Не могу отвести глаза - Кейси Майклз

Он посмотрел через плечо.

— Она забила. И теперь исполняет небольшой танец, а Гарри хмурится над карточкой участников. Ты следующая.

Шелби приблизилась к метке для мяча с энтузиазмом французской аристократки, идущей на гильотину. Она встала так, чтобы нога были не шире плеч, затем шевельнула бедрами, чтобы рюкзак повис ровно, оказавшись точно на крестце.

— Могу подержать, — предложил Куинн.

— Ни в жизнь, — отозвалась она, глядя на мяч. — Мне не нужны от тебя никакие одолжения.

— Ну да, конечно. — Куинн отступил.

Шелби по всем правилам, не торопясь, взяла клюшку. Посмотрела на мельницу. На ее крылья. Начала считать. Посчитала еще раз.

Посмотрела на мяч, продолжая считать, и ударила по нему.

Бренда бросилась за мельницу, чтобы взглянуть, где с другой стороны приземлился мяч Шелби, и завопила:

— В лунку с одного удара! Ех-ха! Я уже чувствую массаж. — Шелби улыбнулась Куинну, отступила и кивнула, давая понять, что теперь его очередь.

— Чайник, — прошептал он ей на ухо, проходя мимо, чтобы положить мяч на метку.

— Но чайник с форой, — добавила Шелби, поднимая рюкзак и чувствуя в себе силы одним прыжком перемахнуть через небоскреб. — Твоя очередь, Куинн. Первым делом обратись к мячу. Это старая шутка, но можешь начать со слов: «Здравствуй, мяч».

— Ха-ха, — отозвался Куинн, уже прищурившись на мельницу.

Через пять секунд Бренда воскликнула:

— Черт, он тоже попал в лунку с одного удара, Шелли! Вижу, сражение у нас будет нешуточное.

— Нет тюрьмы, нет арестантов, — отрезал Куинн. Шелби весь вечер чувствовала на себе его взгляд. Она убеждала себя, что это из-за ее наряда, может, даже из-за красных кроссовок, но понимала, что это не так. Куинн наверняка испытывал такое же сильное притяжение, как и она. Неужели это не так? Неужели он уже не обмозговывает, как бы потерять где-нибудь Бренду и Гарри, чтобы остаться с ней наедине? Шелби очень надеялась, что это так.

А пока она делала вид, будто не замечает его, и, наклонившись, рассматривала три отверстия в нижней части старушки в кресле-качалке. Попадаешь прямо — и мяч летит точно в лунку. Попадаешь влево или вправо, и мяч уйдет в сторону — тогда невозможно добить его с одного удара.

Она должна попасть в лунку одним ударом. Бренда уже объяснила, что последний мяч все должны забить с одного удара, поскольку так действует механизм. Ударяешь точно, и мяч катится под уклон, исчезая в накопителе. Или мажешь в первый раз, мяч в сток не попадает, и это означает, что играл впустую. Шелби сильно сомневалась, что Куинн ке попадет куда надо.

Это должно случиться сейчас. Сейчас или никогда. А ей очень, очень хотелось выиграть. Она не знала почему, просто хотелось, и все.

— Хорошо, я поняла. — Шелби поднялась, быстро повернулась и уткнулась в грудь Куинна, который стоял, наклонившись, позади нее. Сбив его с ног, она увидела, что он взмахнул руками и упал в середину водной преграды семнадцатой лунки.

Шелби ничего не могла сделать. Вообще-то, наверное, могла, но не захотела. Поэтому, посмотрев, как Куинн сидит в воде глубиной в три дюйма, она лишь сочувственно покачала головой и сказала:

— Извини. Но по-моему, за падение в водную преграду назначают два штрафных удара. Мы выигрываем, Бренда. Гарри, займись массажем ступней.

Они все же разыграли две последние лунки, и Шелби закончила с низким счетом, потому что промахнулась.

Куинн с честью вынес свое купание. Сидеть в прохладной воде и смотреть на смеющуюся Шелби с искрящимися карими глазами, которая села рядом с ним на цемент, — это стоило трех купаний, может, и четырех.

И пока они возвращались домой в четырехдверном фургончике-пикапе Гарри, где для Куинна положили на сиденье старые газеты, он все еще был как в тумане.

Вот она, Шелби Тейт, наследница с родословной, восходящей, вероятно, к первым переселенцам. Вот она расположилась на заднем сиденье фургончика, смеясь, как ребенок, впервые побывавший в цирке, и не вспоминая ни о своем имени, ни о положении, ни о своем женихе — раз позволила Куинну взять и сжать в темноте ее руку.

У нее разгорался роман. Приключение. Ему нельзя об этом забывать. Необходимо помнить, что он существует для Шелби только здесь, только помогает ей и к тому же пообещал семье Тейтов оградить ее от всего плохого.

Но Куинн не подумал о том, что Шелби не просто заинтересует его, а он серьезно увлечется ею. И тогда именно с ним случится что-то дурное, если Шелби считает его частью своего великого приключения, видит в нем того, кем она насладится, прежде чем вернуться к семье и своему мерзкому жениху.

Куинн снова сжал ее пальцы, затем отпустил их.

Когда пикап остановился, Шелби отстранилась от него.

— Прекрасный вечер для прогулок.

Четверка, разбившаяся теперь на пары, поднялась по ступенькам. Бренда и Гарри направились к себе, а Куинн открыл дверь квартирки 2 Б и пропустил Шелби вперед. Она застенчиво взглянула на него, да, именно застенчиво, а не лукаво.

Куинн включил свет, полагая, что услышит смех Шелби. Она не разочаровала его.

— Куинн, здесь же повсюду оборочки! — воскликнула Шелби, обходя маленькую гостиную-кухню. — И кружевные салфеточки… и… и все эти цветы на диване. А это что? — спросила она, взяв лежавший на кухонной стойке розовый предмет, тоже весь в рюшах и кружевах, под которым оказался неиспользуемый тостер.

— Чехол для тостера, — пояснил Куинн. — Миссис Бричта сама его смастерила. Поскольку она здесь убирает, я боюсь выбросить его, чтобы не обидеть ее. В ванной комнате есть еще один такой, на рулоне туалетной бумаги. К его верху приклеена пластмассовая уточка. Просто очаровательно.

Шелби села на диван — пурпурные цветы на розовом фоне — и рассмеялась:

— О, Куинн! Да как ты работаешь в такой обстановке?

— Это нелегко. А теперь подожди здесь, я сейчас управлюсь.

Шелби прошлась по комнате, трогая салфеточки, внимательно рассмотрела фотографии большеглазых детей на стенах. А потом увидела стол у окна, занавешенного шторами с рюшами. На столе стоял портативный компьютер… и лежало несколько больших коричневых папок, весьма официального вида.

Решив, что это заметки Куинна для его книги, Шелби взглянула на закрытую дверь спальни, потом снова посмотрела на папки.

Что в этом плохого? Он же не о государственной тайне пишет. Кроме того, она может узнать из его записей что-нибудь про Восточный Вапанекен, поскольку Куинн, видимо, здорово умеет раскапывать сведения про маленькие городки.

Шелби уже потянулась к верхней папке, когда Куинн открыл дверь спальни.

Три секунды спустя она оказалась в его объятиях. Целуя Шелби, он уводил ее от стола, в сторону дивана.