмар. Ну ладно. Пошли искать вторую платформу.

Торопясь оказаться как можно дальше от билетёрши, уже о них забывшей, ни девочки, ни пелесит не заметили грузную мужскую фигуру всего в нескольких шагах от них.

На скамейке в углу возле мусорных баков сидел паванг и пристально наблюдал за подругами.

Глава двадцать седьмая. Дух

СЛУЧАЙНОЕ УТРО ВТОРНИКА оказалось превосходным днём для секретных миссий, включающих путешествия на автобусе. Дело в том, что, кроме держащейся за руки безукоризненно одетой седовласой пары с полированными деревянными тростями, юноши в наушниках поверх невероятно косматой шевелюры и трёх девушек в платках, которые уснули, как только заняли свои места, в автобусе больше никого не было.

Судя по информации в телефоне Цзин (она снова включила его, когда появилась возможность, и добрых пятнадцать минут пыталась придумать, что сказать маме. «Я БРОСИЛА ТРУБКУ, Су, она МЕНЯ УБЬЁТ!»), поездка до Гуа Мусанг должна занять около четырёх часов, если по пути не будет остановок. Но оказалось, их автобус не был экспрессом, поэтому заворачивал в небольшие города и деревни для посадки и высадки пассажиров.

Поначалу девочки были настроены оптимистично и, используя свободное время, снова и снова обговаривали план.

«Найдём на кладбище детские могилы, – говорила Цзин, – и когда поймём, из какой появился Розик, выкопаем ему там ямку, – продолжала Сурайя, – чтобы он воссоединился со своим телом».

«Потерянная часть меня», – тихо повторил Розик про себя. Он вспомнил запах сырой земли и разлагающейся плоти. Как в темноте по нему ползали живые создания. Как описать это чувство в глубине живота? Как сказать единственному существу, о котором он беспокоится, что его недостающая часть – это она, а не какая-то кучка костей глубоко под землёй? Розик не впервые проклинал эти эмоции, которые изо всех сил пытался не ощущать. «Вот что бывает, когда водишься с ними слишком долго, – подумал он сурово. – Человечность заразна».

Однако дух подавил горькие мысли, глядя, как девочки снова и снова повторяют план. Он ничего не сказал, даже когда заметил, что их энтузиазм потихоньку угасает с каждой остановкой. Наконец, взвизгнув шинами, автобус остановился, чтобы водитель с пышными усами смог пообедать.

– На это уйдёт целая вечность, – произнесла Сурайя в отчаянии. На часах было уже семнадцать минут первого. Они выехали в девять двадцать семь, хотя планировали в девять, и уже целый час просидели на скамейке с облупившейся краской и пятнами ржавчины в ожидании водителя, который, с жадностью затягиваясь сигаретой, громко беседовал о политике с другими водителями такси и автобусов у небольшого бистро неподалёку. Он настолько расслабился, что Розик всерьёз задумался, не наложить ли на него крепкое заклятье, от которого усы шофёра клочьями попадают в слегка запотевший стакан лимонного чая со льдом.

Пункт назначения по-прежнему был почти в часе езды. И на пути к нему их ждали бесчисленные остановки. Сурайе не сиделось спокойно, она то болтала ногой, то постукивала пальцем. Розик видел, что хозяйка готова вылезти из собственной кожи, и прекрасно её понимал – он и сам начинал чувствовать то же.

– Успокойся, – вздохнула Цзин, отпивая воды из бутылки, украшенной крошечными вуки. – Мы никуда не опаздываем.

– На её месте я бы не был так уверен. Заметить ваше отсутствие – лишь вопрос времени, – сказал Розик.

– Сомневаюсь, что до меня хоть кому-то есть дело, – пробормотала Сурайя мрачно. – Розик говорит, что нас скоро хватятся, – сказала она в ответ на озадаченное выражение лица Цзин.

– Но ведь они не знают, куда мы отправились, – разумно заметила подруга. – И даже добравшись туда, мы ничего не сможем сделать до ну совсем поздней ночи. Представь, что сказали бы старые дяденьки из мечети, увидев, как две девочки посреди дня роются в могиле.

– И то верно. – Она улыбнулась и взяла подругу за руку. – Я так рада, что ты со мной.

– Я тоже, Су.

Розик сидел у неё на плече, стараясь не замечать, как непринуждённо они общаются, как им комфортно друг с другом и какой правильной кажется их дружба. Было тяжело смотреть на них и не задаваться вопросом: «А наши отношения когда-нибудь были такими?»

– Ты в порядке, Розик? – Сурайя осторожно коснулась его пальцем.

Он пошевелился:

– Да. Насколько это возможно в данной ситуации.

– Наверное, тебе не терпится очутиться дома? – Они смотрели, как Цзин, вытерев салфеткой пот со лба, скомкала её в шарик и запустила в ближайшую мусорную корзину. Она промахнулась, и шарик мягко приземлился на пол. Цзин раздражённо цокнула языком, поднимаясь, чтобы убрать за собой.

– Нет, – ответил Розик. – Это место не было домом. Я просто там находился.

– Бабушка плохо с тобой обращалась, Розик?

Какое-то время он обдумывал ответ, стараясь не замечать слёз в глазах Сурайи.

– Не могу сказать, что ведьма хорошо относилась к кому бы то ни было, – произнёс он медленно. – Но, полагаю, со мной она обходилась мягче, чем с большинством, поскольку я был ей полезен.

– Кажется, она не из тех, кто бы мне понравился.

– Ведьма не нравилась большинству, но её не заботило мнение окружающих. И такие люди бывают. – Он мягко уткнулся носом ей в щёку, пытаясь сгладить резкость своих слов. – Не ты. Не подумай. Но некоторые.

Шофёр поднялся. Табурет из красного пластика резко заскрипел по бетонному полу бистро. Они смотрели, как он подтянул штаны и попрощался с товарищами по ремеслу.

– Снова в путь, – сказала Цзин, и они забрались обратно в автобус.

Было четыре часа дня, когда старый синий автобус завернул в деревушку на въезде в Гуа Мусанг. Высадив их здесь по просьбе Сурайи, водитель поехал дальше в город. Цзин и Сурайя попытались размять затёкшие конечности, глядя вслед уносящемуся с рёвом автобусу. На плече у Сурайи виднелось тёмное пятно от слюней, натёкших во сне изо рта. Розик заметил, как девочка быстро перебросила косу вперёд, чтобы его прикрыть, в надежде, что никто не заметит. Цзин определённо не обратила внимания – с сосредоточенным выражением лица она старательно растирала пятую точку.

– У меня всё ОНЕМЕЛО, Су, – пожаловалась Цзин, вытягивая шею, чтобы посмотреть на свой зад. – То есть я СОВЕРШЕННО ничего не чувствую.

– Пожалуйста, попроси свою подругу не кричать про ягодицы, – произнёс Розик сухо. – Мы как-никак тут инкогнито.

– Тсс, Цзин, люди смотрят.

– Ничего не смотрят, – упрямо возразила Цзин, продолжая морщиться и держаться за пятую точку. – Вокруг столько всего,